Форум » Мировая история и культура до и после 17 века » Видные деятели времён Генриха VIII (биографии и портреты) » Ответить
Видные деятели времён Генриха VIII (биографии и портреты)
МАКСимка: Томас Уолси ( ок. 1473—1530) — канцлер Английского королевства в 1515-29; архиепископ Йоркский с 1514; кардинал с 1515. До 1529 г. считался самым могущественным человеком в Англии после короля Генриха VIII, держал в своих руках всю внешнюю и значительную часть внутренней политики. Сын мясника из Ипсвича. Учился в Оксфордском университете. В 1498 г. принял сан. Благодаря связям в придворной среде попал в круг приближённых Генриха VII, а в 1507 г. стал его духовником. После вступления на престол Генриха VIII поощрял его страсть к развлечениям, сосредоточив в собственных руках основные нити государственного управления. За два десятилетия своего нахождения в фаворе Уолси нажил баснословное состояние. В области внешней политики Уолси видел Англию в роли «арбитра», надзирающего за положением дел в континентальной Европе. После удачных боевых действий во Франции (1513) кардинал пытался примирить французского монарха с английским, для чего устроил их встречу на Поле золотой парчи. В 1520 г. он сопровождал своего короля на встречу с императором Карлом V, а три года спустя направил отряды английских рыцарей на помощь последнему в его боевых действиях против Франции. В 1528 г. выступил против императора на стороне французов. Подобная беспринципность привела в конечном счёте к дипломатической изоляции Англии в Европе. Уолси до такой степени увлёкся дипломатическими интригами, что в значительной степени передоверил проведение реформы английской церкви своим советникам. В целях финансирования боевых действий на Континенте ввёл целый ряд непопулярных налогов и закрыл 29 монастырей, а из избыточных доходов построил дворец Хэмптон-корт и заложил Christ Church College в Оксфорде. Не добавляли ему популярности и слухи о далеко не благочестивых подробностях его личной жизни: несмотря на обет целибата, Уолси не скрывал наличия незаконнорожденных сына и дочери. Волюнтаризм худородного кардинала вызвал крайнее недовольство не только среди простолюдинов, но и высших слоёв знати, которые убедили короля, что Уолси находится на содержании французского правительства. Кардинал попал в опалу в связи с отказом папы санкционировать развод короля с Екатериной Арагонской, лишился своих титулов и был взят под стражу, однако умер прежде свидания с королём. Его непопулярность среди разных сословий облегчила распространение в Англии протестантских настроений. На смену Уолси в роли первого советника короля пришёл Томас Кромвель. Вулси, фрагмент портрета из Национальной галерее в Лондоне Портрет кардинала Вулси в Оксфордском университете (1526) Томас Вулси
Ответов - 36, стр:
1 2 All
МАКСимка: Томас Кромвель, граф Эссекский ( около 1485—1540) — английский государственный деятель, первый советник Генриха VIII в 1532-40 гг., главный идеолог Английской Реформации, один из основателей англиканства. Происхождение Кромвеля не предполагало какой-либо серьезной карьеры. Его дед был кузнецом, отец — Вальтер Кромвель, трактирщиком и владельцем пивоварни. К тому же Вальтер Кромвель не отличался трезвым и честным поведением. Существуют свидетельства, что он не только обладал буйным нравом, но и обвинялся в мошенничестве. Но Томас и его старшая сестра Кэтрин (в замужестве Вильямс) были совсем другого склада. Личность Кэтрин, которая вышла замуж за богатого купца, не вызывала бы особого интереса, если бы ни ее знаменитый брат и то, что она была прапрабабкой лорда-протектора Оливера Кромвеля. Вернемся к Томасу. В подростковом возрасте после очередного конфликта с отцом он покинул не только родной дом в деревне Путни (сейчас это часть Лондона), но и страну. Жажда приключений и желание посмотреть мир сделали его французским наемником в Италии, но он быстро понял, что военная карьера не для него. Фактически он дезертировал из армии, оставив поле боя, и поселился во Флоренции. Здесь стал служащим в банкирском доме Фрискабальди, быстро выдвинулся, даже курировал финансовые отношения банкира со Святым Престолом. По этой причине несколько раз путешествовал в Рим. Впрочем, любознательный Кромвель интересовался не только финансами. Он увлеченно следил за политической жизнью Флоренции, где познакомился с трудами Маккиавелли. Впоследствии он часто будет следовать рекомендациям автора «Государя». Неизвестно по какой причине, но через несколько лет Кромвель перебрался в Голландию. Здесь он — торговый агент английских купцов в Антверпене. Еще через пару лет он занимает аналогичную должность в Кале. Сколотив капитал, около 1513 года возвращается в Англию и обосновывается в Лондоне. Вначале Кромвель торгует шерстью и тканями, а потом становится адвокатом. Вскоре он — один из самых знаменитых адвокатов Англии, не знающий недостатка в клиентах и деньгах. В этом качестве он познакомился с кардиналом Томасом Вулси — лордом-канцлером короля Генриха VIII и стал его секретарем и управляющим кардинальскими имениями. Самое известное его деяние в этом качестве — упразднение малых монастырей. Есть сведения, что опалу и смерть Вулси Кромвель пережил тяжело, даже дал волю слезам. Но его натура была слишком деятельной, чтобы отойти от дел. В 1523 году он — депутат Палаты общин, который не боится критиковать возросшие финансовые аппетиты короля. Король, кстати, не обиделся и сделал Кромвеля сначала канцлером казначейства (1533), государственным секретарём (1534) и, наконец, своим генеральным викарием по церковным делам. Фактически он был идеологом английской Реформации и одним из создателей Англиканской церкви. По вопросам вероучения он пользовался советами Томаса Кранмера, которого король назначил архиепископом Кентерберийским. Суровость, с которой Кромвель приводил в исполнение секуляризацию церковных имуществ, дала ему кличку «молота монахов». Повсеместное закрытие монастырей едва не стоило Томасу Кромвелю карьеры. В 1537 году на севере Англии началось восстание католиков, названное Паломничеством Милосердия. Главным требованием восставших была казнь Кромвеля. Однако бунт удалось подавить. В 1539 году, чтобы завязать сношения с немецкими протестантами, Кромвель убедил короля жениться на Анне Клевской — сестре немецкого герцога. В это время Англии грозила интервенция со стороны Франции и Испании. И такой союз был умным ходом. Увы, невеста не понравилась Генриху, а угроза войны миновала. Два этих обстоятельства позволили вождям католической партии при дворе — герцогу Томасу Норфолку и епископу Стивену Гардинеру убедить подозрительного короля в неблагонадежности его самого верного министра. С декабря 1539 года, когда Анна прибыла в Англию, Кромвель жил под дамокловым мечом. Он, конечно, понимал, что попал в западню. Прежние друзья отварачивались от него один за другим. Шпионы Норфолка наводнили его канцелярию и его дом. В апреле небо над его головой вроде бы начало проясняться. Генрих пожаловал своему министру титул графа Эссекса, которого он добивался несколько лет. Но это было лишь изощренное издевательство. В субботу 10 июня 1540 года, в три часа дня, Кромвель был арестован во время заседания Тайного Совета по обвинению в в государственной измене и ереси. Арест был безобразным. Члены Совета с кулаками набросились на безоружного министра, Норфолк и Гардинер срывали с него ордена, пожалованные за службу Англии. В отчаянии он сорвал с головы шапку и крикнул: «Я — изменник? Скажите по совести, я — изменник? Я всегда верно служил его величеству! Но если так обращаются со мной, я отказываюсь от надежды на пощаду. Я только прошу короля, чтобы мне недолго томиться в тюрьме.» В Тауэре Кромвель провел около полутора месяцев. В разорванной одежде, со следами побоев на лице его доставили туда на барке через Ворота Изменников. Начались бесконечные допросы. Причем, ответы арестованного никого не интересовали. Следователи исполняли волю короля — еще недавно всесильный министр должен быть казнен. Чтобы заставить Кромвеля оговорить себя, прибегли даже к пытке. Он не признал своей вины. В это время архиепископ Кранмер пытался добиться от короля милосердия. Бесполезно… Генрих только согласился заменить костер плахой. 