Форум » Друзья и враги Ришелье » Семья Бутийе, верно служившая кардиналу (продолжение-1) » Ответить
Семья Бутийе, верно служившая кардиналу (продолжение-1)
М-ль Леон: Леон Бутийе, граф де Шавиньи Портрет Леона Бутийе, графа де Шавиньи. Леон Бутийе, граф де Шавиньи, (1608 - 11.10.1652), сын Клода Бутийе( Хотя многие считали его сыном самого Ришелье) . В 1632-ом году он стал государственным советником по иностранным делам. Служа кардиналу Ришелье, выполнял функцию посредника между двором и Гастоном Орлеанским. Людовик XIII-ый назначил Шавиньи одним из членов регентского совета при малолетнем короле Людовике XIV-ом. Шавиньи был также другом кардинала Мазарини, но лишь до того, как последний стал первым министром. Во время Фронды Шавиньи интриговал против Мазарини, несколько раз меняя стороны (одно время он был на стороне герцога Конде), однако так и остался ни с чем. Знает ли кто нибудь, ещё что то о нём? (Вопрос жизни и смерти)
Мария Терезия: Интересный фанфик, спасибо, Amie du cardinal! У Вас дар находить такие милые шутки! Amie du cardinal пишет: Церковь Парижа Думаю, что к этому относится не только церковь, а церкви, с принадлежащими им землями и деньгами, а также властью. Их, по видимому, не мало. Amie du cardinal пишет: Просто адвокат Дени там загнул малость В те времена лучше уж избыток родовитости, чем недостача. Вот адвокат и старался изо всех сил.)
Amie du cardinal: Мария Терезия пишет: Думаю, что к этому относится не только церковь, а церкви Я тоже так думаю. Тогда это весьма лакомый кусочек.
Ёшика: Amie du cardinal Вот, отыскала в Интернете фанфик, где Шавиньи - одно из действующих лиц. Он незакончен. Неисторично, но мило и трогательно. Это случайно не с форума ролевой игры по Фронде?
Amie du cardinal: Ёшика пишет: Это случайно не с форума ролевой игры по Фронде? Может быть. Я нашла их в виде отдельных документов, списала с помощью Microsoft Office и перенесла некоторые отрывки. На игру я не заходила, это точно. А что?
Ёшика: Amie du cardinal пишет: Может быть. Я нашла их в виде отдельных документов, списала с помощью Microsoft Office и перенесла некоторые отрывки. На игру я не заходила, это точно. А что? значит, это и есть отрывки из этой самой ролевки. Забавно, как вращаются документы по сети :-). Правда, сюжетец там был прямо скажем, совсем далек от Фронды
Amie du cardinal: Ёшика пишет: это и есть отрывки из этой самой ролевки. Какой, интересно, не подскажете? А Вы там, случайно, не участвовали? Кстати, что всё-таки прятал Шавиньи?
Ёшика: Мария Терезия пишет: Думаю, что к этому относится не только церковь, а церкви, с принадлежащими им землями и деньгами, а также властью. Их, по видимому, не мало. нет, скорее всего речь шла о Пари-Нотр-Дам, этот собор иногда и вправду называли Церковь Парижа. Место каноника при таком соборе всегда лакомый кусочек. Кроме того, что это фактически гарантированный стабильный доход с пребенды, это еще и не слишком обременительные обязанности (особенно для секулярных каноников) и, что очень важно, место каноника при Пари-Нотр-Дам давало бесплатное жилье при одноименном монастыре.
Amie du cardinal: Ёшика пишет: скорее всего речь шла о Пари-Нотр-Дам, Так вот в чём дело! Спасибо за подсказку.
