Форум » Франция времен Меровингов и Каролингов » Карл Великий (биография и портреты) » Ответить
Карл Великий (биография и портреты)
МАКСимка: Здесь всё про Великого короля.
Ответов - 24, стр:
1 2 All
графиня де Мей: Объяснение моего выбора и биография Карла Великого: Карл Великий (лат. Carolus Magnus, фр. Charlemagne, нем. Karl der Grose, анг. Charles the Great) родился, как считают исследователи, 2 апреля 742 года в семье Пипина Короткого и Бертрады или Берты, дочери графа Ланского Калиберта. Сведения о месте, где он появился на свет, противоречивы: указываются замки Ингельхайм близ Майнца и Карлхайм под Мюнхеном, а также Аахен и Зальцбург. Карл был старшим сыном Пипина Короткого и внуком Карла Мартелла, победителя арабов при Пуатье в 732 году. Брачный союз между родителями был узаконен лишь в 749 году. Крупнейшим из германских королевств, возникших в Западной Европе после распада Римской империи, было франкское. Во главе франков на протяжении почти 300 лет стояли короли из династии Меровингов. К 7 веку Меровинги выродились в бездеятельных и ничтожных правителей. Вследствие хронической слабости монархов реальную политическую власть в королевстве осуществлял ближайший сподвижник короля, именовавшийся майордомом. В 751 году Пипин Короткий, отпрыск древнего рода Каролингов, неизменно поставлявшего Меровингам майордомов, решил положить конец призрачной власти своих повелителей. При поддержке папы Римского он сместил последнего из Меровингов и возложил корону на себя. Первый каролингский король, он расширял и укреплял франкскую державу в тесном союзе с папами. При помазании Пипина на царство, которое совершил папа Стефан II в аббатстве Сен-Дени близ Парижа в 754 году, помазаны были также его сыновья Карл и Карломан. Отличаясь с самых ранних лет крепким здоровьем, неустрашимостью и кротким нравом, а также охотой к учению и выдающимся умом, Карл еще в детстве был объявлен своим отцом наследником престола. Карлу, при объявлении его наследником и помазании папой, было всего 12 лет, но он уже сопровождал отца в походах и знакомился с делами управления. Необыкновенные природные способности дали юному наследнику возможность не только усвоить то, чему его учили, но и проявить известную самостоятельность. Благодаря этому, он еще юношей сделался прямым помощником Пипина Короткого. Когда 24 сентября 768 году Пипин умер, королевство, согласно его воле, досталось двум сыновьям, Карлу и Карломану. Франки, торжественно собрав общий сход, утвердили королями обоих братьев, причем поставили условие, чтобы Карл управлял северными и западными областями королевства, а Карломан - центральными и юго-восточными до границы с Италией и Баварией. Условия были приняты, и каждый из королей получил свою долю. Хотя теоретически королевство оставалось неделимым, но фактически каждый из сыновей стал самостоятельным правителем своей части. Согласие между ними сохранялось с большим трудом, так как многие из окружения Карломана старались рассорить братьев и даже довести дело до войны. Однако чреватая угрозой распада королевства ситуация завершилась, когда Карломан внезапно умер в декабре 771 году. Вдова Карломана с двумя сыновьями бежала в Италию искать покровительства у Дезидерия, короля лангобардов. Карл же стремительно двинулся в область брата и добился от подданных Карломана присяги на верность, после чего был провозглашен со всеобщего согласия единым королем франков. По свидетельству биографа Карла Эйнгарда, король был очень прост и умерен в своих привычках. В обычные дни наряд его мало отличался от одежды простолюдинов. Вина он пил мало (за обедом выпивал не более трех кубков) и ненавидел пьянство. Обед его в будни состоял всего из четырех блюд, не считая жаркого, которое сами охотники подавали прямо на вертелах, и которое Карл предпочитал всякой другой пище. Во время еды он слушал музыку или чтение. Его занимали подвиги древних, а также сочинение святого Августина "О граде Божьем". После обеда в летнее время Карл съедал несколько яблок и выпивал еще один кубок; потом, раздевшись догола, отдыхал два или три часа. Ночью же он спал неспокойно: 4-5 раз просыпался и даже вставал с постели. Во время утреннего одевания Карл принимал друзей, а также, если было срочное дело, которое без него затруднялись решить, выслушивал спорящие стороны и выносил приговор. В это же время он отдавал распоряжения своим слугам и министрам на весь день. Был он красноречив и с такой легкостью выражал свои мысли, что мог сойти за ритора. Не ограничиваясь родной франкской речью, Карл много трудился над иностранными языками и овладел латынью настолько, что мог изъясняться на ней, как на родном языке; по-гречески более понимал, чем говорил. Упорно занимаясь различными науками, он высоко ценил ученых, выказывая им большое уважение. Карл сам обучался грамматике, риторике, диалектике и в особенности астрономии, благодаря чему мог искусно вычислять церковные праздники и наблюдать за движением звезд. Пытался он также писать и с этой целью постоянно держал под подушкой дощечки для письма, чтобы в свободное время приучать руку выводить буквы, но труд его, слишком поздно начатый, имел мало успеха. Церковь он во все годы глубоко почитал и свято соблюдал все обряды. Со смертью брата Карл в одночасье сделался самым могущественным правителем в Западной Европе. Его владения охватывали большую часть современной Франции, Бельгию, значительную часть территории Нидерландов и западной Германии, а номинально и Баварии, в которую тогда входила большая часть современной Австрии. Карл без промедления взялся за укрепление своих новых владений и расширил их пределы на восток, север и юг. Войны Карла Великого. Еще при жизни брата Карломана Карл начал свою первую самостоятельную войну в Аквитании в 769 году против поднявшего мятеж Гунольда. Карл развязал ее, рассчитывая на помощь брата. Но хотя брат не оказал ему обещанной помощи, Карл решительно продолжил задуманный поход и окончил его не раньше, чем своим упорством и твердостью добился всего, чего желал. Он принудил Гунольда бежать в Гасконь. Не оставляя его там в покое, Карл перешел реку Гаронну и добился у герцога Гасконского выдачи мятежника. В начале своего правления Карл за короткий срок подавил мятеж в Аквитании. Позднее Карл Великий окончательно присоединил эту наиболее романизированную область к короне, заменив многих местных властителей франками и превратив ее в вассальное королевство, во главе которого поставил своего сына Людовика. Вскоре после смерти брата Карл обратился против обитавших на севере саксов, язычников, обитавших по берегам германских рек Эльбы и Везера, которые продолжали сопротивляться попыткам англо-саксонских и франкских миссионеров обратить их в христианство и совершали набеги на франкские области в нижнем течении Рейна. Первый поход против саксов состоялся в 772 году. На первых порах покорение и крещение саксонцев происходили с обманчивой легкостью, но вскоре начались мятежи и отказы от новой веры. Это была самая продолжительная и ожесточенная война в его царствование. С перерывами, прекращаясь и возобновляясь вновь, она продолжалась 33 года и стоила франкам наибольших потерь, так как саксы, подобно всем народам Германии, были достаточно сплоченны и преданы своим языческим культам. Граница с ними почти везде проходила по голой равнине, и поэтому была неопределенной. Ежедневно здесь происходили убийства, грабежи пожары. Раздраженные этим франки в конце концов сочли необходимым начать против соседей войну. Вторгшись в 772 году в Саксонию, Карл разрушил крепость Эресбург и низверг языческую святыню - идола саксов Ирминсула. "Победа моя была бы неполная, если бы мне не удалось уничтожить этого идола!" - сказал Карл Великий во время разрушения языческой святыни. На время саксы пришли к покорности и Карл занялся итальянскими делами. Дружеские отношения исторически связывали франков с лангобардами, завоевавшими северную Италию. Однако в середине 8 века отец Карла Пипин нарушил эту традицию. Он дважды вторгался в область лангобардов, чтобы отразить их натиск на папские владения, которыми управлял, как монарх, сам папа. В 772 лангобарды вновь захватили города, на которые претендовал папа, и угрожали уже самому Риму. Папа, не имея возможности собственными силами добиться желательного разрешения спора, и не желая уступать Дезидерию, королю лангобардов, обратился за помощью к Карлу - своему державному приверженцу. Карл не замедлил откликнуться на призыв святого отца и во главе заново организованного и вооруженного им войска двинулся в страну лангобардов, предварительно разведясь с дочерью Дезидерия Дезидератой (брак этот устроила мать Карла Бертрада, мечтавшая о союзе с лангобардами). Сильная франкская армия направилась к Альпам. Лангобарды закрыли и укрепили перевалы. Карл Великий решился на обходной маневр. По тайным тропинкам бесстрашный франкский отряд пробрался к врагу с тыла. Опасаясь окружения, Дезидерий покинул перевалы и отступил к своей столице Павии, рассчитывая отсидеться за ее толстыми стенами. Франки с боем преследовали врага, по пути овладев многочисленными городами Ломбардии, и осадили Павию. Вот как описывает осаду Павии один монах, современник франко-лангобардской войны: "По мере того, как войско Карла все более и более приближалось, блеск оружия озарил для людей, запертых в городе, день, более мрачный, чем всякая ночь. Наконец, показался сам Карл, этот человек из железа, с головой, покрытой железным шлемом, с железными перчатками на руках, с железной грудью и с железным панцирем на своих мраморных плечах, высоко держа в левой руке железное копье, а в правой свой непобедимый меч. Даже бедра, с которых снимают ремни, чтобы легче садиться верхом, у Карла были покрыты железными полосками. Щит его был из железа; его конь имел силу и цвет железа. Все, кто шел впереди монарха, рядом с ним и позади него, вся главная часть войска имела такое же вооружение и носила железные сапоги. Железо покрыло поля и большие дороги. Железные острия блестели в лучах солнца. Это твердое железо нес народ с еще более твердым сердцем. Блеск и грохот оружия наводили ужас на людей осажденного города. - Сколько железа, увы! Сколько железа! - восклицали граждане Павии." Это описание монаха-летописца, несомненно, грешит большими преувеличениями, но достаточно, если в нем имелась хотя бы некоторая доля правды. Дезидерий, однако, не сдавался и упорно отражал приступы франков. Осада затянулась, и Карл, предоставив ее своим военачальникам и дав им самые точные распоряжения, отправился, в сопровождении многочисленной и блестящей свиты, в Рим, куда его настоятельно приглашал папа. По дороге к Риму, Карл захватил Верону. В апреле 774 года, накануне Пасхи, франки с Карлом приблизились к древнему городу. Недалеко от Рима короля франков Карла встретили высшие власти города, высланные папой приветствовать высокого гостя. Они, имея с собой городское знамя, преклонили его перед Карлом. Затем его приветствовали представители римского населения и ученики всех городских школ, с пальмовыми ветвями в руках и с пением гимнов. У самых ворот города ждало его духовенство со старинным крестом, наиболее почитаемым в Риме и никогда до того не выносившимся из церкви. Карл Великий сошел с коня, вступил пешком в Рим. Карл отнесся к папе Адриану I с величайшим почтением: прежде чем подойти к руке Адриана, он с молитвой на устах расцеловал все ступени лестницы старинной часовни святого Петра. Папа благословил Карла и пожелал ему скорей покорить лангобардов и присоединить их страну к франкскому королевству. "Нет, святой отец, - ответил Карл Великий, - я хочу побеждать, но не покорять. Я буду называться 'королем франков и лангобардов', чтобы не оскорбить самолюбие народа, который надеюсь победить". Победитель лангобардов возобновил так называемое "дарение Пипина", на основании которого возникла Папская область. Пробыв некоторое время в Риме, где ему воздавались небывалые почести и где Карл, в свою очередь, проявлял самые наглядные доказательства своего благочестия, благородства и высокого ума, король франков вернулся к своей армии, осаждавшей Павию. В начале июня 774 года, не выдержав тягот осады, Дезидерий вышел из Павии и подчинился победителям. Карл завладел столицей лангобардов и королевским дворцом. Побежденного врага он заставил постричься в монахи и отправил его в монастырь, чтобы он не сеял в стране смуту и не возбуждал лангобардов к восстанию против владычества франков. После этого Карл отправился в столицу своего королевства - Аахен. Но недолго королю франков пришлось отдыхать. Уже в 775 году во главе большой армии Карл углубился в Саксонию вплоть до реки Оккера для подавления мятежей и оставил сильные гарнизоны в Эресбурге и Сигибурге. Но уже следующей весной саксы взяли Эресбург обратно. Тогда король франков попытался создать на границе с Саксонией укрепленный рубеж. В 776 году он основал здесь крепость Карлсбург и крестил многих саксов. В 777 году со всех концов страны саксов к нему явились массы местных жителей и изъявили свою покорность. Затем Карл решил заняться южными границами своего королевства. В 778 году он воспользовался призывом о помощи испанских мусульман из Сарагосы, боровшихся за независимость от эмира Кордовы из династии Омейядов, и его многочисленное войско, набранное из подвластных и союзных народов, перешло через Пиренеи. Эта кампания, что редко случалось с Карлом, оказалась неудачной, его армия не смогла взять Сарагосу. На обратном пути, когда войско двигалось растянутым строем, как к тому вынуждали