28 июля 1540 года Томас Кромвель поднялся на эшафот на Тауэр-Грин. Он исповедался и помолился, философски назвав себя «вечным странником в этом мире», но, обращаясь к народу, не стал заявлять о своей невиновности. Таким образом, он пытался сохранить положение при дворе своего единственного сына — Грегори Кромвеля. И это ему удалось. А вот конец Томаса не был легким. Нарочно или это было просто совпадение, но организаторы казни пригласили юного неопытного палача. Он даже не сообразил убрать с шеи длинные волосы осужденного. Они попали под лезвие топора, и палач лишь нанес Кромвелю глубокую рану. Понадобилось еще два удара, чтобы закончить это жестокое дело. Гораздо менее изученная страница — личная жизнь Томаса Кромвеля. Известно, что он был женат три раза. Имена его жен — Элизабет Викс (мать его сына Грегори), Элизабет Прайор и Энн Вильямс. Однако подробности семейной жизни министра известны мало. Хотя мы знаем, что он был очень привязан к Грегори, благоволил к племяннику Ричарду (прадеду Оливера Кромвеля) и испытывал интерес к принцессе Марии — старшей дочери короля Генриха. При дворе даже ходили слухи, что Томас Кромвель хочет жениться на принцессе. Он действительно оказывал ей поддержку, хотя Мария была ярой католичкой. Впрочем, она отказала Кромвелю в дружбе на религиозных основаниях. Впрочем, Кромвель вообще охотно помогал женщинам. Его даже называли «заступником женщин». Например, он защитил от деспотизма мужа герцогиню Норфолк, жизнь которой долгое время была похожа на ад. Так что у герцога были не только политические, но и личные причины не любить министра. Кромвель охотно покровительствовал людям искусства. В его доме долгое время жил знаменитый живописец Ганс Гольбейн Младший, а поэт и дипломат Томас Уайетт был его другом. Томас Кромвель был противоречивой личностью. Одни называют его «идеальным государственным деятелем тюдоровской Англии», другие «самым коррумпированным канцлером». Умный, хитрый, смелый, практичный, легко сплетающий и распутывающий самые сложные интриги, он мог быть также бескорыстным и великодушным. Кромвель был одной из самых ярких личностей эпохи английского Ренессанса, который опередил свое время. Томас Кромвель - портрет кисти Гольбейна (ок. 1533 г.; Собрание Фрик, Нью-Йорк)
МАКСимка: Томас Кранмер (1489—1556) — деятель английской Реформации, архиепископ Кентерберийский. Доктор богословия в Кембриджском университете, затем архиепископ Кентерберийский (с 1533). Содействовал установлению королевской верховенства в церковных делах (Генрих VIII) был в 1534 провозглашён парламентом главой Церкви Англии), проведению реформации и секуляризации церковного имущества. При Генрихе VIII и Эдуарде VI Кранмер провёл ряд церковных реформ в духе протестантизма, не завершившихся, однако, полной реорганизацией английской церкви. После восстановления католицизма при (Марии Тюдор) Кранмер был обвинён в государственной измене, заключён в тюрьму вместе с двумя другими епископами, которые его поддерживали. Всех троих приговорили к сожжению. Однако католикам очень хотелось, чтобы Кранмер раскаялся и отказался от своих убеждений. Его понуждали к этому как могли: во-первых, физически, а во-вторых, долго держали в заключении, и перед его глазами сожгли сначала одного епископа, который с ним сидел в тюрьме, а через несколько месяцев и другого. В какой-то момент Кранмер запросил пощады. Но когда ему было поставлено условие, чтобы он публично отрёкся от своих убеждений, Кранмер проявил твёрдость и 21 марта 1556 года сожжён на костре как еретик. В Лондоне близ Трафальгарской площади стоит памятник трём первым англиканским епископам, сожжённым при Марии Тюдор. Кранмер Портрет Кранмера после смерти Генриха 8 Сожжение Кранмера Томас Кранмер
МАКСимка: Томас Мор Образование Томас родился 7 февраля 1478 года в семье сэра Джона Мора, лондонского судьи, который был известен своей честностью. Начальное образование Мор получил в школе Св. Антония. В 13 лет он попал к Джону Мортону, архиепископу Кентербери, и некоторое время служил у него пажом. Весёлый характер Томаса, его остроумие и стремление к знаниям потрясли Мортона, который предсказал, что Мор станет «изумительным человеком». Мор продолжил своё образование в Оксфорде, где учился у Томаса Линакра (англ. Thomas Linacre) и Вильяма Гросина (William Grocyn), знаменитых юристов того времени. В 1494 году он вернулся в Лондон и в 1501 году стал барристером. Судя по всему, Мор не собирался всю жизнь делать карьеру юриста. В частности, он долго колебался между гражданской и церковной службой. Во время своего обучения в Lincoln’s Inn (одной из четырёх юридических корпораций, готовящих юристов) Мор решил стать монахом и жить вблизи монастыря. До самой смерти он придерживался монашеского образа жизни с постоянными молитвами и постами. Тем не менее, желание Мора служить своей стране положило конец его монастырским устремлениям. В 1504 году Мор избирается в Парламент, а в 1505 году — женился. В Парламенте Первым деянием Мора в Парламенте стало выступление за уменьшение сборов в пользу короля Генриха VII. В отместку за это Генрих заключил в тюрьму отца Мора, который был выпущен на свободу только после уплаты значительного выкупа и самоустранения Томаса Мора от общественной жизни. После смерти Генриха VII в 1509 году Мор возвращается к карьере политика. В 1510 году он стал одним из двух младших шерифов Лондона. В 1511 его первая жена умирает во время родов, но Мор вскоре вступает во второй брак. При дворе короля В 1510-е годы Мор привлёк к себе внимание короля Генриха VIII. В 1515 году он был в составе посольства во Францию, которое вела переговоры касательно торговли английской шерстью. (Знаменитая «Утопия» начинается со ссылки на это посольство.) В 1517 году он помог усмирить Лондон, взбунтовавшийся против иностранцев. В 1518 году Мор становится членом Тайного Совета. В 1520 году он был в составе свиты Генриха VIII во время его встречи с королём Франции Франциском I неподалёку от города Кале. В 1521 году к имени Томаса Мора добавляется приставка «сэр» — он был посвящён в рыцари за «заслуги перед королём и Англией». По-видимому, именно Мор был автором знаменитого манифеста «В защиту семи таинств» (лат. Assertio septem sacramentorum/англ. Defence of the Seven Sacraments), ответа Генриха VIII Мартину Лютеру. За этот манифест Папа Лев X пожаловал Генриху титул «Защитник Веры» (Defensor Fidei) (любопытно, что долгое время после того, как Англия порвала с католической церковью, английские монархи продолжали носить этот титул, а на английских монетах до сих пор присутствуют буквы F. D.). Также Томас Мор написал ответ Лютеру под своим собственным именем, за что язвительный Эразм Роттердамский, сочувствовавший Реформации, посвятил ему свою «Похвалу глупости» («глупость» по-гречески — moria). Далее все было иначе Конфликт с королём. Арест и казнь