Ёшика: Amie du cardinal пишет: Какой, интересно, не подскажете? Заявлена она была про Фронду, а на деле получилась про период перед смертью Луи 13. Amie du cardinal пишет: А Вы там, случайно, не участвовали? Нет . Я просто ее читала. Игра на самом деле древняя, удивительно только, что никем не поддерживаемая страница все еще существует. Amie du cardinal пишет: Кстати, что всё-таки прятал Шавиньи? Документ, подписанный Гастоном Орлеанским - отказ от своих прав на престол. Право, весь наигранный материал не очень историчен, но временами там встречаются вполне интересные пассажи. Если есть желание, можете все почитать сами на: http://frondagame.narod.ru/chronology.html , только читайте не по ссылкам на игровой форум (его давно нет), а по ссылкам на скачивание эпизода.
Amie du cardinal: Ёшика пишет: Если есть желание, можете все почитать сами Благодарю, загляну.
Amie du cardinal: Заглянула и хохочу. Нет, но как, видимо, трудно некоторым отыскивать реальные сведения об исторических персонажах. Легче насочинять, что Бог на душу положит. Вот читайте анкету Шавиньи. Сирота Люсонская !
Amie du cardinal: По ТАЛЛЕМАНУ ДЕ РЕО "ЗАНИМАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ" «После этого г-н де Шавиньи, которому Баррадa не поклонился, уж не помню где, из-за того, что тот позволил себе при встрече с ним какую-то неучтивость, старается его устранить. Баррадa посылают приказ отправиться в отдаленную провинцию. Король сказал: «Я его знаю, меня он ослушается». Пристав, который явился к Баррадa, узнав, что тот желает изложить свой ответ королю лично, предпочел получить его в письменном виде, и Кардинал сказал, что пристав поступил благоразумно; но он выбранил г-на де Шавиньи, заявив ему: «Вы этого хотели, г-н де Шавиньи, вы этого хотели, сами и расхлебывайте». Дело так ничем и не кончилось, и во время осады Корби Баррадa, получив разрешение на Королевскую аудиенцию, предложил графу Суассонскому арестовать Кардинала, для чего просил пятьсот всадников: он де отправится в сопровождении своих друзей и близких и станет ждать Кардинала в горном проходе, с голубой лентой через плечо и жезлом капитана Гвардии; увидев человека, которого Король все еще любит, Кардинал непременно удивится, растеряется, и тогда его можно будет отвезти куда угодно; Король, сказал он, рассержен угрозою набегов со стороны испанцев, нехваткою самого необходимого, и можно не сомневаться, что он ненавидит Кардинала. «Я поговорю об этом с Месье», — сказал граф Суассонский, «Ваша Светлость,— ответил Баррадa, — я не желаю иметь дело с Месье». Все это открылось. Баррадa получил приказ удалиться в Авиньон и повиновался.»
Amie du cardinal: По Мемуарам Ла Рошфуко, март - октябрь 1652 года. «После отступления королевской армии Принц двинул свою по дороге на Шатильон, а сам отправился переночевать на квартиры у Бриарского канала близ Брюлери. На следующий день он вместе со всеми своими войсками вступил в Шатильон. Два дня спустя, передав командование над ними Кленшану и графу Таванну, он выехал в Париж вместе с герцогами Бофором и Ларошфуко. Это возвращение в Париж было событием в достаточной мере важным и его следовало обдумать гораздо тщательнее, чем это было сделано Принцем. Но удовольствие быть встреченным рукоплесканиями, каких и впрямь заслуживали и успешное завершение столь опасной поездки, и только что одержанная победа, надо полагать, заставило Принца принять совет г-на де Шавиньи, который подал его, руководствуясь не столько интересами партии, сколько своими личными. Он надеялся, что присутствие и влияние Принца помогут ему вытеснить кардинала Реца с места, которое тот занимал при герцоге Орлеанском, и воспользоваться благоприятным умонастроением Парламента, вынесшего постановление, каковым определялась денежная награда за голову кардинала Мазарини. Он также надеялся стать одинаково нужным обоим принцам, внушая и тому и другому, что только он и может объединить их в прочном союзе; но больше всего тешила его сокровенная мечта преуспеть в осуществлении поданных ему Фабером надежд, о чем я говорил уже выше. Принц в конце концов последовал совету Шавиньи и был