горные теснины, баски устроили засаду в Ронсельванском ущелье на вершинах скал и напали сверху на отряд, прикрывавший обоз, перебив всех до последнего человека. Среди погибших был племянник Карла маркграф Бретанской марки Роланд. Данный сравнительно малозначительный эпизод явился историческим основанием для возникновения великого французского средневекового эпоса "Песнь о Роланде", из которого в дальнейшем возник целый цикл повествований о Карле Великом. Несмотря на неудачу испанского похода 778 года, важен сам факт перехода франками Пиренеев. Вскоре франки предприняли еще несколько военных экспедиций за Пиренеи. Результатом их завоеваний стала область, лежавшая между Пиренеями и рекой Эбро. На завоеванной территории была создана пограничная область - Испанская марка, позднее переименованная в Барселонское графство. По возвращении Карла ждали и другие неприятности: саксы-вестфалы, объединившись вокруг Видукинда, забыли свои клятвы и показное крещение и снова начали войну. Перейдя границу у Рейна, они поднялись по правому берегу этой реки до Коблеца, все выжигая и грабя на своем пути, а затем, нагруженные богатой добычей, возвратились домой. В 779 году Карл Великий вторгся в Саксонию и прошел почти всю страну, нигде не встречая сопротивления. Вновь, как и прежде, в его лагерь явилось множество саксов, которые дали заложников и клятву в верности. Однако король франков уже не верил в их миролюбие. В 780 году Карл Великий вновь явился в Саксонию и прошел до самой Эльбы. Кое-как замирив Саксонию, король франков в конце 780 года прибыл в Италию. Весной 781 года в Риме папа по просьбе Карла крестил его четырехлетнего сына, дав ему имя Пипин, и возложил на голову ребенка корону, после чего отец громогласно объявил о своем желании доверить новому королю управление Италией. После этого Пипин стал официально именоваться "королем лангобардов". Не прерывая ожесточенной и проходившей с переменным успехом войны против саксов, Карл присоединил к королевству бывшую до тех пор полусамостоятельной Баварию. В 781 году он принудил своего кузена Тассилона III, герцога Баварского из династии Агилольфингов, принести присягу на верность, в 787 году Тассилона заставили возобновить данный акт, а в 788 году король франков выдвинул против него обвинение в заговоре, лишил герцогства и заключил в монастырь. Через шесть лет Тассилон вновь дали выйти из небытия, и он заявил об отказе от всех притязаний на герцогский трон Баварии для себя и своих наследников. 782 год вновь Карл Великий посвятил саксонским делам. Всю Саксонию Карл разделил на административные округа, во главе которых поставил графов. Узнав, что в приграничные земли вторглись славяне-сербы, он отправил против них свое войско. Но как раз в это время из Дании вернулся Видукинд. Вся страна немедленно восстала. Множество франков было перебито, христианские храмы разрушены. Войско, посланное против сербов, попало в засаду у горы Зунталь и было почти полностью уничтожено мятежниками. Карл Великий собрал новую армию, явился в Верден, вызвал к себе саксонских старейшин и принудил их выдать 4500 заложников. Все они в один день были обезглавлены. Тогда же был обнародован так называемый "Первый саксонский капитулярий", грозивший страшными карами за любое прегрешение против церкви и франкской администрации. Следующие три года Карл почти не покидал Саксонии. В ходе упорной войны он бил саксов в открытых сражениях и карательных рейдах, брал сотни заложников, которых увозил из страны, уничтожал селения и фермы непокорных. Летом 785 года франки перешли Везер. Обескровленный многими поражениями Видукинд завязал с Карлом переговоры и запросил пощады. Осенью он приехал к королю в Аттиньи, крестился и получил из его рук богатые дары. Это был переломный момент в Саксонской войне. После этого сопротивление побежденных стало постепенно ослабевать. В конце 786 года Карл выступил против герцога Беневентского Арихиза, который мечтал восстановить под своей властью лангобардское королевство. В начале 787 года Карл был уже в Риме, а затем подошел к Капуе. Арихиз отступил к Салерно и оттуда отправил к Карлу своего сына для переговоров. Он обещал полное повиновение, лишь бы король не опустошал его территории. Карл согласился. После этого сам герцог и его народ принесли королю франков присягу в верности. Вся Италия до самого юга признала власть Карла. В 789 году Карл совершил экспедицию против славянского племени лютичей (вильцев). Франки навели два моста через Эльбу, перешли реку и при поддержке союзников (саксов, фризов, ободритов и лужицких сербов) нанесли страшный удар лютичам. Хотя, согласно летописям, те дрались упорно, но устоять перед огромными силами союзников не смогли. Карл гнал вильцев до реки Пены, все уничтожая на своем пути. Их столица капитулировала, а князь Драговит покорился и дал заложников. Одним из наиболее выдающихся достижений Карла в глазах современников было покорение аваров, вероятно, близкого гуннам народа, который захватил ранее входившую в Римскую империю провинцию Паннония, то есть земли к востоку и югу от Баварии. На протяжении двух с половиной столетий авары скопили значительные богатства - благодаря своим набегам и денежным выплатам, которые они взимали с Византийской империи. Эти сокровища были собраны в укреплениях аваров - огромных кольцеобразных крепостях, называвшихся рингами. Утверждалось, что главный из рингов был защищен девятью следовавшими друг за другом стенами. Летом 791 года армия Карла Великого тремя различными путями вторглась в страну аваров и дошла до Венского леса, где были их главные укрепления. Покинув свой лагерь, авары бежали в глубь страны, франки преследовали их до впадения реки Раб в Дунай. Дальнейшее преследование прекратилось из-за массового падежа лошадей. Армия вернулась в Регенсбург, нагруженная большой добычей. Весь год Карл провел в Регенсбурге. Но от нового похода против авар его отвлекло восстание саксов. Размах его превзошел даже события 785 года. К саксам присоединились фризы и славяне. Повсюду были разрушены храмы и перебиты франкские гарнизоны. Летом 794 года Карл Великий и его сын Карл Юный во главе двух армий вторглись в Саксонию. Видя себя окруженными, саксы массами бросились к Эресбургу, принесли клятвы верности, дали заложников и вернулись к христианству. Осенью 795 года король франков с сильной армией вновь опустошил Саксонию и дошел до нижней Эльбы. Узнав, что саксы убили его союзника, князя ободритов, он подверг страну вторичному опустошению, взял до 7000 заложников и возвратился в Аахен. Едва он ушел, восстали саксы в Нордальбингии, стране к северу от Эльбы. Карл должен был обратиться против них. Тем временем хорутанский князь Войномир возобновил войну против авар, взял их укрепленный ринг и захватил богатую добычу. Летом 796 года сын Карла Великого Пипин вновь напал на авар, опустошил всю их страну и разрушил до основания ринг. Война с аварами длилась много лет, и когда она закончилась, Паннония оказалась опустошенной, а мощь аваров была сломлена. Эрику из Фриули, полководцу Карла, и его сыну Пипину удалось захватить казну аваров. По свидетельству Эйнгарда, война с аварами была самой значительной и ожесточенной после саксонской и потребовала от франков очень больших расходов. После этого похода, по словам биографа Карла Великого, в Паннонии не осталось в живых ни одного его обитателя, а место, на котором находилась резиденция кагана, не сохранило и следов человеческой деятельности. Страшный народ аваров, в течение нескольких столетий наводивший ужас на всю Восточную Европу, перестал существовать. Тем временем Карл с сыновьями, Карлом и Людовиком, воевал в Саксонии. Армия прочесала всю страну вплоть до Нордальбангии, а затем возвратилась в Аахен с заложниками и огромной добычей. В конце лета - начале осени Карл организовал грандиозную экспедицию в Саксонию по суше и по воде; опустошая все на своем пути, он подошел к Нордальбингии. Со всех сторон страны к нему сбежались саксы и фризы, дав большое количество заложников. В ходе экспедиции Карл расселил в Саксонии франков, а многих саксов увел за собой во Франкское королевство. Он решил не покидать страну даже на зиму. Взяв с собой весь двор, Карл расположился на Везере, приказал строить бараки для солдат и назвал место стоянки Герштель. Всю зиму король франков провел здесь, занимаясь саксонскими делами. Весной 798 года Карл подверг полному опустошению земли между Везером и Эльбой. Одновременно союзные франкам ободриты разбили нордальбингов у Свентаны, перебив до 4000 саксов. После этого король франков смог вернуться домой, ведя за собой до полутора тысяч пленных. Летом 799 года король вместе с сыновьями отправился в последний поход против саксов. Сам он оставался в Падерборне. Тем временем Карл Юный завершил усмирение Нордальбингии. Как обычно, Карл вернулся домой, ведя с собой множество саксов с женами и детьми для расселения их во внутренних областях государства. Карл Великий - император. Каролингская держава простиралась от Фризии на Северном море до области лангобардов и северо-восточной Адриатики. На западе королевство омывал Атлантический океан, а на юго-западе Карлу была подвластна значительная часть северной Испании. Кроме того, Карл владел большей частью Италии и собирал дань с многих областей на востоке. В целях обеспечения безопасности границ в приграничных районах была образована система так называемых марок, областей, во главе которых стояли маркграфы. Естественным итогом столь значительного территориального роста явилась идея возрождения Западной Римской империи, и к концу 8 века придворные и сановники Карла все чаще призывали к такому восстановлению. Осенью 800 года Карл отправился в Рим и провел здесь почти полгода, разбирая распри между папой Львом III и местной знатью. 25 декабря 800 года на Рождество Карл Великий слушал праздничную мессу в соборе святого Петра. Вдруг папа приблизился к своему гостю и возложил ему на голову императорскую корону. Все находившиеся в соборе франки и римляне дружно воскликнули: "Да здравствует и побеждает Карл Август, Богом венчанный великий и миротворящий римский император". Хотя все это не стало для карла неожиданностью, он, по свидетельству Эйнгарда, первое время делал вид, что недоволен "самовольным" поступком папы. Карл даже утверждал, что, знай он заранее о намерениях папы, он бы в тот день не пошел в церковь, не взирая на Рождество. Делал он это, как видно, для того, чтобы успокоить Константинопольский двор. Ненависть византийских императоров, тотчас возникшую, Карл, впрочем, перенес с великим терпением. В конце концов императорам Византии пришлось признать новый титул владыки франков. Карл принял титул императора, однако создание новой Западной Римской империи не изменило образа правления и не принесло никаких территориальных приобретений. Коронация в базилике святого Петра была одним из плодов тесного альянса между церковью и государством, который Карл усердно насаждал. Будучи глубоко набожным (он посещал церковь по четыре раза в день) и неплохо осведомленным в теологии, Карл заботился как о материальных, так и о духовных потребностях своих подданных и потому рассматривал себя в качестве богоданного защитника церкви, а также ее повелителя и законодателя. С папой Адрианом I (772-795) Карла связывали узы тесной дружбы, а в отношении Льва III (795-816) он избрал покровительственный, а временами наставительный тон. Многие советники и чиновники Карла были из клириков, и он вознаграждал преданных слуг, даруя им богатые аббатства и епископства. Карл принял непосредственное участие в выработке доводов против адопцианской ереси, которую выдвинули и распространяли епископ толедский Элипанд и епископ ургельский Феликс. Он возглавил борьбу церкви против иконоборцев и настоял на том, чтобы папа включил filioque (положение об исхождении Духа Святого не только от Отца, но и от Сына) в символ веры. Карл щедро раздавал церквам и монастырям денежные и земельные пожалования, проводил реформы в области обрядов и литургии и издавал бесчисленные указы, имевшие целью заставить священников, монахов и мирян соблюдать церковные правила в быту. Он проявлял заботу об образовании служителей церкви и старался искоренить многие злоупотребления в церковных делах, возникшие еще при его предшественниках. В то же время Карл приобщал завоеванные народы к церкви, в походах его войско сопровождали миссионеры, и он принял уверения в покорности саксонцев, славян и аваров лишь тогда, когда те приняли христианство. В 804 году был положен конец изнурительной саксонской войне. Карл прибыл в Голленштедт и переселил из Нордальбингии 10 тысяч саксонских семей во внутренние области государства. Обезлюдевшая Нордальбингия была передана ободритам. В 808 году датский король Готфрид в союзе с полабскими славянами напал на ободритов и обложил их данью. Перед уходом он разрушил Рерик. Император отправил против датчан сына Карла. В Нордальбингии, вновь отобранной у ободритов, построили несколько крепостей; тем самым было положено начало Датской приграничной марке. Для отражения норманнских набегов Карл велел строить корабли на реках, которые протекали по Галлии и Северной Германии. Во всех портах и устьях судоходных рек по его приказу были устроены стоянки для судов и выставлены сторожевые корабли, дабы предупредить вторжение неприятеля. Это была последняя большая война при жизни Карла Великого. За сорок лет, прошедшие после принятия им власти, он почти вдвое расширил пределы державы франков. Культурные достижения при Карле Великом. Карл Великий