Особого внимания заслуживает ситуация с разводом Генриха VIII, которая привела Мора к возвышению, затем к падению и в конечном итоге — к смерти. Кардинал Томас Уолси, архиепископ Йорка и лорд-канцлер Англии, не смог добиться развода Генриха VIII и королевы Катарины Арагонской, в результате чего в 1529 году его заставили уйти в отставку. Следующим лордом-канцлером был назначен сэр Томас Мор, который к тому моменту уже был канцлером герцогства Ланкастер и спикером Палаты общин. К несчастью для всех, Генрих VIII не понимал, что за человек был Мор. Глубоко религиозный и прекрасно образованный в области канонического права, Мор твёрдо стоял на своём: расторгнуть освящённый церковью брак может только Папа. Климент VII был против этого развода — на него давил Карл V Испанский, племянник королевы Катарины. В 1532 году Мор ушёл в отставку с поста лорда-канцлера, ссылаясь на слабое здоровье. Истинной причиной его ухода стал разрыв Генриха VIII с Римом и создание Англиканской церкви; Мор был против этого. Более того, Томас Мор был настолько возмущён отходом Англии от «истинной веры», что не появился на коронации новой жены короля — Анны Болейн. Естественно, Генрих VIII заметил это. В 1534 году Элизабет Бартон, монахиня из Кента, осмелилась публично осудить разрыв короля с католической церковью. Выяснилось, что отчаянная монахиня переписывалась с Мором, который имел схожие взгляды, и не попади он под защиту Палаты лордов, не миновать бы ему тюрьмы. В том же году Парламент принял «Акт о престолонаследии», который включал в себя присягу, которую были обязаны принести все представители английского рыцарства. Принесший присягу тем самым: 1) признавал законными всех детей Генриха VIII и Анны Болейн; 2) отказывался признавать любую власть, будь то власть светских владык или князей церкви, кроме власти королей из династии Тюдоров. Томас Мор был приведён к этой присяге, но отказался произнести её, так как она противоречила его убеждениям. 17 апреля 1535 года он был заключён в Тауэр, признан виновным и 6 июля 1535 года обезглавлен. За верность католицизму Мор был канонизирован Римско-католической церковью и причислен к лику святых Папой Пием XI в 1935 году. Утопия Большинство литературных и политических произведений Мора имеют для нас уже исторический интерес, только «Утопия» (опубликована в 1516 году Дирком Мартенсом) сохранила своё значение для нашего времени — не только как талантливый роман, но и как гениальное по своему замыслу произведение социалистической мысли. Литературные источники «Утопии» — сочинения Платона («Государство», «Критий», «Тимей»), романы-путешествия XVI века (в частности «Quattuor Navigationes» Америго Веспуччи) и до некоторой степени произведения Чосера, Ленгленда и политические баллады. Из «Navigationes» Веспуччи он взял завязку «Утопии» (встреча с Гитлодеем, его приключения). Мор создал первую стройную социалистическую систему, хотя и разработанную в духе утопического социализма. Томас Мор назвал свой труд «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». "Утопия" делится на две части, мало похожих по содержанию, но логически не отделимых друг от друга. Первая часть произведения Мора — литературно-политический памфлет; здесь наиболее сильный момент — критика современных ему общественно-политических порядков: он бичует «кровавое» законодательство о рабочих, выступает против смертной казни и страстно нападает на королевский деспотизм и политику войн, остро высмеивает тунеядство и разврат духовенства. Но особенно резко нападает Мор на огораживания общинных земель (enclosures), разорявшие крестьянство: «Овцы, — писал он, — поели людей». В первой части «Утопии» дана не только критика существующих порядков, но и программа реформ, напоминающая более ранние, умеренные проекты Мора; эта часть очевидно служила ширмой для второй, где он высказал в форме фантастической повести свои сокровенные мысли. Во второй части снова сказываются гуманистические тенденции Мора. Во главе государства Мор ставил «мудрого» монарха, допуская для чёрных работ рабов; он много говорит о греческой философии, в частности о Платоне, сами герои «Утопии» — горячие приверженцы гуманизма. Но в описании социально-экономического строя своей страны Мор даёт исключительно ценные[источник?] положения. Прежде всего в «Утопии» отменена частная собственность, уничтожена всякая эксплуатация. Взамен её устанавливается обобществлённое производство. Это большой шаг вперёд, так как у предыдущих социалистических писателей социализм носил потребительский характер. Труд является обязательным в «Утопии» для всех, причём земледелием занимаются поочерёдно все граждане до определённого возраста, сельское хозяйство ведётся артельно, но зато городское производство построено на семейно-ремесленном принципе — влияние недостаточно развитых экономических отношений в эпоху Мора. В «Утопии» господствует ручной труд, хотя он и продолжается только 6 часов в день и не изнурителен. Мор ничего не говорит о развитии техники. В связи с характером производства обмен в государстве Мор отсутствует, нет также и денег, они существуют только для торговых сношений с другими странами, причём торговля является государственной монополией. Распределение продуктов в «Утопии» ведётся по потребностям, без каких-либо твёрдых ограничений. Государственный строй утопийцев несмотря на наличие короля — полная демократия: все должности — выборные и могут быть заняты всеми, но, как и подобает гуманисту, Мор предоставляет интеллигенции руководящую роль. Женщины пользуются полным равноправием. Школа чужда схоластике, она построена на соединении теории и производственной практики. Ко всем религиям в «Утопии» отношение терпимое, и запрещён только атеизм, за приверженность которому лишали права гражданства. В отношении к религии Мор занимает промежуточное положение между людьми религиозного и рационалистического миросозерцания, но в вопросах общества и государства он — чистый рационалист. Признавая, что существующее общество неразумно, Мор вместе с тем заявляет, что оно — заговор богатых против всех членов общества. Социализм Мора вполне отражает окружающую его обстановку, чаяния угнетённых масс города и деревни. В истории социалистических идей его система широко ставит вопрос об организации общественного производства, притом в общегосударственном масштабе. Новым этапом в развитии социализма она является ещё и потому, что в ней осознано значение государственной организации для построения социализма, но Мор не мог в своё время видеть перспективу бесклассового общества (в «Утопии» Мора рабство не отменено), осуществляющего великий принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям» без всякого участия государственной власти, ставшей излишней. Барельеф в память Мора в английской церкви Памятник Мору в Лондоне Портрет Томаса Мора, 1527 год
МАКСимка: Семья Мора Семья Томаса Мора Томас Мор Эпиграмма
МАКСимка: Кардинал Вулси:
МАКСимка:
Клод Моне: Кардинал Вулси: Работа Джорджа Стюярта
Клод Моне: Могила кардинала Вулси : Герб кардинала Вулси :
МАКСимка: Клод Моне пишет: Могила кардинала Вулси : Да?Это его могила?Первый раз вижу. А где она находится?Не на территории ли бывшего Лестерского аббатства?
Клод Моне: Томас Вулси был похоронен на территории Лестерского аббатства без монумента. В Вестминстерском аббатствe, в знаменитой чёрной гробнице, которую Вулси готовил для себя несколько лет, теперь покоится Горацио Нельсон
Клод Моне: Кардинал Вулси Кардинал Вулси и Екатерина Арагонская
Клод Моне: Кардинал Вулcи и Сер Томас Мор.