принят в Париже с такими изъявлениями радости, что не нашел повода раскаиваться в этой поездке. Некоторое время дела оставались в указанном положении. Но так как в местности между Шатильоном и Монтаржи армии не хватало фуража и так как не решились ни удалить ее от Парижа, ни приблизить к нему, ей было приказано перейти в Этамп, где, как считали, она длительное время может пребывать в безопасности и среди полного изобилия. Герцог Немур еще не оправился от своей раны, когда Принц получил сообщение, что кое-какие войска короля под командованием генерал-лейтенантов графа Миоссанса и маркиза Сен-Мегрена направляются с артиллерией из Сен-Жермена в Сен-Клу с намерением выбить сотню солдат из полка Конде, засевших и укрепившихся на мосту и разрушивших одну из его опор. Это известие побудило Принца тотчас же сесть на коня и повести за собою всех, кто оказался возле него. Но едва молва об этом распространилась по городу, как все, какие в нем были знатные лица, явились в Булонский лес, где тогда находился Принц, с последовавшими за ними восемью или десятью тысячами вооруженных горожан. Королевские войска удовольствовались тем, что произвели несколько пушечных выстрелов и удалились, так и не попытавшись захватить мост. Но Принц, чтобы использовать благоприятное для него умонастроение горожан, дал им офицеров и приказал отправиться в Сен-Дени, где, как он узнал, стоял гарнизон из двухсот швейцарцев. Силы Принца прибыли туда с наступлением темноты. Затворившиеся внутри встретили их сигналом тревоги, подан его, как оказалось, не только себе, но и нападающим, ибо Принц, находясь посреди трехсот всадников - отряда, составленного из всех знатных особ его партии, - едва грянуло три мушкетных выстрела, был ими покинут и остался лишь с шестью всадниками, сам седьмой, тогда как все остальные налетели в полнейшем смятении на собранную из горожан пехоту, которая дрогнула и, несомненно, последовала бы их примеру, если бы Принц и те, кто с ним оставался, не остановили их и не заставили вторгнуться в Сен-Дени через давние и никем не охраняемые проломы в стене. Тогда все покинувшие его вернулись к нему, причем каждый сослался себе в оправдание на особую, свою собственную причину, хотя позор, которым они покрыли себя, должен рассматриваться как общий. Швейцарцы попытались защитить несколько воздвигнутых в городе баррикад, но, не выдержав натиска, отступили в Аббатство, где спустя два часа сдались в плен. Ни над местными жителями, ни в монастырях не было учинено никаких насилий, и Принц удалился в Париж, оставив в Сен-Дени капитана полка Конде Деланда с двумя сотнями горожан. В тот же вечер королевские войска отобрали город, но Деланд заперся в церкви, где продержался три дня. Хотя это дело и не представляло собой ничего значительного, оно все же не преминуло снискать Принцу благосклонность народа: большинство горожан бахвалилось тем, что последовало за ним в Сен-Дени, и они тем охотнее превозносили его заслуги, что ожидали того же и от него, призывая его в свидетели своей доблести, явленной ими перед лицом мнимых опасностей, которым в действительности никто ни в малой мере не подвергался. Между тем герцог Роган и г-н де Шавиньи пожелали осуществить свой первоначальный замысел и воспользоваться столь благоприятными обстоятельствами, чтобы выступить с предложениями о примирении. Они слишком легко поверили, что двор честно выполнит все, что сулил им Фабер, возможно, только затем, чтобы нечувствительно принудить их служить намерениям Кардинала и дать ему средство увлечь герцога Орлеанского и Принца в пучину переговоров, дна которой никто никогда не видел и которая всегда была спасительной для Кардинала и гибельной для его врагов. И действительно, едва миновали первые дни после прибытия Принца, как со всех сторон возобновились козни и происки. То ли потому, что он устал нести на себе бремя столь многотрудной войны, или из-за того, что искренне желал мира, но так или иначе Принц оставил на время все прочие помыслы, чтобы изыскать способы заключить предлагаемое ему и столь выгодное для него соглашение. Г-н де Роган и г-н де Шавиньи подали ему на этот счет