целенаправленно поощрял светскую культуру, приглашая в свою столицу Аахен филологов, архитекторов, музыкантов и астрономов со всех земель империи, а также из Ирландии и Англии. Под руководством великого англо-саксонского ученого Алкуина, который был у Карла фактически "министром образования" империи (в 796 году, удалившись от двора, он стал аббатом Турским), и при участии таких известных деятелей, как Теодульф, Павел Диакон, Эйнгард и многих других (все они входили в неформальную "Дворцовую академию") активно возрождалась система образования, получившая наименование каролингского Ренессанса. При нем возрождалось изучение классической латыни, поощрялась анналистика, а из-под пера талантливых придворных излился целый поток подражательной поэзии. Сам Карл брал у Алкуина уроки грамматики и начал составлять грамматику германского языка. Он работал также над исправлением текстов Евангелий и уже в преклонные годы пытался выучиться трудному искусству каллиграфии (упоминание об этом факте в принадлежащей Эйнгарду биографии Карла явилось основанием для возникновения ложного представления, что он якобы не умел писать). Заказанный им сборник традиционных коротких немецких героических поэм, к сожалению, не сохранился. Повсюду при монастырях и церквах открывались новые школы, было предусмотрено, чтобы образование получали и дети бедняков. Под руководством Алкуина в монастырях возрождались или учреждались скриптории (помещения для переписки и хранения рукописей), где для переписки использовался великолепный шрифт, именуемый "каролингским минускульным", причем копирование производилось столь быстрыми темпами, что львиная доля всего наследия античности дошла до нас усилиями именно той эпохи. Импульс, данный учености Карлом Великим, продолжал действовать на протяжении целого столетия после его смерти. Развитие государства при Карле Великом. Восстановление и строительство дорог и мостов, заселение заброшенных земель и освоение новых, возведение дворцов и церквей, введение рациональных методов агрикультуры - таков далеко не полный перечень заслуг Карла Великого. Он воздвиг мост через Рейн в Майнце и предпринял неудачную попытку соединить каналом Рейн с Дунаем. Дворец и капеллу в Аахене (последняя была возведена по образцу церкви Сан Витале в Равенне и украшена мозаикой и вывезенным из Италии мрамором) современники считали одним из чудес света. Карл ввел порядок и единообразие в господствовавший повсеместно хаос мер и весов, провел реформу финансовой системы. Часто перемещая своих сановников, когда лангобарды отправлялись в Аквитанию, франки в Баварию и т.д., Карл пытался пресечь злоупотребления графов и епископов властью и централизовать власть в государстве. Держава была разделена на missatica (округа), которые периодически посещали missi dominici, т.е. королевские посланцы. Комиссия, состоявшая из одного клирика и одного мирянина, изучала судебные решения и финансовые документы, выслушивала жалобы на местных правителей, искореняла ложь, коррупцию и алчность в администрации и обществе. В общем Карл издал 65 статей законов, которые содержали более 1000 отдельных постановлений. Все эти постановления учили народ, как воевать, как обрабатывать землю, как торговать, как судиться и тому подобное. Для того времени статьи - капитулярии Карла Великого имели огромное значение. Последние годы Карла Великого. Последние годы жизни Карла Великого были омрачены рядом трагедий и неудач. Здесь и возобновление нападений норманнов на северные окраины империи, и случившийся в крайне сжатые сроки уход из жизни жены и сестры Карла и его сыновей Пипина и Карла. В результате этого в конце 813 года Карлу Великому пришлось призвать к себе самого слабохарактерного сына Людовика Аквитанского, известного впоследствии как Людовик Благочестивый. Император, созвав торжественное собрание знатных франков всего королевства, назначил его с общего согласия своим соправителем и наследником, а затем возложил ему на голову корону и приказал впредь именовать его императором и августом. Людовик I Благочестивый - третий сын Карла Великого и его наследник Вскоре после этого, сраженный сильной лихорадкой, Карл слег в постель. В начале января к лихорадке присоединился плеврит. Умер Карл Великий в Аахене 28 января 814 года. Тело его при глубокой скорби, охватившей все подвластные Карлу народы, было перенесено в построенный им Аахенский собор, и помещено в медный позолоченный саркофаг. Над саркофагом повесили золотую доску с надписью: "Здесь покоится тело Карла, великого и правоверного императора, который со славой расширил пределы государства франков и счастливо управлял им в течение сорока семи лет. Он умер 70-ти лет, в зиму Господню 814-е". В 1165 году, по настоянию Фридриха Барбароссы, антипапа Пасхалий III причислил его к лику святых. Немецкий поэт в кратком четверостишии охарактеризовал знаменитого короля франков так: Несметных ратей предводитель, Племен владыка и отец, Науки друг и покровитель, Законодатель и Мудрец… Итоги завоеваний и реформ Карла Великого. Империя, созданная Карлом Великим, распалась уже в течение следующего столетия. При немощных государях, которыми оказались его сын и внуки, центробежные силы феодализма разорвали ее на части. Этой монограммой,включающей согласные буквы латинского имени Karolus, Карл Великий подписывался под важными документами Однако осуществленный им союз государства и церкви предопределил характер европейского общества на столетия вперед. Образовательные и церковные реформы Карла сохраняли значение долгое время после его смерти. Обширный корпус сказаний и легенд вылился в цикл романов о Карле Великом. В раннее средневековье имя Карла стало синонимом могучего властителя: по латинской форме имени Карла - Carolus - правителей отдельных государств стали в Центральной и Восточной Европе называть "королями". Немногие могущественные правители, восходившие на европейские троны, рассматривали исторического Карла Великого как высший образец суверенитета. Священная Римская империя немецкой нации, которая возводила свое происхождение к коронации Карла Великого в Риме, просуществовала тысячу лет, пока не была уничтожена другим великим завоевателем - Наполеоном (который, к слову, также именовал себя преемником Карла Великого). Использованная литература. 1. Их называли Великими/ отв. ред. Рогинская Г.Ю. - Харьков: Свет-Пресс, 2000. 2. Все монархи мира. Западная Европа/ под рук. К. Рыжова. - Москва: Вече, 1999. 3. Всемирная история. Раннее средневековье. - Том 7 - Минск: Современный литератор, 2000. 4. Всемирная история войн. Книга первая. Р. Эрнест и Тревор Н. Дюпюи. - Москва: Полигон 1997. 5. Энциклопедия "Мир вокруг нас" (cd)
графиня де Мей: Капитулярий о поместьях Карла Великого (Capitulare de villis) "1. Желаем, чтобы поместья наши, коим мы определили обслуживать наши личные нужды, всецело служили нам, а не другим людям. 2. Чтобы с людьми нашими хорошо обращались, и чтобы никто не доводил их до разорения. 3. Чтобы управляющие не смели ставить людей наших на свою службу, требуя от них барщины и других работ в свою пользу; пусть также не принимают от них каких-либо подношений, будь то конь, бык, корова, свинья, баран, поросенок, ягненок, либо что другое, за исключением овощей, фруктов, кур и яиц. 4. Если люди наши учинят нам какой-либо ущерб воровством или другими проступками, пусть полностью возмещают и сверх того, согласно закону, будут подвергнуты телесному наказанию; за убийство же или поджог, как положено, пусть платят штраф. За проступки по отношению к другим людям, пусть отвечают по закону. А свободные, проживающие в наших фисках и поместьях, если провинятся, пусть отвечают каждый по их закону; и что уплатят в качестве штрафа, пусть идет нам, будь то скот или что иное. 5. Управляющие наши должны тщательно наблюдать, как ведутся работы, будь то посев, пахота, сбор жатвы, сена или винограда, и давать распоряжения, чтобы все делалось хорошо и исправно. Если же управляющий будет в отсутствии или по какой-либо причине не сможет придти сам, пусть пошлет для присмотра за этим делом надежного человека. 6. Желаем, чтобы управляющие давали десятину с урожая полностью только церквам своего фиска; а другим церквам десятины не давать, если это не было установлено исстари. А во главе этих церквей пусть стоят только наши клирики — из наших людей или из нашей капеллы. 7. Пусть каждый управляющий исполняет свою службу, как ему поручено; если же урок окажется большим, пусть рассчитает, нужно ли привлечь большее число людей или использовать ночное время. 8. Пусть управляющие хорошо ухаживают за нашими виноградниками, находящимися в их ведении, готовое же вино пусть сливают в сосуды и тщательно следят, чтобы не попортилось, а сверх того, пусть докупают вино на стороне. Если же будет закуплено такого вина более, чем нужно для снабжения наших поместий, нам о том сообщать, а мы известим, какова будет наша воля. Оброк с наших поместий, который уплачивается вином, отправлять в наши погреба. 9. Желаем, чтобы каждый управляющий в своем округе имел такие же меры — модии, секстарии, ситулы по восемь секстариев и коробья, какие и мы имеем во дворце нашем. 10. Чтобы старосты наши, лесничие, конюхи, ключники, десятники, сборщики пошлин и прочие служащие несли работы по запашке поля и уплачивали, что положено, за свои мансы; взамен же ручных работ, пусть хорошо справляют свои должности. Если же кто из старост имеет бенефиций, пусть посылает за себя заместителя, чтобы он выполнял за него и ручные работы и прочую службу. 11. Чтобы никто из управляющих не пользовался ни для себя, ни для собак своих правом постоя у наших людей и в лесах наших. 12. Чтобы никто из управляющих не делал своим вассалом человека нашего в нашем поместье. 13. Чтобы хорошо ухаживали за жеребцами и не давали им застаиваться, дабы те не издохли. Если же какой из них окажется дефектным или дряхлым, или же околеет, нас должно извещать заблаговременно, пока не пришел срок пускать их к кобылам. 14. Чтобы кобылы наши хорошо охранялись и жеребчики своевременно отделялись; и если будет много кобылок, их тоже отделять в особые табуны. 15. Чтобы жеребчиков наших присылать к дворцу не позднее зимнего праздника св. Мартина. 16. Желаем, чтобы в случае, если мы или королева кому-либо из управляющих что-либо прикажет, или же от нашего или королевы имени сановники наши — стольник и чашник — отдадут управляющим какое-либо распоряжение, пусть выполнят к тому сроку, к какому им будет указа но. Если же кто по небрежности срок упустит, от напитков пусть воздержится с того времени, как будет ему о том возвещено, и до тех пор, пока не явится в наше или королевы распоряжение и не испросит прощения. Если же управляющий будет на военной, сторожевой или иной государевой службе, и подчиненным его будет отдано какое-либо приказание, а они к сроку не выполнят, пусть пешими явятся к дворцу, воздерживаясь от напитков и мяса, и дадут объяснение; тогда и получат приговор, на спине ли, или как нам с королевой будет угодно. 17. Сколько поместий имеет управляющий в своем ведений, столько пусть приставит людей ходить за пчелами для наших потребностей. 18. Чтобы при мельницах наших имели кур и гусей, смотря по тому, какая мельница; и чем больше, тем лучше. 19. При житницах наших в главных поместьях содержать не менее 100 кур и не менее 30 гусей. А при хуторах кур содержать не менее 50, гусей же не менее 12. 20. Каждый управляющий пусть заботится о том, чтобы к двору продукты в изобилии доставлялись в течение всего года; при этом пусть предварительно их осматривает трижды, четырежды и более. 21. Каждый управляющий пусть держит при господских дворах наших рыбные садки, где они ранее были; и если может их умножить, пусть умножает; а где ранее их не было, теперь же могут быть, пусть вновь устраивает. 22. Тем, кто имеет виноградники, держать в запасе не менее трех или четырех связок сушеного винограда. 23. В каждом поместье нашем управляющие пусть содержат как можно больше хлевов для коров, свиней, овец, коз и козлов, и никак без этого нельзя обходиться. Кроме того, пусть держат рабочий скот, розданный для справления их службы рабам, дабы из-за этой службы запряжки и подводы на господские надобности никак не умалялись. И пусть имеют, когда справляют службу по корму собак, быков, хромых, но не больных, коров или лошадей не чесоточных, и другой скот не больной. И, как мы сказали, из-за этого запряжки и подводы не должны умаляться. 24. Каждый управляющий, когда ему надо поставлять что-либо к нашему столу, должен быть ответственным за то, чтобы все поставляемое было в хорошем и отличном состоянии, а также самым добросовестным образом и чисто приготовлено. И каждый пусть имеет, когда служит для нашего стола, ежедневно по две зерном откормленных курицы, также и прочие припасы во всем должны быть хороши, как мука, так и мясо. 25. О выпасе свиней в лесах к сентябрьским календам пусть извещают, будет он или нет. 26. Старостам не иметь в своем ведении более того, что они в состоянии обойти и осмотреть в течение одного дня. 27. Наши дома пусть постоянно имеют очаги с огнем и стражу, дабы были в безопасности. И когда посланцы или послы идут во дворец или возвращаются домой, не пользоваться им постоем в господских дворах, если на то не будет особого приказания нашего или королевы. Но граф по своей должности и люди, которым исстари полагалось заботиться о посланцах и послах, пусть и впредь по обычаю заботятся и о конях и о всем необходимом, чтобы хорошо и с честью могли явиться во дворец и возвратиться домой. 