Клод Моне: Могила Сера Томаса Мора
Клод Моне: Кардинал Вулси и Генрих 8
Клод Моне: Портрет сэра Томаса Мора Автограф сэра Томаса Мора
Клод Моне: Джон Фишер Ранние годы Джон Фишер родился в 1469 году в Беверли, графство Йоркшир, один из четырёх детей преуспевающего коммерсанта Роберта Фишера и его жены Агнес. После смерти мужа (1477) Агнес вышла замуж вторично и родила ещё пятерых детей. Джон Фишер поддерживал близкие отношения с многочисленными братьями и сёстрами в течение всей жизни. Первоначально Джон Фишер обучался в приходской школе в Беверли, затем (с 1484 года) продолжил образование в кембриджском колледже Майклхаус. В 1487 году стал бакалавром, а в 1491 году магистром искусств; в это же время был рукоположен в викария в Норталлертоне, но затем отказался от бенефиция ради трудов в Кембриджском университете. Последовательно занимал ряд должностей, а в 1504 году был избран канцлером Кембриджского университета, неоднократно переизбирался на этот пост, а затем получил его пожизненно. Будучи канцлером, способствовал финансовому процветанию университета, приглашал сюда известных европейских учёных (в том числе Эразма Роттердамского), ввёл в учебную программу, помимо традиционных древнегреческого и латыни, ещё и иврит. Совмещал университетскую работу с проповеднической деятельностью. Связь с Тюдорами и епископство В 1497 году Джон Фишер стал капелланом и духовником Маргарет Бофор, матери короля Генриха VII. Под его влиянием Маргарет Бофор основала в Кембридже два новых колледжа (англ. St John's и англ. Christ's) и оказывала значительную материальную поддержку университету. Благодаря Маргарет Бофор и её почтительному сыну Генриху VII, 14 октября 1504 года папа Юлий II назначил Джона Фишера епископом Рочестера. Рочестер был одним из самых бедных английских епархий и рассматривался обычно в качестве первой ступени духовной карьеры, но Фишер не пожелал дальнейших перемещений и всю последующую жизнь оставался на своей кафедре. Назначение епископом не помешало Фишеру сохранять все последующие годы пост канцлера Кембриджского университета. Предполагается, что под влиянием Маргарет Бофор Джон Фишер был назначен также наставником её внука, будущего Генриха VIII. В 1509 году Джон Фишер проповедовал на погребениях обоих своих благодетелей — Маргарет Бофор и Генриха VII, тексты его проповедей сохранились до настоящего дня. Близость к Тюдорам не помешала Фишеру вступить в спор со своим бывшим учеником Генрихом VIII из-за наследства Маргарет, значительная часть достояния которой была завещана Кембриджскому университету. Впрочем, этот конфликт не имел в это время никаких последствий для Фишера. В 1512 году Джон Фишер был назначен одним из английских представителей на Пятый Латеранский собор, но его отъезд в Рим был сначала отложен, а затем вообще отменён. Впрочем, собор, созывавшийся для начала реформ в Церкви, ограничился лишь декларациями, а уже в 1517 году с опубликованием Лютером 95 тезисов в Европе началась Реформация. До этого момента Фишер не отрицал необходимости реформ в Церкви, но с началом Реформации занял твёрдую контрреформационную позицию. Предполагается, что Фишер мог быть действительным автором трактата Генриха VIII «В защиту семи таинств» (1521), направленного против Лютера и принёсшего монарху почётный титул «защитника веры» [1]. 11 февраля 1526 года по поручению короля Джон Фишер произнёс публичную проповедь против Лютера у лондонского собора святого Павла, а в 1529 году арестовал и допрашивал Томаса Хиттона, одного из последователей Уильяма Тиндейла. Начало английской Реформации и конфликт с королём В 1527 году Генрих VIII инициировал вопрос об аннулировании своего брака с Екатериной Арагонской. В 1528 году под совместным председательством папского легата кардинала Кампеджо и кардинала Уолси начался судебный процесс. В ходе процесса были зачитаны письменные мнения английских епископов, в том числе и Фишера, якобы поддержавших короля. Фишер заявил, что его показания фальсифицированы, он сам категорически против аннулирования брака и, подобно своему патрону Иоанну Крестителю, готов умереть за принцип нерушимости брака. Разгневанный Генрих VIII был вынужден письменно опровергать возражения Фишера. Недостаточные показания свидетелей со стороны Генриха VIII, твёрдая позиция Екатерины Арагонской и Джона Фишера вынудили Кампеджо отложить суд, а затем перенести заседания в Рим. Попытка Генриха VIII расторгнуть брак в ходе рядовой судебной процедуры была сорвана, что побудило его предпринять в дальнейшем шаги по разрыву с папским Римом. В ноябре 1529 года Джон Фишер, в качестве епископа являвшийся членом Палаты лордов, выступил в парламенте с предупреждением, что парламентское вмешательство в дела Церкви незаконно. В ответ члены Палаты общин обратились к Генриху VIII с жалобой на Фишера, оскорбившего парламент. Король потребовал от Фишера объяснений, каковые были ему предоставлены, после чего Генрих VIII заявил, что удовлетворён действиями епископа. В 1530 году Фишер, совместно с епископами Бата и Или, обратился к папе Клименту VII с жалобой на незаконные действия парламента против Церкви. Это обращение дало Генриху VIII повод объявить апелляции к папе по вопросам Церкви незаконными и запретить их. Трое апеллянтов, в том числе Фишер, были арестованы, но вскоре освобождены. В феврале 1531 года Фишер принимал участие в соборе английского духовенства, обвинённого Генрихом VIII в государственной измене (заключалась в принесении клятв верности папе при посвящении в сан). Епископам было высочайше позволено искупить свою вину выплатой штрафа в 100 тысяч фунтов в казну; духовенство было вынуждено признать Генриха VIII главой Церкви, но, по настоянию Фишера, полномочия короля были подтверждены с оговоркой («насколько позволяет Божественный закон»). Через несколько дней была совершена попытка отравить Фишера, и, хотя Генрих VIII выразил негодование по поводу преступления, общественное мнение обвиняло в неудавшемся отравлении короля. Стремительное развитие событий в сторону разрыва с Римом вызвало протест верных католиков: в мае 1532 года, Томас Мор ушёл в отставку с поста лорда-канцлера, а в июне того же года Джон Фишер публично произнёс проповедь против готовящегося королевского развода. Тем не менее, в январе 1533 года Генрих VIII тайно женился на Анне Болейн, а в марте 1533 года новым архиепископом Кентерберийским стал Томас Кранмер, заранее одобривший аннулирование королевского брака без участия папы. В мае 1533 года Томас Кранмер своей властью объявил брак Генриха VIII и Екатерины Арагонской аннулированным. Аресты и низложение Фишера Джон Фишер был арестован в марте 1533 года, обвинений против него так и не было предъявлено, и он был освобождён в июне того же года. Возможным объяснением этого ареста может служить желание Генриха VIII лишить Фишера возможности выразить мнение по поводу аннулирования королевского брака (май) и коронации Анны Болейн (1 июня). Осенью 1533 года последовала череда арестов лиц, связанных с монахиней Элизабет Бартон «Кентской девой», публично обвинявшей короля в прелюбодеянии и предрекавшей его