большие надежды, дабы вынудить его возложить на них заботу об этих переговорах. Они предложили ему предоставить им возможность отправиться в Сен-Жермен вместе с Гула, личным секретарем герцога Орлеанского, и поручить только им представлять интересы обоих принцев. Предполагалось послать туда и герцога Ларошфуко, и Принц по многим соображениям хотел итого, по тот, выставив благовидный предлог, отказался, полагая, что между Месье и двором мир при тайном посредничестве г-на де Шавиньи, по-видимому, уже заключен за спиною Принца, а если это не так, то при сложившихся тогда обстоятельствах его и вовсе нельзя заключить не только из-за слишком больших притязаний Принца, но и потому, что г-н де Роган и г-н де Шавиньи хотели, предпочтительнее всего, обеспечить удовлетворение своих собственных. Итак, эти господа вместе с Гула отправились в Сен-Жермен с недвусмысленным, казалось бы, предписанием не видеться с Кардиналом и ни о чем с ним не договариваться. Требования Месье заключались, главным образом, в удалении Кардинала; требования Принца заходили гораздо дальше, ибо, склонив на свою сторону город Бордо и его Парламент, а также большое число знатных лиц, он заключил с каждым из них отдельные договоры, обязавшись не вступать с двором в соглашения, в которых не были бы учтены их интересы, а какие и каким образом, об этом я скажу ниже. Мало кто сомневался в успехе поездки этих господ, потому что было бы маловероятно, чтобы столь ловкий человек, как г-н де Шавиньи, на богатом опыте изучивший двор и кардинала Мазарини, позволил вовлечь себя после трехмесячных прощупываний и размышлений в переговоры столь исключительной важности, не будучи уверен в их благоприятном исходе. Этот взгляд продержался, однако, недолго: по возвращении названных уполномоченных стало известно, что, вопреки данным им прямым указаниям, они вступили в непосредственные переговоры с кардиналом Мазарини и что, вместо того чтобы потребовать от имени Принца предписанное в полученной ими инструкции, преимущественно настаивали лишь на учреждении Непременного Совета, и притом почти в том же составе, в каком предначертал его перед смертью покойный король. Это давало им возможность склонить Принца согласиться на то, чтобы переговоры об общем мире отправился вести кардинал Мазарини в сопровождении г-на де Шавиньи, а вовсе не Принц, и чтобы после заключения мира Кардинал мог вернуться во Францию. Поскольку эти предложения были весьма далеки от того, что отвечало интересам и взглядам Принца, он выслушал их, досадуя на г-на де Шавиньи, и решил не сообщать ему ничего о содержании намечаемых им тайных переговоров с двором. »
Amie du cardinal: Вот еще любопытный штришок к психологическому портрету графа Шавиньи. Это отрывок из Мемуаров кардинала де Реца говорит о том, насколько было чувствительно самолюбие графа. "Все, чего Месьё не желал делать для блага партии, принц де Конде приписывал моему влиянию. Сдержанность, с какой я встретил заманчивые обещания, переданные мне де Бриссаком через графа де Фиеска по распоряжению Принца, вновь оживила его ко мне вражду. К тому же Месьё порой находил для себя выгодным, чтобы Принц меня не жаловал. Снова пошли в ход памфлеты — я на них отвечал. Бумажное перемирие кончилось; в эту пору или вскоре после я и выпустил в свет некоторые памфлеты из тех, о которых упоминал во втором томе моего повествования: хотя они и не относились к тому времени, я не хотел возвращаться к предмету, самому по себе столь ничтожному, что он не заслуживает повторного упоминания. Скажу лишь, что памфлет «Оплошности сьёра де Шавиньи, первого министра принца де Конде», который я забавы ради продиктовал Комартену, так глубоко задел этого надменного спесивца, что он не удержался от слез в присутствии двенадцати или пятнадцати благородных особ, находившихся в его доме. Когда один из них на другой день рассказал мне об этом, я ответил ему в присутствии Лианкура и Фонтене: «Прошу вас передать г-ну де Шавиньи, что, зная за ним великое множество достоинств, я приложу для сочинения ему панегирика стараний еще более, нежели приложил для сочинения сатиры, столь его огорчившей»".