28. Желаем, чтобы ежегодно в четыредесятницу, на вербное воскресенье, называемое осанною, управляющие, по нашему приказанию, доставляли деньги с нашего хозяйства, после того, как мы познакомимся с отчетностью о количестве в настоящем году наших доходов. 29. Относительно тех, кто приносит жалобы на людей наших, каждому управляющему смотреть, чтобы не было им надобности ходить к нам жаловаться; не надо допускать, чтобы дни, предназначенные для работы, даром пропадали. Если же рабу нашему понадобится искать управы на стороне, начальник его со всяким тщанием пусть отстаивает его дело; и если в чем-либо добиться справедливости не сможет, пусть не допускает, чтобы из-за этого наш раб утруждал себя, но начальник его или самолично или через своего посланца пусть известит нас об этом. 30. Желаем, чтобы управляющие наши отделяли от каждого рода продуктов то, что должно доставлять, когда служат для наших надобностей, а также то, что должно быть погружено на подводы для войны с домов и пастухов, дабы знали точно, сколько для этого дела посылают. 31. Пусть ежегодно отделяют и то, что нужно выдавать живущим на господском иждивении и в женских помещениях, и пусть своевременно полностью раздают, не забывая извещать нас о том, на какое дело это пошло и откуда взято. 32. Пусть каждый управляющий заботится о том, чтобы всегда иметь добрые и первосортные семена, покупая ли их, или доставая иным способом. 33. После того, как все будет распределено, употреблено на семена и иначе израсходовано, остаток от всякого рода продуктов хранить до нашего распоряжения, чтобы согласно приказу нашему или продавалось, или же оставалось в запасе. 34. Следует со всяким тщанием наблюдать, чтобы все изготовляемое или совершаемое руками, а именно, сало, вяленое мясо, окорока, свежепросольное мясо, вино виноградное, уксус, вино ягодное, вино вареное, рыбные консервы, горчица, сыр, масло, солод, пиво, медовый напиток, мед натуральный, воск и мука — все делалось и изготовлялось с величайшей опрятностью. 35. Желаем, чтобы изготовлялось сало от жирных баранов, также и от свиней; кроме того, пусть содержат в каждом поместье не менее двух откормленных быков, дабы или на месте употреблять их на сало, или же приводить к нам. 36. Чтобы леса и заповедные чащи наши хорошо охранялись; и если где окажется удобное место для расчистки, расчищали бы, не давая полям зарастать лесом; а где должны быть леса, никак не допускать вырубать и губить их; зверей же в заповедных чащах наших тщательно блюсти; заботиться также о соколах и ястребах для дела нашего; и оброки, следуемые за это, тщательно собирать. Управляющие, а также старосты и люди их, если будут гонять свиней на выпас в наш лес, пусть сами платят первыми положенную десятину, подавая тем добрый пример, чтобы потом и прочие люди их десятину платили полностью. 37. Поля и заимки наши хорошо обрабатывать и луга наши своевременно охранять. 38. Чтобы всегда имели достаточно откормленных гусей и откормленных кур для наших надобностей, если должны будут служить нам, или же их нам посылать. 39. Желаем, чтобы кур и яйца, которые вносят служащие и держатели мансов, ежегодно взимали; и если не будут служить нашему столу, пусть распорядятся их продавать. 40. Чтобы каждый управляющий обязательно содержал в наших поместьях ради достоинства нашего, особенных птиц: павлинов, фазанов, уток, голубей, куропаток и горлиц. 41. Чтобы постройки в наших дворах и ограды, их окружающие, хорошо охранялись, и чтобы каждый хлев, кухня, хлебопекарня, давильня обставлялись со тщанием, дабы служащие наши могли отправлять там свои обязанности прилично и с большой опрятностью. 42. В покоях каждого поместья иметь постельные покрывала, перины, подушки, простыни, столовые скатерти, ковры на лавки, посуду медную, оловянную, железную и деревянную, таганы, цепи, крючья, струги, топоры, сверла, ножи и всякую утварь, чтобы не было надобности где-нибудь просить или занимать. И иметь на своей ответственности бранные доспехи, берущиеся на войну; чтобы они были в исправности и по возвращении сдавались в покои. 43. Женским помещениям нашим во время, как установлено, давать материал для работы, а именно, лен, шерсть, вайду, алую и красную краски, гребни для чесания шерсти, ворсянку, мыло, жиры, сосуды и прочую мелочь, которая там нужна. 44. Из постного ежегодно две части посылать для нашего стола, а именно, овощи, рыбу, сыр, масло, мед, горчицу, уксус, пшено, просо, зелень сушеную и свежую, редьку и репу, воск, мыло и прочую мелочь; а о том, что останется, как мы сказали, с описью нам сообщать, и ни коим образом от этого не уклоняться, как раньше делали, ибо по этим двум частям нам желательно знать о той трети, которая осталась. 45. Чтобы каждый управляющий имел в своем ведении добрых мастеров, а именно, кузнецов, серебряных и золотых дел мастеров, сапожников, токарей, плотников, оружейников, рыболовов, птицеловов, мыловаров, пивоваров, то есть тех, кто сведущ в изготовлении пива, яблочных, грушевых и других разных напитков, хлебопеков, которые изготовляли бы для наших потребностей пшеничный хлеб, людей, хорошо умеющих плести тенета для охоты и сети для рыбной ловли и ловли птиц, а также и других работников, перечислять которых было бы долго. 46. Наши заповедные парки, в просторечии называемые брогили, хорошо охранять и всегда во время чинить, никак не допуская, чтобы их пришлось выстраивать заново. Так же поступать и по отношению ко всяким постройкам. 47. Чтобы ловчие наши, сокольничьи и другие служащие, исполняющие постоянные обязанности при дворце, получали содействие в наших поместьях, сообразно письменному предписанию нашему или королевы, когда мы пошлем их по какому-нибудь нашему делу, или когда стольник и чашник от нашего имени прикажут им что-либо выполнить. 48. Чтобы давильни в поместьях наших хорошо были устроены; и о том должны заботиться управляющие, чтобы виноград наш никто давить ногами не смел, но все должно быть опрятно и по чести. 49. Женские помещения должны быть в добром порядке, именно, в отношении светлиц, зимних горниц и горниц полуподвальных; и ограды кругом должны иметь, а также крепкие двери, чтобы дело наше могло хорошо выполняться. 50. Пусть каждый управляющий смотрит, сколько жеребчиков должно стоять в одной конюшне и скольким быть с ними конюхам. И эти конюхи, если они из свободных людей и имеют бенефиции за свою должность, пусть живут доходами с своих бенефициев; если же они крепостные и имеют мансы, пусть живут доходами с своих мансов. А кто не имеет ни того, ни другого, пусть получает содержание из господских доходов. 51. Каждый управляющий пусть смотрит за тем, чтобы злые люди никоим образом не могли скрывать под землею или еще где-либо наши семена, из-за чего реже бы были наши всходы. Равным образом смотреть и за другими их лиходействами, чтобы не могли учинять их. 52. Желаем, чтобы разным людям из крепостных и рабов наших или из свободных, проживающих в наших фисках и поместьях, творили полный и правый суд, как каждому полагается. 53. Пусть каждый управляющий смотрит за тем, чтобы люди наши из его округа воровством и колдовством ни коим образом не занимались. 54. Пусть каждый управляющий смотрит за тем, чтобы люди наши хорошо с своим делом справлялись и не шатались бы праздно по рынкам. 55. Желаем, чтобы управляющие все, что дадут, израсходуют и отделят на наши нужды, распоряжались записывать в одном списке, а все, что истратят сами, — в другом; и особым списком извещали бы нас о том, что будет в остатке. Пусть каждый управляющий почаще производит в своем округе суд и выносит приговоры, наблюдая за тем, чтобы люди наши жили по праву. Если кто из рабов наших захочет показать что-либо на своего начальника по нашему делу, пусть путей ему к нам не заграждают. И если управляющий узнает, что помощники его собираются итти с жалобами на него к дворцу, пусть сам пошлет для дачи объяснений, чтобы жалоба их напрасно нашему слуху не надоедала. Ибо мы желаем знать, по необходимости ли они пришли, или же попусту. 56. Когда будет поручено управляющим выкармливать наших щенят, пусть он выкармливает их за свой счет, или же пусть передаст их своим подчиненным — старостам, десятникам или ключникам, чтобы хорошо их кормили за свой счет; разве только будет приказание наше или королевы, чтобы в поместье нашем их кормили за наш счет; и тогда управляющий пусть приставит для этого дела человека, который хорошо бы их кормил, и пусть корм им отделит особо, чтобы не было надобности этому человеку ежедневно ходить в кладовые. 59. Каждый управляющий, когда будет служить, ежедневно должен поставлять по 3 фунта воску и по 8 секстариев мыла; кроме того, к празднику святого Андрея, где бы мы с нашими людьми не находились, обязан поставить 8 фунтов воску; то же и в середине четыредесятницы. Старост ни коим образом не ставить из людей сильных, но из людей среднего достатка и верных. Чтобы каждый управляющий, когда будет служить, привозил с собой во дворец солод, и чтобы вместе с ним приходили мастера, которые бы изготовляли там доброе пиво. Пусть управляющие наши ежегодно к Рождеству Господню раздельно, ясно и по порядку извещают нас о всех наших доходах, чтобы мы могли знать, чего и сколько имеем по отдельным статьям, именно, сколько вспахано быками, на которых работают наши погонщики, сколько пахоты с тяглых мансов, сколько поросят, сколько оброков, сколько по долговым обязательствам и штрафов по суду, сколько за дичь, ловленную в чащах наших без нашего раз решения, сколько за разные проступки, сколько с мельниц, сколько с лесов, сколько с полей, сколько с мостов и судов, сколько с свободных людей и сотен, обслуживающих нужды нашего фиска, сколько с рынков, сколько с виноградников и с тех, кто платит вином, сколько сена, сколько дров и факелов, сколько тесу и другого материала, сколько с пустошей, сколько овощей, сколько пшена и проса, сколько шерсти, льна и конопли, сколько плодов с деревьев, сколько орехов и орешков, сколько с привитых деревьев разного рода, сколько с садов, сколько с репных гряд, сколько с рыбных садков, сколько кож, сколько мехов и рогов, сколько меду и воска, сколько сала, жиров и мыла, сколько вина ягодного, вина вареного, медов-напитков и уксуса, сколько пива, вина виноградного — нового и старого, зерна нового и старого, сколько кур, яиц и гусей, сколько от рыболовов, кузнецов, оружейников, сапожников, от выделывателей квашней и сундучников, сколько от токарей и седельников, сколько от слесарей, от рудников железных и свинцовых, сколько с тяглых людей, сколько жеребчиков и кобылок. 63. Все вышеуказанное пусть не покажется управляющим нашим слишком обременительным, раз мы этого требуем; ибо желаем, чтобы и они сами подобным же образом требовали все от своих подчиненных, без всякого с их стороны недовольства, и все, что человек в своем доме и в своих поместьях должен иметь, и управляющие наши должны иметь в своих поместьях. 64. Чтобы бастерны — повозки наши, которые идут на войну, хорошо были сделаны, и кожаные их покрытия могли выдержать переправу через реку, сохранив незамеченным их содержимое. Желаем также, чтобы мука для нашего стола посылалась в повозках, в каждой по 12 модиев; также и в тех, что везут вино, посылали бы по 12 модиев, и при каждой повозке имелись бы щит и копье, колчан и лук. 65. Чтобы рыбу из сажелок наших продавали, а другую на ее место сажали, и всегда таким образом рыбу бы имели; лишь в том случае, если мы не побываем в поместье, продавать целиком, и доход управляющие наши да обратят в нашу пользу. 66. О козах и козлах, их рогах и шкурах давать нам отчет, и ежегодно переправлять от них жирную свежепросольную козлятину. 67. Пусть извещают нас о пустующих мансах и о вновь приобретенных рабах, буде не окажется участка, где можно было бы их посадить. 68. Желаем, чтобы каждый управляющий всегда имел наготове добрые бочки, связанные железными обручами, кои можно было бы послать на войну или к дворцу; а кожаных бурдюков не делать. 69. О волках во всякое время нам сообщать, сколько каждый словил, и шкуры их нам представлять; а в мае месяце выслеживать и брать волчат отравою, капканами, ямами и собаками. 70. Желаем, чтобы в садах имели всякие травы и овощи, а именно, лилии, розы, козлиный рог, колуфер, шалфей, руту, божье дерево, огурцы, дыни, тыквы, фасоль обыкновенную, тмин садовый, розмарин, тмин обыкновенный, бараний горох, морской лук, спажник, эстрагон, анис, дикие тыквы, гелиотроп, медвежий корень, жабрицу, салат, чернушку, английскую горчицу, кресс, репейник, перечную мяту, кровочист, петрушку, сельдерей, любисток, можжевельник, укроп огородный, укроп лекарственный, цикорий, купену, горчицу, богородскую траву, жеруху лекарственную мяту, мяту душистую, дикую рябину, кошачью мяту, золототысячник, мак, свеклу, копытень, проскурняк лекарственный, мальву, морковь, пастернак, дикий шпинат, шпинат огородный, брюкву, капусту, лук зимний, лук сеянец порей, редьку, шарлот, лук обыкновенный, чеснок марену красильную, ворсянку, горох мавританский, кориандер, кервель, молочай, шалфей полевой. И пусть садовник имеет на своем доме молодило кровельное. О деревьях желаем, чтобы были яблони, груши, сливы разных сортов, рябина, кизиль, каштаны, персиковые и айвовые деревья, орешник, миндальные, тутовые, лавровые деревья, пинии, фиговые деревья, грецкий орешник, вишни разных сортов, яблоки сладкие и покислей, все зимние сорта и те, которые надо есть прямо с дерева, и яровые сорта. Зимних сортов груш три, и четыре послаще, и те, которые надо варить, и поздние сорта. Конец государеву капитулярию".