скорую смерть. Джон Фишер, публично одобривший пророчества Кентской девы, избежал заключения только из-за своей болезни в декабре 1533 года. В марте 1534 года против Кентской девы и её приверженцев был издан особый парламентский акт, согласно этому акту Джон Фишер был приговорён к конфискации имущества и тюремному заключению на срок, угодный королю. Генрих VIII помиловал Фишера после выплаты штрафа в 300 фунтов. В том же марте 1534 года парламент принял Акт о престолонаследии, объявлявший наследниками трона детей Генриха VIII и Анны Болейн, совершенно отстранявший дочь Екатерины Арагонской Марию. Акт об измене обязывал подданных под страхом обвинения в государственной измене клятвенно подтвердить своё согласие с новым порядком престолонаследия. Джон Фишер отказался от присяги и 26 апреля 1534 года был заключён в Тауэр. Принятие парламентом в ноябре 1534 года Акта о супрематии окончательно закрепило за Генрихом VIII статус главы Церкви, что позволило королю осуществлять церковный суд. В ноябре 1534 года Джон Фишер, в соответствии с Актом об измене, был осуждён, его имущество было конфисковано, а 2 июня 1535 года кафедра епископа Рочестерского была объявлена вакантной. Заключение Фишера в Тауэре продолжалось больше года, ему было позволено принимать помощь от друзей, но отказано в праве общаться со священниками. Сохранилось письмо Фишера к Томасу Кромвелю с жалобами на невыносимые условия заключения Суд над Джоном Фишером и казнь Как и Томас Мор, также арестованный по схожему обвинению, Джон Фишер не присягал без объяснения причин, одновременно отказываясь выразить собственное мнение о порядке наследования и Акте о супрематии, что не позволяло предъявить ему обвинения в публичном отказе от парламентских актов. Несмотря на выбранную тактику, Джон Фишер в итоге попался на провокацию: 7 мая 1535 году к нему в камеру прибыл Ричард Рич, сообщивший узнику, что Генрих VIII, ради спасения своей души, желает тайно узнать мнение бывшего епископа о законности принятых парламентских актов. Джон Фишер сказал Ричу, что, по его мнению, король не может по Божественному закону быть главой Церкви. Это частное мнение Фишера стало главным обвинением против него на последовавшем судебном процессе. Против Джона Фишера неожиданно сыграл папа Павел III, пожаловавший ему сан кардинала. Разгневанный Генрих VIII заявил, что в обмен на кардинальскую шапку он вышлет папе голову, для которой эта шапка предназначалась. 17 июня 1535 года Джон Фишер вновь предстал перед судом (в числе его судей были Томас Кромвель и отец Анны Болейн) по обвинению в государственной измене. Так как Фишер был уже лишён королём епископского сана, его судили как обычного мирянина. Единственным свидетелем со стороны обвинения выступал Ричард Рич. Суд счёл показания Рича достаточными и приговорил Джона Фишера к так называемой квалифицированной казни — повешению, сожжению внутренностей, четвертованию и обезглавливанию, заменённой по решению Генриха VIII обычным отсечением головы. Так как общественное мнение видело множество параллелей в судьбах Джона Фишера и Иоанна Крестителя, король приказал казнить Фишера до праздника Рождества Иоанна Предтечи. Джон Фишер был обезглавлен в Тауэре 22 июня 1535 года. Его обнажённое тело было оставлено на эшафоте до вечера, а затем без совершения погребальной службы захоронено на кладбище у церкви Всех святых близ Тауэра. После казни Томаса Мора (6 июля 1535 года) обезглавленные останки обоих мучеников были погребены в церкви святого Петра «в оковах» в Тауэре. Голова епископа была выставлена на Лондонском мосту, но, поскольку она привлекала к себе сочувственное внимание горожан, через две недели была выброшена в Темзу. Канонизация Несмотря на позорную казнь, Джон Фишер и Томас Мор остались в памяти потомков жертвами королевского произвола и беззакония. 29 декабря 1886 года папа Лев XIII причислил обоих к лику блаженных, а 19 мая 1935 года они были канонизированы Пием XI. В настоящее время оба почитаются в качестве святых и Церковью Англии. В коллекте, посвящённой святому Джону Фишеру, католики просят: "Отче, ты утвердил истинную веру мученическим венцом. Молитвами святых Джона Фишера и Томаса Мора да обретём мужество свидетельствовать о нашей вере самой нашей жизнью..."
МАКСимка: Гравюры с изображением Джона Фишера:
МАКСимка:
МАКСимка: Генрих VIII, Томас Кранмер, Томас Кромвель, Джон Фишер, Папа Климент VII Святые Томас Мор и Джон Фишер Портрет Джона Фишера (Национальная галерея, Лондон) Герб кардинала Фишера
Клод Моне: Статуя Фишера
МАКСимка: Гравюры с изображением Томаса Мора: Гравюра 1697 года
МАКСимка: Гравюра 1681 года Гравюра по портрету Голбейна Томас Мор, портрет 1527 года, худ. Голбейн младший
Клод Моне: Лоренцо Кампеджо Лоренцо Кампеджо (итал. Lorenzo Campeggio; 1471, Милан — 25 июля 1539) — итальянский религиозный деятель. Окончил университет в Болонье. С 1509 г. начал церковную карьеру, выполняя различные дипломатические поручения папы Юлия II. В 1517 г. папа Лев X назначил его кардиналом. Значительная часть церковной карьеры Кампеджо была связана с Англией: в 1518 г. он был отправлен туда легатом, в 1524 г. назначен епископом Солсбери. Известен тем, что принял положительное решение о разводе короля Англии Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Паоло Капидзукки после апелляции Екатерины изменил решение Рима.
Клод Моне: Статуя Фишера Витраж с изображением Фишера
Клод Моне: Монета с изображением кардинала Кампеджо.
Клод Моне: Кардинал Вулси , кардинал Кампеджо и Екатерина Арагонская.
Клод Моне: Сожжение Кранмера Казнь кардинала Фишера и сера Томаса Мора.
Клод Моне: Кардинал Вулси . Английская гравюра 1820 года. Процесс развода Екатерины Арагонской и Генриха VIII . Кардинал Вусли и Сер Томас Мор сидят на балконе. Гравюра 19 века.
МАКСимка: МАКСимка пишет: Барельеф в память Мора в английской церкви Хочу поподробнее рассказать про Саутваркский собор (Southwark Cathedral) — главная англиканская церковь лондонского района Саутварк, расположенная сразу за Лондонским мостом.
Клод Моне: Сер Томас Мор . Гравюра 1526 года. Томас Мор (Гравюра с портретa 1528 года) Томас Мор c дочерью в Тауэре , 1535 год. Томас Мор Тауэре , 1535 год. Томас Мор прошается с женой в последньй раз .
Клод Моне: Томас Вулси на смертном одре (Lester Abbey,1529) Кардинал Вулси в 1515 году. Кардинал Вулси в 1520 году. Автограф кардинала Вулси. Витраж с изображением Вулси.
Клод Моне: Статуя Вулси (фасад церкви Оксфорда)
Клод Моне: Кардинал Фишер ( Гравюра XVIII века). Портрет кардинала Фишера на витраже. Сер Томас Мор и кардинал Джон Фишер. Кардинал Фишер. Казнь Джона Фишера.
Клод Моне: Доктор Джон Чамбэрс был личным врачом Генриха VIII , он был знаменитым человеком , кроме Генриха он являлся врачом Кардинала Томаса Вусли, Томаса Кромвелья и Чарльза Брендона , у него была собствення клиника , где он лечил простых людей. Портрет Докторa Джонa Чамбэрсa. Ганс Гольбейн Младший. Также: Кардинал Реджиналд Поль (1500-1558) был Архиепископом Кентерберийским в 1556-1558 годах, до этогo он был ярым противником Генриха VIII, получил кардиналскую шапку от папы Павла III.