Мария Терезия: Amie du cardinal пишет: Баррадa, получив разрешение на Королевскую аудиенцию, предложил графу Суассонскому арестовать Кардинала, для чего просил пятьсот всадников: он де отправится в сопровождении своих друзей и близких и станет ждать Кардинала в горном проходе, с голубой лентой через плечо и жезлом капитана Гвардии; увидев человека, которого Король все еще любит, Кардинал непременно удивится, растеряется, и тогда его можно будет отвезти куда угодно; Король, сказал он, рассержен угрозою набегов со стороны испанцев, нехваткою самого необходимого, и можно не сомневаться, что он ненавидит Кардинала. Ну каково,а? У заговорщиков напрочь отсутствует фантазия! Это Ришелье-то растеряется и удивится? Сомневаюсь. А вот то, что король всегда находит "крайнего левого" - это точно.
Мария Терезия: Amie du cardinal пишет: анкету Шавиньи Забавно.
Amie du cardinal: Мария Терезия пишет: У заговорщиков напрочь отсутствует фантазия! И как бы помягче заметить - интеллект слабоват. Их планы достойны пятиклассника- троечника. Предаваться мерзостям (согласно тому же Таллеману) все-таки легче, чем придумывать новые законы, брать крепости и заниматься подобными "скучными"делами, как Ришелье.
Мария Терезия: Amie du cardinal пишет: И как бы помягче заметить - интеллект слабоват. Их планы достойны пятиклассника- троечника И не говорите! Террористы детсадовские! Amie du cardinal пишет: Предаваться мерзостям (согласно тому же Таллеману) все-таки легче, чем придумывать новые законы, брать крепости и заниматься подобными "скучными"делами, как Ришелье. Каждый занимается делами в меру своих "скромных" умственных возможностей. Зачем заниматься "ерундой", сочиняя законы и хитроумные тактические ходы, когда можно собраться кучкой и сплести новый заговор. А потом ещё за него получить новые должности?! И потом, заговоры против Риша - это своеобразная развлекаловка для высшей знати.
МАКСимка: Из книги В.Н. Малова "Парламентская Фронда": "Клод Бутийе (1584-1650, кстати, опечатка, 1652 г.), сюринтендант финансов с 1632 г. (совместно с Клодом де Бюльоном, с декабря 1640 г. единолично), госсекретарь иностранных дел с 1629 г. Леон Бутийе, сьер де Шавиньи (1608-1652), сын Клода Бутийе, с 1632 г. помогал своему отцу по ведомству иностранных дел в качестве второго госсекретаря. Любимец Ришелье, доверявшего ему самые важные поручения; ходили даже слухи, что кардинал был его настоящим отцом. В частности, Шавиньи занимал по совместительству должность канцлера (а фактически главного шпиона) при дворе Гастона Орлеанского. Рано сблизился с Мазарини, способствовал тому, что итальянец вошёл в ближайшее окружение первого министра. После смерти Ришелье Мазарини и искушённый в придворных интригах Шавиньи стали союзниками в борьбе за власть против опасного соперника".
Amie du cardinal: графиня де Мей пишет: Кроме всего прочего он получил от своего покровителя, кардинала де Ришелье два графских титула – графа де Шавиньи и графа де Бюзансе. Давно хотела внести небольшое исправление, но все забывала. Так вот, к титулу графа де Бюзансе Ришелье не имеет отношения, ибо Леон получил его как часть приданого жены. Его тесть Жан Фелиппо в свое время приобрел этот титул у Шарля де Лоррена, герцога д'Эльбёфа и его зять, муж единственной дочери, стал графом Бюзансе.(источник - Jean Louis Chalmel " Histoire de Touraine, depuis la conquête des Gaules par les Romains ...", том 3 )
полная версия страницы