графиня де Мей: Эйнхард. Жизнь Карла Великого. Часть 1. Я принял решение описать жизнь, повседневные поступки [conversationem] и отчасти некоторые замечательные деяния господина и воспитателя моего, превосходнейшего и заслуженно славнейшего короля Карла, для того, чтобы, насколько возможно кратко, поведать о тех [событиях], которые мне известны. Составляя [это] произведение, я [стремился] не возбудить неудовольствие досадующих людей пространным изложением современных событий, если только можно избежать неудовольствия современным сочинением тех, кто досадует на старинные, составленные ученейшими и искуснейшими мужами исторические записки. И все же я не сомневаюсь в том, что есть много преданных досугу и наукам людей, которые не считают, что современное положение вещей является столь презренным и что все сейчас происходящее будто бы недостойно никакой памяти и о нем надлежит умолчать и забыть. Напротив, они, охваченные любовью к долговечности, скорее желают в различных сочинениях прославить выдающиеся деяния других людей, чем ничего не написать и дать исчезнуть известиям о своем имени из памяти потомков. Однако, я не посчитал нужным воздерживаться от написания такого рода сочинения, поскольку знал, что никто не сможет более достоверно описать события, при которых я сам присутствовал и которые я знаю доподлинно, видев их своими глазами. А будут ли они описаны кем-либо еще или нет, я знать не могу. Я решил записать [те события], чтобы донести их до потомков, [даже если] они смешаются с другими [подобными] сочинениями, дабы не позволить угаснуть во тьме забвения блестящим делам и славнейшей жизни превосходнейшего и величайшего правителя своей эпохи, а также [его] деяниям, которые едва ли смогут повторить [imitari] люди нынешнего времени. Была и другая причина, не лишенная, по моему мнению, основания, которой одной хватило бы, чтобы заставить меня написать, а именно — затраты на мое воспитание [nutrimenturn], а после того, как я стал вращаться при его дворе, — постоянная дружба императора и его детей. Этой дружбой он так привязал меня к себе, сделав должником и в жизни своей и в смерти, что я заслуженно мог бы показаться и мог быть назван неблагодарным, если бы, забывшись, не упомянул оказанные мне милости, а также славные и прекрасные деяния человека, который был моим благодетелем, умолчав и не сказав о его жизни, словно он никогда не жил, оставив все это без описания и должного восхваления. Чтобы описать и изложить их требуется не мое дарованьице [ingenilum], убогое и скромное, да почти и никакое, но красноречие равное Туллиевому. Итак, вот книга, содержащая воспоминания о славнейшем и величайшем муже, в которой, за исключением его деяний, нет ничего, чему можно удивляться, не считая разве того, [что] я, не будучи римлянином [barbarus], неискусный в римском наречии, вообразил, что могу написать что-то достойное или подобающее на латинском, а также [что] я мог впасть в такое бесстыдство, что решил пренебречь словами Цицерона из первой книги Тускуланских бесед, где говорится о латинских писателях. Там мы читаем такие слова: Когда тот, кто не способен ни снискать благосклонность читателя, ни связать, ни изложить свои мысли, берется за письмо, он, не зная меры, злоупотребляет и досугом [своим], и сочинительством. Конечно, это изречение выдающегося оратора могло бы удержать меня от писательства, если бы я, заранее все обдумав, не счел нужным скорее испытать осуждение людей и, написав все это, подвергнуть опасности [осуждения] свои скромные способности, чем, пощадив себя, не оставить воспоминаний о столь выдающемся муже. Считается, что род Меровингов, от которого обыкновенно производили себя франкские короли, существовал вплоть до царствования Хильдерика, который по приказу римского папы Стефана был низложен, пострижен и препровожден в монастырь. Может показаться, что род [Меровингов] пришел к своему концу во время правления Хильдерика, однако уже давно в роду том не было никакой жизненной силы, и ничего замечательного, кроме пустого царского звания. Дело в том, что и богатство, и могущество короля держались в руках дворцовых управляющих, которых называли майордомами, им и принадлежала вся высшая власть. Ничего иного не оставалось королю, как, довольствуясь царским именем, сидеть на троне с длинными волосами, ниспадающей бородой и, приняв вид правящего, выслушивать приходящих отовсюду послов; когда же послы собирались уходить — давать им ответы, которые ему советовали или даже приказывали дать, словно по собственной воле. Ведь кроме бесполезного царского имени и содержания, выдаваемого ему из милости на проживание, очевидно, дворцовым управляющим, король не имел из собственности ничего, за исключением единственного поместья и крошечного дохода от него; там у него был дом и оттуда он [получал] для себя немногочисленных слуг, обеспечивающих необходимое и выказывающих покорность. Куда бы король ни отправлялся, он ехал в двуколке, которую влекли запряженные быки, управляемой по сельскому обычаю пастухом. Так он имел обыкновение приезжать ко дворцу, на публичные собрания своего народа, куда ежегодно для пользы государства стекалось множество людей, и так же он возвращался домой. А руководство царством и всем, что надо было провести или устроить дома или вне его, осуществлял майордом. Пипин [Короткий] отец короля Карла [Великого] уже исполнял эти дела словно наследственные в то время, когда Хильдерик сложил с себя полномочия. Ибо отец его Карл [Мартелл], изгнавший тиранов, присвоивших себе господство над всей Франкией, [и] подавивший после двух больших битв атаковавших Галлию сарацинов (одна была в Аквитании, около города Пиктавия, другая возле Нарбонны, у реки Бирры) одержал такую бесспорную победу, что принудил их отойти назад, в Испанию. Карл блестяще исполнял ту же обязанность майордома, оставленную ему отцом Пипином. Честь [назначения майордомом] народ имел обыкновение оказывать не каждому, а лишь тем, кто отличался от других и славой рода, и силой величия. Вот и Пипин, отец короля Карла, уже много лет держал в своей власти [наследственное правление], оставленное ему дедом [Пипином] и отцом [Карлом Мартеллом] и, при полном согласии, разделенное с братом Карломаном. Брат его Карломан неизвестно, по какой причине, но, как кажется, воспламененный любовью к монашеской жизни, оставил обременительное управление преходящим царством; сам же удалился на покой в Рим, где, изменив внешность, стал монахом и со своими братьями, с ним туда пришедшими, построил монастырь на горе Соракт, возле церкви блаженного Сильвестра, в которой в течение ряда лет наслаждался желанным покоем. Но когда из Франкии многие из знатнейших [людей] приходили для исполнения торжественных обетов в Рим, [то] они не хотели обойти его, некогда своего господина. Мешая ему частыми посещениями, они прогнали столь желанный покой [и заставили] его изменить место. Поскольку он видел, что такого рода многолюдство является помехой его планам, он, покинув гору, удалился в провинцию Самний, к монастырю святого Бенедикта, расположенному в замке Кассино, и там завершил в религиозном служении оставшуюся [часть] временной жизни. Пипин же [Короткий] по воле римского папы из управляющего дворца был назначен королем, поскольку уже в течение пятнадцати или более лет один правил Франкией. Он умер [24 сентября 768 г.] в племени парисиев [apud Parisios] от водянки, после того как окончилась девятилетняя [760—768] аквитанская война, что велась против начавшего ее герцога Вайфария, оставив детей Карла и Карломана, к которым, по божественной воле, перешло наследование царством. Франки же, по своему обычаю, созвав генеральный конвент, поставили себе королями и того и другого, предпослав такое условие, чтобы царство было разделено ими поровну; чтобы Карл принял для правления ту часть, которой обладал его отец Пипин, а Карломан — ту, которую возглавлял его дядя Карломан. Той и другой стороной эти требования были приняты, и каждый получил часть разделенного королевства в соответствии с предложенным. Это согласие сохранялось, хотя и с большим трудом, поскольку многие из сторонников Карломана замышляли разорвать союз. Дошло до того, что некоторые даже было намеревались свести братьев в войне. Но исход событий показал, что в этом отношении подозрений было больше, чем реальной опасности, ибо после смерти Карломана [декабрь, 771], его жена с сыновьями и с первейшими из числа его знати бежала в Италию; непонятно по каким причинам, отвергнув [гостеприимство] мужнего брата, она отправилась со своими детьми под покровительство короля лангобардов Десидерия. Итак, Карломан после совместного двухлетнего правления королевством умер от болезни, а Карл, похоронив брата, при общем согласии, был избран королем Франкии.
графиня де Мей: Часть 2 Полагая, что о рождении, а также детстве и отрочестве [Карла] писать смысла нет (поскольку в анналах ничего нигде не сказано, да и в живых не осталось никого, кто бы мог сказать, что имеет знания о [тех событиях], я решил, опустив неизвестное, перейти к изложению и показу деяний, нравов и других сторон его жизни, однако так, чтобы вначале рассказать о его свершениях и дома и вне его; затем о его нраве и занятиях, а после об управлении королевством и его смерти, не пропустив ничего достойного и необходимого для знания. Из всех войн, которые он вел, первой он предпринял аквитанскую, начатую его отцом, но не оконченную. Казалось, что [Карл] может завершить эту войну быстро, еще при жизни своего брата [Карломана], поскольку запросил у него о помощи. И хотя брат, пообещав помочь, обманул его, [Карл] очень решительно провел предпринятый поход [в Аквитанию]. И не раньше желал он прекратить начатое и оставить однажды взятое на себя бремя, чем завершит благодаря выдержке и постоянству превосходным концом то, что замыслил сделать. Ведь и Гунольда, который, после смерти Вайфария, попробовал занять Аквитанию и возобновить уже почти закончившуюся войну, он принудил покинуть Аквитанию и уйти в Васконию. Однако не стерпев, что тот занял там позиции, [Карл], переправившись через реку Гаронну, передал с послами Лупу, герцогу Васконии, чтобы тот выдал отступника; если же Луп не исполнит [приказ] быстро, сам [Карл] возьмет требуемое войною. Но Луп, последовав здравому смыслу, не только возвратил Гунольда, но даже себя самого с провинциями, которыми управлял, вверил власти Карла. Приведя в порядок дела в Аквитании и закончив ту войну (когда уже его соправитель [Карломан] успел оставить дела человеческие), Карл, вняв просьбам и мольбам епископа города Рима Адриана, предпринял войну против лангобардов [773—774]. Эта война еще раньше с большими трудностями была начата (по смиренной просьбе папы Стефана) отцом Карла [Пипином], ибо некие из знати Франкии, с которыми [Пипин] имел обыкновение советоваться, до такой степени воспротивились его воле, что провозгласили во всеуслышание, что покидают короля и возвращаются домой. Однако в тот раз война против короля [лангобардов] Айстульфа была начата и очень быстро завершена. Может показаться, что и у Карла и у отца [его Пипина] была похожая или, лучше сказать, та же самая причина для начала войны, однако известно, что [вторая] война потребовала иных усилий и завершилась [не похожим] концом. Ведь Пипин, после нескольких дней осады Тицина, принудил короля Айстульфа выдать заложников и возвратить отнятые у римлян города и крепости, а чтобы не повторялось изложенное, скрепить веру клятвой. Карл же, начав войну, завершил ее не раньше, чем принял капитуляцию короля Десидерия, утомленного долгой осадой, сына [же] его Адальгиза, на которого, казалось, были обращены надежды всех, принудил оставить не только царство, но даже Италию. Он возвратил все отнятое у римлян, подавил Руодгаза, правителя герцогства Фриуль, замыслившего переворот [776], подчинил всю Италию своей власти и поставил королем во главе покоренной Италии своего сына Пипина [781]. До какой степени был труден для вступившего в Италию Карла переход через Альпы и какими великими усилиями франков были преодолены непроходимые места, горные хребты и вздымающиеся к небу скалы, а также труднодоступные утесы, я описал бы здесь, если бы не было задумано мною в настоящем труде увековечить в памяти скорее образ жизни Карла, чем события тех войн. Итак, концом той войны было покорение Италии: король Десидерий был изгнан в вечную ссылку, сын же его Адальгиз был удален из Италии, а имущество, отнятое лангобардскими королями, было возвращено правителю римской церкви Адриану. После окончания той войны вновь началась саксонская война [772—804], казавшаяся уже завершенной. Ни одна из начатых народом франков войн не была столь длинной, ужасной и требующей столь больших усилий, ибо саксы, которые, как почти все живущие в Германии народы, воинственны по природе, преданы почитанию демонов и являются противниками нашей религии не считали нечестивым ни нарушать, ни переступать как божественные, так и человеческие законы. Были и иные причины, из-за которых ни дня не проходило без нарушения мира, поскольку наши границы и [границы] саксов почти везде соседствовали на равнине, за исключением немногих мест, где большие леса и вклинившиеся утесы гор разделяли надежным рубежом поля и тех и других. Иначе и там не замедлили бы возникнуть вновь убийства, грабежи и пожары. Франки были настолько разгневаны, что для того, чтобы не терпеть больше неудобств, они решили, что стоит начать против них открытую войну. Война та была начата и велась в течение тридцати трех лет с большим мужеством и с той и другой стороны, однако с большим ущербом для саксов, чем для франков. Она могла закончиться быстрее, если бы не вероломство саксов. Трудно сказать, сколько раз побежденные и молящие короля [саксы] сдавались, обещали, что будут выполнять приказы, давали заложников, посылаемых ими без промедления, принимали направляемых к ним послов. А несколько раз они были так покорены и ослаблены, что даже пообещали обратиться к христианской религии и оставить обычай поклонения демонам. Но сколько раз они обещали сделать это, столько же раз они нарушали [свои обещания]. Невозможно уяснить вполне, к чему из двух они были более склонны. После того как началась война, едва ли проходил год, чтобы с ними не приключилась подобная перемена. Но сильный дух короля и всегдашнее его постоянство как при неблагоприятных, так и при благоприятных обстоятельствах, не могли быть побеждены переменчивостью саксов и не были изнурены предпринятыми начинаниями. Карл не позволял, чтобы совершающие нечто подобное уходили от наказания. Сам [Карл] мстил за вероломство и назначал им заслуженное наказание, либо сам вставая во главе войска, либо посылая своих графов, пока все, кто имел обыкновение сопротивляться, не были сокрушены и подчинены его власти. Он переселил десять тысяч человек с женами и детьми из тех, что жили по обе стороны реки Альбии, и, разделив их разными способами, разместил там и сям в различных областях Галлии и Германии. Считали, что война, которая велась столько лет, закончилась при выдвинутом королем и принятом [саксами] условии: саксы, отвергнув почитание демонов и оставив отеческие обряды, принимают таинства христианской веры и религии и, объединившись с франками, составляют с ними единый народ. В ходе той войны, хотя она и тянулась по времени очень долго, сам Карл сталкивался в бою с врагом не более двух раз: один раз у горы, которая называется Оснегги, в месте по названию Теотмелли, и второй раз возле реки Хаза; и это [произошло] в один и тот же месяц, с разницей в несколько дней [783]. В тех двух сражениях враги