Клод Моне: Эпископ Стефан Гардинер (1497-1555) был видным дипломатом , членом Королевского Совета, он был участником загавора против Канцлера Томаса Кромвеля, Мария I назначила этого ревностного католика на пост Лорда-Канцлера. Он до назначения лешил эпископского сана знаменитого Хью Латимера, творца церковных реформ. Гардинер сохранил пост Канцлера вплоть до своей смерти 12 ноябрья 1555 года , он за месяц до смерти успел жжечь на костре Латимера,Ридли и других. Эпископ Гардинер в поздные годы. Работа Роберта Харда. 1867 год Эпископ Гардинер в начале пути. Работа роберта Харда. 1867 год Леди Джейн Грей и Эпископ Гардинер в Тауэре. Английская гравюра XIX века. Эпископ Гардинер допрашивает Джейнa Грея в Тауэре , 1553 год. Гравюра из церковного альбома. Эпископ Гардинер в сериале "Тюдоры" (3 сезон) Актёр:Симон Вард
Клод Моне: B возвышении и падении Анны Болейн большую роль сыграл ее бывший союзник - главный министр Томас Кромвель, который использовал для этой цели свою секретную службу. Шпионы Кромвеля долгие годы перехватывали всю переписку Екатерины Арагонской, которая могла посылать вести о себе за границу только с помощью Шапюи. Поскольку церковные ордена, несомненно, были ярыми врагами Реформации, Кромвель завел своих агентов и среди монахов. Один из них, францисканец Джон Лоуренс, тайно доносил министру об интригах его ордена в пользу Екатерины Арагонской. Настала очередь и Томаса Кромвеля. Его ненавидели повсеместно, часто руководствуясь совершенно противоположными побуждениями, не было такого слоя общества, на поддержку или симпатии которого он мог рассчитывать. Для простого народа он был организатором кровавых преследований, душителем выступлений против новых поборов, тягот, которые обрушились на крестьян после закрытия монастырей. Для знати он был выскочкой - простолюдином, занявшим не подобающее ему место при дворе. Католики (особенно клир) не простили ему разрыва с Римом и подчинения церкви королю, расхище- ния церковных земель и богатств, покровительства лютеранам. А те в свою очередь обвиняли министра в преследовании новой, “истинной” веры, в снисходительном отношении к католикам. Имели свой длинный счет к Кромвелю шотландцы, ирландцы, жители Уэльса. Был только один человек - Генрих VIII, - интересы которого всегда выигрывали от деятельности министра. Кромвель сыграл главную роль в утверждении главенства монарха над церковью, в расширении полномочий королевского Тайного совета, права которого были распространены на север Англии, в Уэльс и Ирландию. Кромвель заполнил нижнюю палату парламента креатурами двора и превратил ее в орудие короны. Он сумел резко увеличить доходы казны за счет конфискации монастырских земель, а также обложения торговли, развитие которой он поощрял умелой покровительственной политикой, Томасу Кромвелю удалось добиться укрепления английского влияния в Шотландии, значительного расширения владений британской короны в Ирландии, окончательного присоединения Уэльса. Что еще можно было требовать от министра, который не только выполнял все приказы короля, но стремился угадать его желания и предвосхитить планы, до которых тот еще не успел додуматься? Однако сами успехи Кромвеля (как в былое время его предшественника кардинала Уолси) вызывали все большую ревность у самовлюбленного Генриха, приходившего в ярость от умственного превосходства своего министра. Влияние Кромвеля свидетельствовало о неспособности Генриха самому выпутаться из тягостного бракоразводного дела, реорганизовать государственные и церковные дела в духе королевского абсолютизма. Министр был живым напоминанием и о втором браке короля, позорном процессе и казни Анны Болейн, которые так хотелось предать вечному забвению. Не раз Генриху казалось, что Кромвель мешает ему применить на деле свои государственные способности, встать вровень с крупнейшими политиками эпохи - Карлом V и Франциском I. Довольно, решил Генрих, терпеть этого наглеца, поднятого из ничтожества, который каждый раз поучает короля и заставляет отказываться от его планов, выдвигая хитроумные доводы, на которые трудно найти возражения! Генриху казалось, что он не хуже Кромвеля знал (или, по крайней мере, усвоил от него) секреты управления, принесшие столь отличные результаты. Он сумеет их умножить, причем не вызывая недовольства, которого не избежал его министр. Но нужно, чтобы этот выскочка, так долго занимавший пост главного советника короля, не использовал во зло доверенных ему тайн. Нельзя было допустить, чтобы, спокойно выйдя в отставку, он начал критиковать действия короля, ставить палки в колеса той политике, которая наконец создаст Генриху славу великого полководца и государственного мужа. И главное, Кромвель будет хорошим козлом отпущения… В этих условиях падение Кромвеля, единственной опорой которого был король, было только вопросом времени. Нужен был лишь предлог, последняя капля, переполнившая чашу, один неловкий шаг, чтобы скатиться в пропасть… И этот случай вскоре представился. После кончины третьей жены короля, Джейн Сеймур (она умерла после родов, подарив Генриху наследника престола), Кромвель повел переговоры о новой невесте для своего государя. Было выдвинуто несколько кандидатур. Выбор пал на дочь герцога Клевского, Анну. Придирчивый Генрих взглянул на портрет, написанный с другого портрета знаменитым Гансом Гольбейном, и выразил согласие. Этот “германский брак” был задуман в связи с наметившейся угрозой образования мощной антианглийской коалиции в составе двух ведущих католических держав - Испании и Франции, готовых, казалось, на время забыть разделявшее их соперничество. Кроме того, брак с протестанткой должен был еще более углубить разрыв главы англиканской церкви с Римом. В конце 1539 года Анна Клевская отправилась в путь. Всюду ее ожидала пышная встреча, предписанная 50-летним женихом. Он решил встретить свою невесту в Рочестере, в тридцати милях от Лондона. Посланный в качестве нарочного королевский приближенный Энтони Браун вернулся весьма смущенный: будущая королева имела очень мало сходства со своим портретом. Браун не мог знать, что еще меньше подходила Анна Клевская к своей будущей роли по уму и образованию, полученному при дворе маленького германского княжества с его педантичным распорядком жизни. К тому же невеста была не первой молодости и в свои 34 года успела потерять многое из той привлекательности, которой в юности обладают даже некрасивые девушки. Немудрено, что Браун, как осторожный царедворец, скрыл свое смущение, воздержался от каких- либо восторгов и сообщил Генриху, что его ожидает. При встрече с немкой Генрих не поверил своим глазам и почти открыто выразил свое “недовольство и неприятное впечатление от ее личности”, как сообщал наблюдавший эту сцену придворный. Пробормотав несколько фраз, Генрих удалился, позабыв даже передать Анне подготовленный для нее новогодний подарок. Вернувшись на корабль, он мрачно заметил: “Я не вижу в этой женщине ничего похожего на то, что сообщили мне о ней, и я удивлен, как столь мудрые люди могли писать подобные отчеты”. Эта фраза, приобретавшая зловещий смысл в устах такого тирана, как Генрих, не на шутку перепугала Энтони Брауна: одним из участников переговоров о браке был его кузен Саутгемптон. Но Генрих думал не о нем. Свое неудовольствие король не скрыл от приближенных, а Кромвелю прямо объявил: “Знай я обо всем этом раньше, она не прибыла бы сюда. Как же теперь выпутаться из игры?” Кромвель ответил, что он очень огорчен. После того, как министр