были до такой степени сокрушены и окончательно разбиты, что более не смели ни бросать вызов королю, ни противодействовать ему своим наступлением, если только не находились в каком-нибудь защищенном укреплением месте. В той войне были убиты многие, занимавшие высшие посты как из франкской [знати], так и из знати саксов. И хотя на тридцать третий год война завершилась, в ходе ее, в различных частях страны, против франков возникало столь много других серьезнейших войн, которые король мастерски вел, что, рассматривая их, трудно решить, чему в Карле следует больше удивляться — стойкости в трудностях или его удаче. Ведь саксонскую войну он начал на два года раньше итальянской и не переставал вести ее, и ни одна из войн, которые велись еще где-либо, не была прекращена или приостановлена на какой-либо стадии из-за трудностей. Ибо Карл, величайший из всех тогда правивших народами королей, который превосходил всех благоразумием и величием души, никогда не отступал перед трудностями и не страшился опасностей тех [войн], которые предпринимал или вел. Напротив, он умел принимать и вести каждое начинание в соответствии с его природой, не отступаясь в трудной ситуации и не поддаваясь ложной лести удачи в ситуации благоприятной. Так, во время длительной и почти беспрерывной войны с саксами, он, разместив в надлежащих местах гарнизоны вдоль границы, отправился в Испанию [778] [лишь] после того как наилучшим образом приготовился к войне. Преодолев ущелье Пиренеи, он добился капитуляции всех городив и замков, к которым приближался, и вернулся с целым и невредимым войском. Однако на обратном пути, на самом Пиренейском хребте ему все же пришлось на короткое время испытать вероломство басков. В то время как растянувшееся войско [Карла] двигалось длинной цепью, как то обусловили характер места и теснин, баски, устроив засаду на самой вершине горы — ибо место, подходящее для устройства засады, находится в густых лесах, которых там великое множество — напав сверху, сбросили в лежащую ниже долину арьергард обоза и тех, кто шел в самом конце отряда и оберегал впереди идущих с тыла. Затеяв сражение, баски перебили всех до последнего и разграбили обоз, а затем под защитой уже наступившей ночи, скрыв самое существенное [из украденного], поспешно рассеялись в разные стороны. В этом деле баскам помогла и легкость вооружения и характер местности, в которой происходило дело; напротив, тяжелое вооружение, и пересеченность места сделали [франков] во всем неравными баскам. В этом сражении со многими другими погибли стольник Эггихард, дворцовый управляющий Ансельм и Руодланд, префект Бретонской марки. И до настоящего времени невозможно было отомстить за содеянное, поскольку совершив сие, враг так рассеялся, что даже не осталось и слуха, где и среди каких племен их можно найти. Карл покорил и бриттов, которые жили на Западе, на одной из окраин Галлии, на берегу океана, и не повиновались его приказам. Послав к ним войско, он заставил их выдать заложников и пообещать, что они выполнят то, что он им прикажет [786]. После этого Карл с войском вновь вторгся в Италию и, пройдя через Рим, напал на Капую — город Кампании. Расположив там лагерь, он стал грозить войной беневентцам [786—787], если те не сдадутся. Арагис, их герцог, упредил войну, послав навстречу королю своих сыновей Румольда и Гримольда с большими дарами. Он предложил Карлу принять сыновей в качестве заложников, а сам обещал, что вместе со своим народом выполнит [любой] приказ, исключая то, что его обяжут предстать перед взором короля. Король же после того обратил больше внимания на выгоду для народа, чем на несгибаемость [герцога]. Он принял предложенных ему заложников и согласился в виде большого одолжения не заставлять Арагиса предстать перед ним. Младшего сына герцога Карл оставил в качестве заложника, старшего же вернул отцу и, разослав послов во все стороны для того, чтобы те взяли с Арагиса и народа его клятвы в верности, отправился в Рим. Потратив там несколько дней на почитание святых мест, он вернулся в Галлию.
графиня де Мей: Часть 3. Внезапно начавшаяся затем Баварская война [787—788] закончилась быстро. Она была вызвана одновременно и высокомерием и беспечностью герцога Тассилона, который, поддавшись уговорам жены (дочери царя Десидерия, желавшей с помощью мужа отомстить за изгнание отца), заключил союз с гунами, бывших соседями баваров с востока, и попробовал не только не выполнить приказы короля, но и спровоцировать Карла на войну. Король, гордость которого была уязвлена, не мог стерпеть строптивость Тассилона, поэтому, созвав отовсюду воинов, Карл, отправился с большим войском к реке Лех с намерением напасть на Баварию. Та река отделяла баваров от аламанов. Прежде чем вторгнуться в провинцию Карл, разбив лагерь на берегу реки, решил через послов узнать о намерениях герцога. Но тот, посчитав, что упорство не принесет пользы ни ему, ни его народу, с мольбою лично предстал перед королем, предоставив требуемых заложников, включая и сына своего Теодона. Более того, он клятвенно пообещал впредь не поддаваться ничьим подстрекательствам к мятежу против королевской власти. Так, той войне, которая, казалась, будет долгой, был положен самый быстрый конец. Впрочем, впоследствии Тассилон был призван к королю без дозволения вернуться обратно; управление же провинцией, которой он владел, было поручено не следующему герцогу, но [нескольким] графам. После того как те волнения были улажены, была начата (другая] война со славянами [789], которых у нас принято называть вильцами, а на самом деле (то есть на своем наречии) они зовутся велатабами. В той войне среди прочих союзников королю служили саксы, которые последовали за знаменами короля согласно приказу, однако покорность их была притворной и далекой от преданности. Причина войны была в том, что ободритов, которые некогда были союзниками франков, вильцы беспокоили частыми набегами и их невозможно было сдержать приказами [короля]. От западного океана на Восток протянулся некий залив, длина которого неизвестна, а ширина не превышает сто тысяч шагов, хотя во многих местах он и более узок. Вокруг него живет множество народов: даны, так же как и свеоны, которых мы называем норманнами, владеют северным побережьем и всеми его островами. На восточном берегу живут славяне, эсты и различные другие народы, между которыми главные велатабы, с которыми тогда Карл вел войну. Всего лишь одним походом, которым он сам руководил, Карл так разбил и укротил [велатабов], что в дальнейшем те считали, что им не следует более отказываться от исполнения приказов [короля]. За войной со славянами последовала самая большая, за исключением саксонской, война из всех, что вел Карл, а именно [война], начатая против аваров или гуннов [791—803]. Эту войну Карл вел и более жестоко, чем прочие, и с самыми долгими приготовлениями. Сам Карл, однако, провел только один поход в Паннонию (ибо этот народ жил тогда в той провинции), а остальные походы поручил провести своему сыну Пипину, префектам провинций, а также графам и даже послам. Лишь на восьмом году та война наконец была завершена, несмотря на то, что вели ее очень решительно. Сколько сражений было проведено, как много было пролито крови — свидетельство тому то, что Паннонния стала совершенно необитаемой, а место, где была резиденция кагана, теперь столь пустынно, что и следа, что здесь жили люди, не осталось. Все знатные гунны в той войне погибли, вся слава их пресеклась. Все деньги и накопленные за долгое время сокровища были захвачены [франками]. В памяти человеческой не осталось ни одной, возникшей против франков, войны, в которой франки столь обогатились бы и приумножили свои богатства. Ибо до того времени франки считались почти бедными, теперь же они отыскали во дворце гуннов столько золота и серебра, взяли в битвах так много ценной военной добычи, что по праву можно считать, что франки справедливо исторгли у гуннов то, что гунны прежде несправедливо исторгли у других народов. Только двое из знатных франков погибли тогда: Хейрик, герцог фриульский, был убит из засады в Либургии [799] горожанами приморского города Тарсатики, а Герольд, префект Баварии в Паннонии, в то время как он строил перед битвой с гуннами войско. Неизвестно, кто убил его и двух его сопровождающих, когда он выехал вперед, ободряя каждого воина. В остальном та война была для франков бескровной и имела самый благоприятный конец, хотя и тянулась довольно долго. После этой войны и саксонская [кампания] пришла к завершению, соответствующему ее длительности. Возникшие после этого богемская [805] и линонская [808] войны не были долгими. Каждая из них закончилась быстро, [проводясь] под руководством Карла Юного. Последняя война была начата против норманнов, называемых данами [804-810]. Вначале они занимались пиратством, затем при помощи большого флота разорили берега Галлии и Германии. Король норманнов Годфрид до такой степени был исполнен пустой спеси, что расчитывал владеть всей Германией. Фризию, как и Саксонию, он считал не иначе, как своими провинциями. Он уже подчинил себе своих соседей ободритов, сделав их своими данниками. Он хвастался, что скоро войдет с большим войском в Аахен, где был двор короля. Истинность его слов, хотя и пустых, не оспаривалась [никем]. Скорее полагали, что он предпримет нечто подобное. Его остановила только внезапная смерть. Убитый собственным телохранителем, он положил конец и своей жизни, и войне, им развязанной. Таковы были войны, которые с великой мудростью и удачей вел самый могущественный король в различных частях земли в течение 47 лет (ведь столько лет он царствовал). В тех войнах он столь основательно расширил уже достаточно большое и могущественное королевство франков, полученное от отца Пипина, что прибавил к нему почти двойное количество [земель]. Ведь раньше власти короля франков подчинялись только та часть Галлии, что лежит между Рейном, Легером и [Атлантическим] океаном к Балеарскому морю; часть Германии, населенная франками, называемыми восточными, что располагается между Саксонией и [реками] Данубием, Рейном и Салой, которая разделяет туринов и сорабов; кроме того, власть королевства франков распространялась на аламанов и баваров. Карл же подчинил в упомянутых войнах сначала Аквитанию, Васконию и весь хребет Пиренейских гор вплоть до реки Ибер, которая начинается у наваров и рассекает плодороднейшие поля Испании, вливаясь в Балеарское море под стенами города Дертосы. Затем он присоединил всю Италию, протянувшуюся на тысячу и [даже] более миль от Августы Претории до южной Калабрии, где, как известно, сходятся границы греков и беневентцев. Потом он присоединил Саксонию, которая является немалой частью Германии и, как полагают, вдвое шире той ее части, что населена франками, хотя, возможно, и равна ей по длине; после того и ту и другую Паннонию, Дакию, расположенную по ту сторону Данубия, а также Истрию, Либурнию и Далмакию, за исключением приморских городов, которыми вследствие дружбы и заключенного союза Карл разрешил владеть константинопольскому императору. Наконец, он так усмирил все варварские и дикие народы, что населяют Германию-между реками Рейном, Висулой, а также океаном и Данубием (народы те почти схожи по языку, но сильно отличаются обычаями и внешностью), что сделал их данниками. Среди последних самые замечательные [народы]: велатабы, сорабы, ободриты, богемцы; с ними Карл сражался в войне, а остальных, число которых гораздо больше, он принял в подчинение [без боя]. Славу своего правления он приумножил также благодаря завязанной дружбе с некоторыми королями и народами. Альфонса, короля Галисии и Астурии, он связал столь близким союзом, что тот, когда посылал к Карлу письма или послов, приказывал называть себя не иначе, как “принадлежащим королю”. Он приобрел такое расположение королей скоттов, плененных его щедростью, что те называли его не иначе, как господином, а себя — его подданными и рабами. Сохранились письма, посланные от них к Карлу, в которых высказываются такие их к нему чувства. С королем Аароном Персидским, который за исключением Индии владел почти всем востоком, Карл имел в дружбе такое согласие, что тот предпочитал его благосклонность дружбе всех королей и правителей, какие только есть в целом круге земном. Только одному Карлу он считал необходимым уделять почести и щедрые дары. И поэтому, когда послы Карла, которых тот послал с дарами к святому гробу и месту воскресения Господа, нашего Спасителя, пришли к Аарону и сообщили ему о желании своего господина, Аарон не только позволил им сделать то, о чем они просили, но даже разрешил записать это место нашего спасения под власть Карла. Присоединив к возвращающимся послам своих, он направил Карлу замечательные дары вместе с одеждой, пряностями и другими богатствами из восточных земель [807]. А ведь несколькими годами ранее Аарон послал ему единственного имевшегося у него слона, ибо Карл попросил об этом [802]. И императоры Константинополя Никифор [802-811], Михаил [811-813] и Лев [813—820], добровольно искавшие с ним дружбы и союза, слали к нему многочисленных послов. Однако когда Карл принял титул императора, у них появилось опасение будто бы он хочет исторгнуть у них императорскую власть. Тогда Карл заключил с ними очень крепкий союз, чтобы у сторон не осталось никакого повода для возмущения. Ибо могущество франков всегда внушало опасение римлянам и грекам. Отсюда и существующая греческая поговорка: имей франка другом, но не соседом. Хотя Карл отдавал столько сил расширению королевства и покорению чужих народов и постоянно был занят такого рода деяниями, в различных местах он начал множество работ, относящихся к украшению и благоустройству королевства, а некоторые даже завершил. Среди них, по всей справедливости, выдающимися можно назвать базилику [basilica] Святой Богоматери в Аахене, строение удивительной работы, и мост у Могонтиака через Рейн, длиной в пятьсот шагов, ибо такова ширина реки в том [месте]. Однако мост сгорел при пожаре за год до того, как умер Карл. Его не успели восстановить из-за скорой смерти Карла, который задумал выстроить вместо деревянного моста каменный. Он начал возводить и замечательной работы дворцы: один недалеко от города Могонтиака, возле поместья Ингиленгейм, другой в Новиомаге, на реке Ваал, что течет вдоль южной части полуострова. Но особенно важно то, что если он узнавал о рухнувших от старости храмах, в каком бы месте его королевства они ни находились, он приказывал епископам и пастырям, в чьем ведении они были, их восстанавливать, а сам следил через посланников, чтобы повеления его выполнялись. Во время войны против норманнов он снарядил флот, построив для этого корабли на реках Галлии и Германии, которые впадают в Северное море. И поскольку норманны постоянными набегами опустошали побережье Галлии и Германии, Карл у всех портов и у устьев рек, которые казались доступными для кораблей [неприятеля], разместил дозоры, сторожевые посты и возвел такие укрепления, что враг нигде не смог высадиться на берег. То же он сделал на юге вдоль побережья Нарбоннской провинции и Септимании, а также по всему побережью Италии вплоть до Рима против мавров, незадолго до этого занявшихся пиратством. Благодаря этому при жизни Карла не было тяжелого урона ни у Италии и Галлии от мавров, ни у Германии от норманнов, и лишь Центумелла, город в Этрурии, был разграблен маврами вследствие предательства, а во Фризии несколько соседствующих с германским побережьем островов были опустошены норманнами. Как известно, подобным образом Карл охранял, расширял и, вместе с тем, украшал королевство.