сам увидел невесту, он согласился с мнением разочарованного жениха, заметив, что Анна все же обладает королевскими манерами. Этого было явно недостаточно. Отныне Генрих только и думал, как бы отделаться от “фламандской кобылы”, как он окрестил свою нареченную. Политические причины, побудившие английского короля искать руки дочери герцога Клевского, сводились к тому, чтобы взять в кольцо Фландрию - одну из наиболее богатых земель империи Карла V. Окруженная со всех сторон противниками императора - Англией, Францией, герцогом Киевским и протестантскими князьями Северной Германии, Фландрия стала бы уязвимой, что побуждало бы Карла V искать примирения с Генрихом. Кроме того, возможность подобного окружения Фландрии могла побудить Франциска I отказаться от мысли о соглашении со своим старым соперником - императором. Хотя эти соображения сохраняли свою силу, Генрих дал указание найти для него способ “выпутаться”. Кромвель принялся за дело. Анну, оказывается, намеревались выдать за герцога Лотарингского, и документ, содержавший официальное освобождение невесты от данного ею обещания, остался в Германии. Это была как будто спасительная возможность: Генрих попытался принять роль оскорбленного и обманутого человека. Но бумагу рано или поздно доставили бы в Лондон, а просто отослать Анну домой Генрих опасался, так как уязвленный герцог Клевский легко мог перейти на сторону Карла V. С проклятиями, мрачный, как туча, король решил жениться. На другой день после свадьбы Генрих VIII объявил, что новобрачная ему в тягость. Однако он еще некоторое время воздерживался от открытого разрыва. Оставалось определить: так ли уж опасен этот разрыв? В феврале 1540 года герцог Норфолк, противник “германского брака” и теперь Bpai Кромвеля, отправился во Францию. Он убедился, что франко-испанское сближение не зашло далеко. Во всяком случае ни Карл, ни Франциск не предполагали нападать на Англию. А ведь именно этой угрозой Кромвель мотивировал необходимость “германского брака”. Норфолк привез радостные для Генриха известия и взамен узнал не менее приятную новость для себя: на королевские обеды и ужины, куда допускались самые близкие люди, была приглашена племянница герцога юная Екатерина Говард. Кромвель пытался нанести контрудар; его разведка постаралась скомпрометировать епископа Гардинера, который подобно Норфолку стремился к примирению с Римом. Министр произвел также конфискацию имущества Ордена иоаннитов: золото, поступавшее в королевское казначейство, всегда успокаивающе действовало на Генриха. 7 июня к Кромвелю зашел его бывший сторонник, а ныне тайный недруг Райотсли, приближенный Генриха. Он намекнул, что короля надо освободить от новой жены. На другой день, 8 июня, Райотсли снова посетил министра и опять настойчиво повторил свою мысль. Стало ясно, что это был королевский приказ. Кромвель кивнул, но заметил, что дело сложное. Министру предлагали освободить короля от Анны Клевской, чтобы расчистить дорогу для Екатерины Говард - племянницы его врага. Пока Кромвель с горечью размышлял над полученным приказом, Генрих уже принял решение: прежде чем освободиться от новой жены, необходимо отделаться от надоевшего министра. Райотсли по приказу короля в тот же день, 8 июня, составил королевские письма, обвинявшие Кромвеля в том, что он нарушил составленный Генрихом план нового церковного устройства. Вчера еще могущественный министр стал обреченным человеком, отверженным, отмеченным печатью королевской немилости. Об этом знали уже другие царедворцы и советники - почти все, кроме него самого, руководителя секретной службы. 10 июня 1540 года, коща члены Тайного совета шли из Вестминстера, где заседал парламент, во дворец, порыв ветра сорвал шапку с головы Кромвеля. Вопреки обычной вежливости, требовавшей, чтобы и остальные советники также сняли шапки, все остались в головных уборах. Кромвель понял. Он имел еще мужество усмехнуться: “Сильный ветер сорвал мою шапку и сохранил все ваши!” Во время традиционного обеда во дворце Кромвеля избегали. С ним никто не разговаривал. Пока министр выслушивал пришедших к нему посетителей, его коллеги поспешили уйти в зал совещаний. С запозданием он вошел в зал и намеревался сесть на свое место, заметив: “Джентльмены, вы очень поторопились начать”. Его прервал окрик Норфолка: “Кромвель, не смей здесь садиться! Изменники не сидят с дворянами!” При слове “изменники” отворилась дверь и вошел капитан с шестью солдатами. Начальник стражи подошел к министру и жестом показал ему, что он арестован. Вскочив на ноги, бросив шпагу на пол, Кромвель, с горящими глазами, срывающимся голосом закричал: “Такова награда за мои труды! Я изменник? Скажите по совести, я изменник? Я никогда не имел в мыслях оскорбить его величество, но раз так обращаются со мной, я отказываюсь от надежды на пощаду. Я только прошу короля, чтобы мне недолго томиться в тюрьме”. Со всех сторон голос Кромвеля заглушали крики: “Изменник! Изменник!”, “Тебя будут судить по законам, которые ты сочинил!”, “Каждое твое слово - государственная измена!” В пылу поношений, обрушившихся на голову низвергнутого министра, Норфолк сорвал у него с шеи орден Св. Георгия, а Саутгемптон - Орден подвязки. Солдатам пришлось чуть ли не спасать Кромвеля от разъяренных членов совета. Кромвеля увели через заднюю дверь прямо к ожидавшей его лодке. Арестованный министр был немедленно доставлен в Тауэр. Не успели захлопнуться за ним двери темницы, как королевский посланец во главе пятидесяти солдат занял по приказу Генриха дом Кромвеля и конфисковал все принадлежавшее ему имущество. В казематах Тауэра у Кромвеля было достаточно времени, чтобы поразмыслить о своем положении. Не приходилось сомневаться, что это конец. Не для того Кромвеля бросили в Тауэр, чтобы выпустить отсюда живым. Он мог во всех деталях заранее представить, как будут развертываться события: фальшивые обвинения, призванные скрыть действительные причины падения министра, комедия суда, заранее предопределенный смертный приговор. Выбор теперь был не в том, какой избрать политический курс. Ныне была лишь возможность уйти от жуткой квалифицированной казни. Кромвелю самому не раз приходилось брать на себя организацию подобных расправ, и ему-то уж во всех деталях было известно, как это делается. Весь Тауэр, казалось, был заполнен призраками жертв королевского произвола, людей, убитых и замученных здесь по воле Генриха VIII и при активном содействии его верного лорда-канцлера. Человеческая жизнь была для него ничем, если ее нужно было принести как жертву на алтарь государственной необходимости. А этой необходимостью ему не раз случалось объяснять и королевский каприз, и интересы собственной карьеры (не говоря уже о тысячах уча- стников крестьянских восстаний, казненных по требованиям лендлордов). Кровавая башня и другие темницы Тауэра были для Кромвеля верным и удобным средством изолировать человека от общества, обречь его при этом на длительную агонию в одном из каменных мешков государственной тюрьмы или отправить на Тауэр-хилл и Тайберн, где секира и веревка палача избавляли узника от дальнейших страданий. В темную июньскую ночь Тауэр наконец предстал для Кромвеля тем, чем он был для многих его жертв, - зловещим орудием беспощадного королевского деспотизма. Министр на себе испытал весь ужас и беспомощность узника перед лицом безжалостной, тупой силы, обрекавшей его на мучительную смерть. Враги Кромвеля поспешили распространить слухи о его преступлениях - одно страшнее другого. Пример подавал сам король, объявивший, что Кромвель пытался жениться на принцессе Марии (обвинение, впрочем, подсказанное Норфолком и Гардинером). Еще недавно Кромвель отправлял людей на плаху и костер за малейшие отклонения от далеко еще не устоявшейся англиканской ортодоксии то в сторону католицизма, то в сторону лютеранства, отклонения, в которых с полным основанием можно было бы обвинить короля, большинство епископов и членов Тайного совета. В обвинительном акте, вскоре представленном в парламент, говорилось о многолетнем ближайшем помощнике Генриха как о “самом гнусном изменнике”, поднятом милостями короля “из самого подлого и низкого звания” и отплатившем предательством, о “гнусном еретике”, который распространял “книги, направленные на то, чтобы позорить святыню алтаря”. Ему приписывали заявления, что, “если он проживет год или два”, король не сумеет даже при желании оказать сопротивление его планам. Упоминания о вымогательстве, казнокрадстве должны были подкрепить главное обвинение в “измене” и “ереси”. Враги Кромвеля вроде Норфолка с торжеством предрекали изменнику и еретику позорную смерть. Ну а друзья? Имел ли он друзей, а не просто креатур - сторонников, обязанных ему своей карьерой? Конечно, они безмолвствовали. Все, в чем обвиняли “еретика” Кромвеля, в полной мере относилось и к Кранмеру. Тем не менее архиепископ молча присоединился к единодушному решению палаты лордов, принявшей закон, по которому Кромвеля могли приговорить к повешению, четвертованию и сожжению заживо. В тюрьме опальный министр писал отчаянные письма. Если бы это было в его власти, уверял Кромвель, он наделил бы короля вечной жизнью, он стремился сделать его самым богатым и могущественным монархом на земле Король был всегда к нему, Кромвелю, благосклонен, как отец, а не повелитель. Его, Кромвеля, справедливо обвиняют во многом Но все его преступления совершены ненамеренно, никогда он не замышлял ничего дурного против своего господина. Он желал всякого благоденствия королю и наследнику престола… Все это, конечно, не изменило судьбу осужденного “изменника”. Однако до казни ему предстояло сослужить еще одну службу королю. Кромвелю было приказано изложить все обстоятельства, связанные с женитьбой Генриха на Анне Клевской: подразумевалось, что бывший министр осветит их таким образом, чтобы облегчить развод Генриха с четвертой женой. И Кромвель постарался. Он написал что Генрих неоднократно говорил о решимости не использовать своих “прав супруга” и что, следовательно, Анна осталась в своем прежнем “дозамужнем” состоянии. Здравый смысл, не покидавший осужденного при составлении этого письма, изменил ему, когда он заключил свое послание воплем о милосердии: “Всемилостивейший государь! Я умоляю о пощаде, пощаде, пощаде!” Это была уже просьба не сохранить жизнь, а избавить от жутких пыток на эшафоте. Генриху очень понравилось письмо и как полезный документ при разводе, и этой униженной мольбой: король недолюбливал, когда его подданные спокойно принимали известие об ожидавшей их казни. Генрих приказал три раза прочесть ему вслух письмо недавнего министра. Развод прошел без особых затруднений - Анна Клевская удовлетворилась пенсией в 4 тысячи фунтов стерлингов, двумя поместьями, а также статусом “сестры короля”, ставящим ее по рангу непосредственно вслед за королевой и детьми Генриха. А Кромвелю осталось дать отчет о некоторых израсходованных суммах и узнать о награде, полагавшейся ему за меморандум о четвертом браке короля. Утром 28 июля 1540 года Кромвелю сообщили, что Генрих в виде особой милости разрешил ограничиться отсечением головы, избавив осужденного от повешения и сожжения на костре. Правда, казнь должна была быть совершена в Тайберне, а не на Тауэр-хилле, где обезглавливали лиц более высокого происхождения. Отдав это милостивое распоряжение, Генрих, снова ставший женихом, мог теперь с “чистой совестью” отправиться из столицы на отдых вместе со своей 18-летней невестой Екатериной Говард. А Кромвелю предстояло в то же утро отправиться в свой последний путь из Тауэра в Тайберн. В последние часы своей жизни он, казалось, поборол малодушие, которое владело им, пока у него еще тлела надежда на помилование. Крепкий, коренастый мужчина, которому не исполнилось еще пятидесяти лет, внешне спокойно оглядел плаху, затихшую толпу. Тысяча королевских солдат охраняла порядок. Собравшиеся, затаив дыхание, ждали предсмертной речи: будет ли она произнесена в католическом духе, как этого хотелось бы победившей партии Норфолка и Гардинера, или в духе протестантизма, или осужденный, сохранявший такое спокойствие, вообще обманет ожидания, отказавшись от исповеди. Нет, он начал говорить.. Его слова вполне могли удовлетворить католически настроенных слушателей Кромвель как будто хотел в последний час сделать приятное вражеской партии, пославшей его на эшафот. “Я пришел сюда умирать, а не оправдываться, как это, может быть, думают некоторые, - произнес Кромвель монотонно звучащим голосом. - Ибо, если бы я занялся этим, то был бы презренным ничтожеством. Я осужден по закону на смерть и благодарю Господа Бога, что он назначил мне подобную смерть за мое преступление. Ибо с юных лет я жил в грехе и оскорблял Господа Бога, за что я искренне прошу прощения. Многим из вас известно, что я являюсь вечным странником в этом мире, но, будучи низкого происхождения, был возведен до высокого положения. И вдобавок с того времени я совершил преступление против моего государя, за что искренне прошу прощения и умоляю вас всех молиться за меня Богу, чтобы он простил меня. Я прошу ныне вас, присутствующих здесь, разрешить мне сказать, что я умираю преданным католической вере, не сомневаясь ни в одном из ее догматов, не сомневаясь ни в одном из таинств церкви. Многие порочили меня и уверяли, что я придерживаюсь дурных взглядов, что является неправдой. Но я сознаюсь, что, подобно тому как Бог и его Дух Святой наставляют нас в вере, так дьявол готов совратить нас, и я был совращен. Но разрешите мне засвидетельствовать, что я умираю католиком, преданным святой церкви. И я искренне прошу вас молиться о благоденствии короля, чтобы он мог Долгие годы жить с вами в здравии и благополучии, а после него его сын принц Эдуард, сей добрый отпрыск, мог долго царствовать над вами, И еще раз я прошу вас молиться за меня, чтобы, покуда жизнь сохраняется в этом теле, я ни в чем не колебался бы в моей вере”. Чем была вызвана эта, конечно, заранее продуманная исповедь, которая вряд ли могла отражать подлинные чувства бывшего министра, великого камергера Англии, брошенного на плаху по прихоти короля? Быть может, объяснение можно найти в желании осужденного сохранить положение при дворе его сына, Грегори Кромвеля? Или были какие-то другие мотивы, побудившие Кромвеля повторить то, что и до него произносили тогда люди, прежде чем положить голову иод топор палача? Тот хорошо выполнил свою работу, толпа громко выражала одобрение. Прошло сто лет, и праправнук казненного министра Оливер Кромвель заговорил с потомком Генриха, Карлом I, совсем другим языком. Портрет Лорда Томаса Кромвелья (1523) Из Британского Архива. Портрет Кромвелья (1520) Из Британского Архива. Лорд Кромвель на пике своей политической карьеры (1537) Из книги Харрисона. Лорд-Канцлер Кромвель представляет портрет Анны Клевской королю Генриху VIII Английскому.Гравюра Викторианской эпохи (Ок.1878 год) Портрет Томаса Кромвелья из биографической книги Джеймса Харрисона ( Том II ,1823 год)
полная версия страницы