графиня де Мей: Часть 4. Отсюда я приступаю к изложению его талантов и неизменного совершенства его духа в любых как благоприятных, так и неблагоприятных обстоятельствах, и о прочем, касающегося его частной и домашней жизни. После смерти отца, Карл, разделив царство с братом, столь терпеливо сносил его вражду и зависть, что всем казалось чудом, что он смог не поддаться гневу. Затем, побуждаемый матерью, он взял в жены дочь Десидерия [770], короля лангобардов, которую оставил через год по неизвестной причине и вступил в брак с Хильдегардой, очень знатной женщиной из племени швабов, от которой имел трех сыновей , а именно, Карла, Пипина и Людовика и столько же дочерей — Ротруду, Берту и Гизеллу. Было у него и еще три дочери, Теодората, Хильтруда и Руотхильда: две от его [третьей] жены Фастрады, происходившей от восточных франков, то есть из племени германцев, третья же от наложницы, имя которой я не упомню. После смерти Фастрады он женился на аламанке Лиутгарде, от которой детей не было, а после ее смерти имел трех наложниц: Херсвинду из Саксонии, от которой была рождена дочь по имени Адальтруда, Регину, родившую Дрогона и Гуго, и Адалинду, которая произвела на свет Теодориха. Мать же Карла Бертрада жила до старости возле него в большом почете. Ибо Карл относился к ней с величайшим уважением [summa reverentia], так что ни одной ссоры не возникало между ними, за исключением той, что произошла из-за расторжения брака с дочерью короля Десидерия, на которой он женился по ее совету. Бертрада умерла [12 июля 783 г.] после смерти Хильдегарды [30 апреля 783 г.], после того как увидела в доме сына трех своих внуков и столько же внучек. Карл похоронил ее с большими почестями в той самой базилике Святого Дионисия, в которой был похоронен [его] отец. У Карла была единственная сестра, по имени Гизелла, еще с юных лет отправленная [в монастырь] для религиозного служения, о которой, так же, как и о матери, он очень нежно заботился. Она умерла незадолго до кончины [Карла] в том же монастыре, в котором жила. Он также придавал значение образованию своих детей, [желая,] чтобы как сыновья, так и дочери в первую очередь обучались свободным искусствам, которыми он занимался и сам. Затем, как только позволил их возраст, он начал обучать сыновей верховой езде по обычаю франков, владению оружием и охоте; дочерям же приказал учиться прясть, привыкать к веретену и прялке, чтобы не сидели в праздности, но занимались трудом, обучаясь всяческим добродетелям [honestatem]. Из всех детей ему выпало пережить двоих сыновей и одну дочь: он лишился Карла, старшего сына [4 декабря 811 г.], Пипина [8 июля 810 г.], которого он поставил королем в Италии, и Ротруды [6 июня 810 г.], старшей из дочерей, сосватанной [781] за греческого императора Константина. Его сын Пипин оставил после себя одного сына, Бернарда, а также пять дочерей Аделаиду, Атулу, Хиндраду, Бертраду и Теодорату. Карл выказал ясное свидетельство своего к ним милосердия, поскольку после смерти своего сына Пипина [разрешил] своему внуку занять место отца, а внучек воспитывал вместе со своими дочерьми. Смерть своих сыновей и дочерей он, вследствие любви к ним, переносил не так стойко, как то соответствовало неординарной стойкости его духа, и разражался слезами. И, узнав о кончине римского папы Адриана [796], который был его близким другом, он плакал так, словно утратил брата или любимого сына. В дружеских отношениях Карл был уравновешен, легко их допускал и сохранял крепкими, свято заботясь о тех, с кем завязал подобную близость. О воспитании сыновей и дочерей он заботился настолько, что, оставшись дома, никогда не обедал без них и никогда без них не отправлялся в путь. Сыновья ехали верхом [рядом] с ним, а дочери следовали сзади, охраняемые арьергардом предназначенных для этого стражников. Дочерей своих, поскольку они были очень красивыми, он сильно любил и, представьте себе, ни одну из них не пожелал отдать в жены ни своим людям, ни чужеземцам; всех он удерживал дома, вплоть до своей смерти, говоря, что не может обойтись без их близости [contubernio]. Из-за этого он, хоть и счастливый во всем остальном, испытал удары злосчастной судьбы. Однако он не подавал виду, как будто бы относительно их и никаких подозрений не возникало, и не рассеивались слухи. У него был сын по имени Пипин, рожденный от наложницы, которого я не упомянул среди других его детей, красивый лицом, но обезображенный горбом. В то время как отец, предпринявший войну против гуннов, зимовал в Баварии, он, притворившись больным, составил заговор против отца с некоторыми знатными франками, которые соблазнили его лживым обещанием царской власти [792]. После того как заговор был раскрыт и заговорщики осуждены, Пипин был пострижен и Карл разрешил ему посвятить себя в Прюмском монастыре религиозной жизни, которой он пожелал. Помимо этого возникали и другие серьезные заговоры против Карла в Германии [785?—786]. Заговорщики, одних из которых ослепили, а других оставили невредимыми, были отправлены в изгнание. Из них были убиты лишь трое. Они, чтобы не быть схваченными, оборонялись, обнажив мечи, и даже убили кого-то. Их лишили жизни, поскольку иначе их невозможно было усмирить. Полагают, однако, что причиной тех заговоров была жестокость королевы Фастрады, ибо заговоры были составлены против короля в обоих случаях из-за того, что он, поддавшись жестокости жены, кажется, слишком отклонился от своей природной доброты и присущей ему мягкости. В остальном, на протяжении всей своей жизни Карл обращался со всеми, как дома, так и вне его, с такой большой любовью и благожелательностью, что никогда никто не мог упрекнуть его и заметить хотя бы в малейшей несправедливости или жестокости. Он любил чужеземцев и весьма заботился о том, как их принять. Так что их многочисленность, по справедливости, казалась обременительной не только для дворца, но и для королевства. Однако сам он, благодаря величию души, меньше всего тяготился такого рода грузом, поскольку даже значительные неудобства окупались приобретением славы о его щедрости и добром имени. Он обладал могучим и крепким телом, высоким ростом, который, однако, не превосходил положенного, ибо известно, что был он семи его собственных ступней в высоту. Он имел круглый затылок, глаза большие, живые и огромные, нос чуть крупнее среднего, красивые волосы, веселое привлекательное лицо. Все это весьма способствовало внушительности и представительности его облика и когда он сидел, и когда он стоял. И хотя его шея казалась толстой и короткой, а живот выступающим, однако это скрывалось соразмерностью остальных членов. Поступь его была твердой, внешний вид мужественным, однако голос, хотя и звучный, не вполне соответствовал его облику. Здоровье его было отменным, за исключением того, что в течение [последних] четырех лет жизни он страдал от часто повторяющейся лихорадки, а под конец еще прихрамывал на одну ногу. Но и тогда он скорее поступал по-своему, чем по совету врачей, которых почти ненавидел, поскольку те убеждали его отказаться от жареной пищи, к которой он пристрастился, и привыкнуть к вареной. Он постоянно упражнялся в верховой езде и охоте, что было для него, франка, естественным, поскольку едва ли найдется на земле какой-нибудь народ, который в этом искусстве мог бы сравниться с франками. Ему нравилось париться в природных горячих источниках и он упражнял тело частым плаванием. В нем он был столь искусен, что его воистину никто не мог обогнать. Вот почему он даже дворец в Аахене возвел и там постоянно жил в последние годы жизни до самой смерти. Он приглашал купаться не только сыновей, но и знать и друзей, а иногда даже свиту, телохранителей и охранников, так что иногда сто и более человек купались одновременно. Карл носил традиционную франкскую одежду. Тело он облачал в полотняные рубаху и штаны, а сверху [одевал] отороченную шелком тунику, обернув голени тканью. На ногах его были онучи и обувь, а зимой он защищал плечи и грудь, закрыв их шкурами выдр или куниц. Поверх он набрасывал сине-зеленый плащ и всегда подпоясывался мечом, рукоять и перевязь которого были из золота или из серебра. Иногда он брал меч, украшенный драгоценными камнями, однако это случалось только во время особых торжеств или же если пребывали чужеземные послы. Иноземную же одежду, даже самую красивую, он презирал и никогда не соглашался одевать ее. Лишь однажды, в Риме, по просьбе папы Адриана, и потом еще по просьбе его преемника Льва он облачился в длинную до колен тунику и греческую хламиду, а также обул сделанные по римскому обычаю башмаки. [Лишь] на торжествах он выступал в вытканной золотом одежде, украшенной драгоценными камнями обуви, застегнутом на золотую пряжку плаще и в короне из золота и самоцветов. В остальные дни его одежда мало чем отличалась от той, что носят простые люди. Он был умерен в еде и питье, особенно в питье, ибо больше всего ненавидел пьянство в ком бы то ни было, не говоря уже о себе и о своих близких. Однако от пищи он не мог долго воздерживаться и часто жаловался на то, что пост вреден для его тела. Пировал он очень редко, и то лишь по большим праздникам, но при этом с большим количеством людей. Повседневный обед обычно готовился лишь из четырех блюд, не считая жаркого, которое охотники обыкновенно подавали на вертелах и которое Карл любил есть больше какого-либо другого кушанья. Во время трапезы он слушал или чтеца или какое-нибудь выступление. Читали [же] ему об истории и подвигах древних. Он любил и книги святого Августина, особенно те, что озаглавлены О Граде Божием. В питье вина и прочих напитках он был так воздержан, что за обедом редко пил более трех раз. Летним днем, после обеда, он съедал какой-нибудь плод и пил [еще] один раз, [затем], сняв с себя всю одежду и обувь, оставался без всего словно ночью и в течение двух или трех часов отдыхал. Ночью же сон его прерывался четыре или пять раз так, что он не только просыпался, но и вставал с постели. Во время одевания и обувания он принимал не только друзей, но даже, если дворцовый управляющий говорил, что возник некий спор, который не могли окончить без его постановления, он тотчас же приказывал привести спорящих и, будто сидя в судейском кресле, разобравшись, выносил приговор. Помимо этого, если в тот день нужно было заниматься чем-то официальным или поручить что-то одному из министров, он делал это в такое же время. Он был многословен и красноречив и мог яснейшим образом выразить все, что хотел. Не довольствуясь лишь родной речью, он старался изучить иностранные языки. Латинский он изучил так, что обыкновенно говорил [orare] на нем, словно на родном, но по-гречески он больше понимал, нежели говорил. При этом он был столь многословен, что даже казался болтливым [dicaculus]. Он усердно занимался свободными искусствами и весьма почитал тех, кто их преподавал, оказывая им большие почести. Грамматике он обучался у дьякона Петра Пизанского, который был тогда уже стар, в других науках его наставником был Альбин, прозванный Алкуином, тоже дьякон, сакс из Британии, муж во всем мире ученейший. Под его началом Карл много времени уделил изучению риторики, диалектики, а особенно астрономии. Он изучал искусство вычислений [computandi] и с усердием мудреца пытливо выведывал пути звезд. Пытался он писать и для этого имел обыкновение держать на ложе, у изголовья [in lecto sub cervicalibus] дощечки или таблички для письма, чтобы, как только выпадало свободное время, приучить руку выводить буквы, но труд его, начатый слишком поздно и несвоевременно, имел малый успех. Он свято и преданно почитал христианскую религию, в которой был наставлен с детства. Вот почему он воздвиг в Аахене исключительной красоты базилику, украсив ее золотом, серебром, светильниками, а также вратами и решетками из цельной бронзы. Поскольку колонны и мрамор для этой постройки нельзя было достать где-либо еще, он позаботился о том, чтобы его привезли из Рима и Равенны. Он ревностно и часто посещал церковь и утром, и вечером, и даже в ночные часы и на заутреню, насколько позволяло здоровье и весьма заботился, чтобы все, что в ней совершалось, проходило наиболее достойно. Он не уставал напоминать служителям, чтобы они не дозволяли приносить внутрь ничего неподобающего или непристойного. Он обеспечил ее таким изобилием священных сосудов из золота и серебра и одежды для священнослужителей, что во время отправления обрядов даже привратникам, [людям] низшего церковного звания, не было необходимости служить в собственном платье. Он старательно улучшал порядок пения псалмов и церковного чтения. Ведь он был совершенен и в том, и в другом, хотя сам не читал на людях, а пел лишь вместе с другими и тихим голосом. Карл деятельно занимался поддержкой бедных и бескорыстным милосердием, которое греки называют eleimosinam [милостыней]. Он не забывал подавать милостыню не только на родине и в своем королевстве, но даже за морями в Сирии и Египте, а также в Африке, Иерусалиме, Александрии и Карфагене. Когда он узнавал, что где-то христиане живут в бедности, то обычно, сочувствуя их нужде, посылал им деньги. Именно поэтому он искал дружбы заморских королей, чтобы для живущих под их властью христиан наступило некое утешение и облегчение. В Риме, более других священных и почитаемых мест, Карл заботился о церкви блаженного апостола Петра, в сокровищницу которой он пожертвовал большие суммы денег как золотом, так серебром и драгоценностями. Множество бесчисленных даров он послал епископам. За все время правления для Карла не было ничего желаннее, чем вернуть Риму собственными трудом и усилиями былое величие и положение. Он хотел, чтобы благодаря ему церковь [ecclesia] святого Петра была не только цела и невредима, но при его поддержке превосходила бы все прочие церкви красотой и богатством. И хотя он ценил Рим столь высоко, за сорок семь лет своего правления он ездил туда лишь четыре раза — исполнить обеты и помолиться. Для последнего приезда Карла были и другие причины. Дело в том, что римляне, которые подвергли папу Льва большому насилию, выколов ему глаза и вырвав язык, принудили его молить короля о защите. Поэтому, отправившись в Рим [800], чтобы восстановить положение дел в церкви, пришедшее в полный беспорядок, он задержался там на всю зиму. Именно тогда он принял имя Императора и Августа [25 января, 800], чего вначале совершенно не желал и утверждал, что если бы знал заранее о замысле папы, то в тот день не пошел бы в церковь, несмотря на то, что это был один из главных праздников. и с великим терпением он переносил зависть римских императоров, негодовавших на то, что он принял это звание. Их упорство Карл победил своим великодушием, которым он, несомненно, их превосходил, посылая к ним частые посольства и в письмах называя их братьями. Приняв императорский титул, Карл обратил внимание на то, что многое в законах его народа было несовершенно — ведь франки имели два закона, которые во многих местах очень различались. Он задумал добавить то, что недоставало, устранить расхождения и исправить плохо или с ошибками изложенное. Ничего из этого он не исполнил, если не считать того, что добавил к законам несколько глав, но и они не были завершены. Однако он приказал описать и письменно изложить устные законы всех подвластных ему народов. Также он [приказал] записать и увековечить и старинные варварские песни, которые воспевали деяния и войны прежних королей. Он положил начало и грамматике родного языка. [Карл] также дал названия месяцам на собственном языке. До этого времени франки именовали их отчасти по-латыни, отчасти на варварском наречии. Он установил собственные имена для двенадцати ветров, хотя раньше для них имелось не более четырех названий. Если говорить о месяцах, то январь он назвал винтерманот [Wintarmanoth], февраль — горнунг [Hornung], март — ленцинманот [Lentzinmanoth], апрель — остарманот [Ostarmanoth], май — виннеманот [Winnemanoth], июнь — брахманот [Brachmanoth], июль — хеуйманот [Heuuimanoth], август — аранманот [Aranmanoth], сентябрь — витуманот [Witumanoth], октябрь — виндумеманот [Windumemanoth, ноябрь — хербистманот [Herbistmanoth], декабрь — хейлагманот [Heilagmanoth] . Ветрам же Карл положил такие имена: восточный ветер стал называться остронивинт [Ostroniwint], юго-восточный остзундрони [Ostsundroni], юго-юго-восточный — зундострони [Sundostroni], южный — зундрони [Sundroni], юго-юго-западный — зундвестрони [Sundwestroni], юго-западный — вестзундрони [Westsundroni], западный — вестрони [Westroni], северо-западный — вестнордрони [Westnordroni], — северо-северо-западный — нордвестрони [Nordwestroni], северный — нордрони [Nordroni], северо-северо-восточный — нордострони [Nordostroni], северо-восточный — остнордрони [Ostnordroni]. В конце жизни, когда его тяготили болезнь и старость, Карл призвал к себе Людовика, короля Аквитании, единственного из сыновей Хильдегарды, оставшегося в живых. Собрав надлежащим образом со всего королевства знатнейших франков, Карл при всеобщем согласии поставил сына соправителем всего королевства и наследником императорского титула. Возложив на его голову корону, Карл приказал именовать Людовика императором и августом [11 сентября 813 г.]. Это решение с одобрением было поддержано всеми присутствующими, ибо казалось, что оно было вдохновлено свыше на благо всего государства. И это деяние приумножило авторитет Карла [дома] и внушило огромный страх чужеземным народам. Затем, отослав сына обратно в Аквитанию, он, хотя и немощный от старости, по своему обыкновению, отправился поохотиться неподалеку от аахенского дворца и, проведя за этим занятием остаток осени, на Ноябрьские Календы вернулся в Аахен. Зимуя там, в январе он слег, охваченный сильной лихорадкой. Тотчас же, как обычно при лихорадках, он начал поститься, полагая, что такое воздержание от еды сможет прогнать болезнь или, по крайней мере, облегчить. Но к жару присоединилась боль в боку, которую греки называют “плевритом” [pleuresin], однако он все еще продолжал воздерживаться от еды, подкрепляя тело лишь редким питьем. На седьмой день, после того как он слег в постель, приняв святое причастие, он умер. Это случилось на семьдесят втором году его жизни, из которой сорок семь лет он правил, в пятый день перед Февральскими Календами, в три часа дня [28 января 814 г., 9 часов утра]. Тело его было омыто и убрано по установленному обряду. При великом плаче всего народа оно было внесено в церковь и погребено. Сперва сомневались, где его надлежит похоронить, ибо сам он при жизни не оставил об этом никаких распоряжений. Затем все согласились, что нигде для него не найти гробницы достойнее той самой базилики [basilica], которую сам он, из любви к Богу и Господу нашему Иисусу Христу и в честь святой приснодевы Марии, Богородицы построил в том поселении на собственные средства. Там он и был погребен в тот же день, в который умер. Поверх его гробницы была воздвигнута позолоченная золотом арка с его изображением и надписью. Эпитафия была такова: Под этим камнем лежит тело великого и правоверного Императора Карла, который знатно расширил королевство франков и правил счастливо сорок семь лет. Умер семидесяти лет, в год Господень DCCCXIIII, Индикта VII, V Кал., Февр. Приближение его кончины было отмечено многими знамениями, так что не только другие, но и он сам увидели в них угрозу. На протяжении трех последних лет его жизни случались частые затмения и солнца и луны, а на солнце в течение семи дней видели черное пятно. Величественная громада портика, что была сооружена между базиликой и дворцом, в день Возненсения Господа неожиданно обрушилась до основания. А мост через Рейн возле Могонтиака, который Карл в течение десяти лет сооружал с такими искусством и огромным трудом, что, казалось, тот сможет стоять вечно, случайно воспламенившись, сгорел в пожаре [813] за три часа так, что (за исключением подводной части) ни щепки от него не осталось. И сам Карл во время последнего похода в Саксонию против короля данов Годфрида [810], однажды выйдя перед восходом солнца из лагеря и уже выступив в путь, внезапно увидел, что справа налево в чистом воздухе в ярком свечении пронеслось упавшее с неба пламя. Пока все удивлялись этому знамению и тому, что оно предвещает, лошадь, на которой ехал Карл, неожиданно уронила голову и упала, с такой силой бросив его на землю, что на его плаще лопнула пряжка, а перевязь меча разорвалась. Он был поднят поспешившими к нему слугами, что были рядом, которые сняли с него вооружение и верхнее платье. Даже копье, которое он в тот момент крепко держал в руке, выпало и отлетело на двадцать или более футов. Кроме того Аахенский дворец часто сотрясался, а в покоях, где пребывал Карл, постоянно трещали потолки. А базилику, в которой Карл был позднее погребен, поразило с неба и золотое яблоко, украшавшее самый верх кровли, от удара молнии раскололось и было отброшено на примыкавший к базилике дом епископа. В той же базилике, по краю карниза, расположенного между арками верхнего и нижнего ярусов, который огибал внутреннюю часть храма, красной охрой была нанесена надпись, говорящая кто был создателем этого храма; в первой ее строке были слова: КАРЛ ПРИНЦЕПС Было замечено, что в самый год смерти императора, за несколько месяцев до его кончины, буквы в слове ПРИНЦЕПС так поблекли, что почти не были видны. Однако на все упомянутые знамения Карл или не обращал внимания, или игнорировал их, как если бы ничто из них его самого никаким образом не касалось. Он начал составлять завещание, по которому часть наследства доставалось дочерям и детям, родившимся от наложниц. Однако, начав слишком поздно, он не сумел довести дело до конца. За три года до кончины Карл разделил в присутствии своих друзей и слуг сокровища, деньги, одежду и утварь. Призвав их в свидетели, он пожелал, чтобы после его кончины сделанное им разделение при их одобрении осталось неизменным. Он составил краткий документ, в котором излагалась его воля в отношении того, что он разделил. Содержание и текст этого документа таковы:
графиня де Мей: Часть 5. ВО ИМЯ ВСЕМОГУЩЕГО ГОСПОДА БОГА, ОТЦА И СЫНА И СВЯТОГО ДУХА Описание и раздел собственных сокровищ и денег, сделанный славнейшим и боголюбивейшим государем Карлом, императором и августом, в 811 год от воплощения господа нашего Иисуса Христа, в сорок третий год его правления во Франкии, в тридцать шестой год его правления в Италии, на одиннадцатый год его императорства, в четвертый год Индикта. Раздел имущества, находившегося в означенный день в его хранилище [camera], Карл постановил сделать при благочестивом и мудром размышлении и осуществил его с Божьей помощью. Делая это, он особенно желал предусмотреть то, чтобы не только дарование милостыни, должным образом производимое христианами из их собственности, осуществлялось от его имени и из его денег упорядочение и обоснованно, но чтобы его наследники при отсутствии всякой неясности твердо знали, что им должно причитаться и могли без споров и взаимопритязаний разделить назначенные им доли. Исходя из этого замысла и намерения, он, как было сказано, сперва разделил все средства и имущества, что в означенный день находились в его хранилище в золоте, серебре, драгоценностях и королевских одеяниях на три части. Затем, оставив одну часть нетронутой, он разделил две другие на XX и одну долю. Эти две части были разделены на XX и одну долю потому, что, как известно, в его королевстве находятся двадцать один город-церковная метрополия [metropolitanae civitates]. Каждая из тех частей должна была быть передана его наследниками и друзьями в виде милостыни одной из метрополий. Архиепископ, стоящий в то время во главе данной церкви и принимающий выделенную его церкви часть, должен разделить ее со своими епископами следующим образом: третья часть должна остаться его церкви, а две другие делятся между епископами. Каждая из известного числа XX и одной существующей метрополии долей, что получены из первых двух разделенных частей, была тщательно отделена от других и уложена в свой ящик [repositorio], с надписью города, которому ее надлежит передать. Имена метрополий, которым должна быть передана указанная милость или подаяние таковы: Рим, Равенна, Медиолан, Форум Юлия, Градус, Колония, Могонтиак, Юваум (или Зальцбург), Треверы, Сеноны, Везонтион, Лугдунум, Ратумагус, Ремы, Арелас, Виена, Дарантазия, Эбродунум, Бурдигала, Туронес, Битуриги. Часть, которую он пожелал сохранить нетронутой, делится так. После того, как две упомянутым образом разделенные части будут распределены и опечатаны, эта треть должна находиться в повседневном обращении как вещь, о которой известно, что она не отчуждена от собственности ее обладателя в силу какого-либо обещания. Это сохраняется до тех пор пока он находится в здравии или заявляет о необходимости пользоваться ею. А после его смерти или добровольного отказа от мирских дел эта часть должна быть разделена еще на четыре части. Первую четверть следует добавить к вышеназванным XX и одной. Вторая четверть назначается его сыновьям и дочерям, а также сыновьям и дочерям его сыновей, и должна быть между ними справедливо и разумно разделена. Третья четверть по христианскому обыкновению расходуется на нужды бедных. Четвертая четверть сходным образом в виде милостыни идет на поддержание дворцовой челяди, распределяясь в пользование слуг и служанок. К этой третьей части всего его состояния, которая, как и другие части, состоит из золота и серебра, он пожелал присоединить все вазы и утварь из бронзы, железа и других металлов вместе с оружием, одеждой и иным, изготовленным для различных нужд ценным и малоценным имуществом, как, например, занавеси, покрывала, гобелены, шерстяные ткани [filtra], кожи, упряжь и все, что на этот момент находилось в его хранилище и сундуках, чтобы за счет этого возросли доли этой третьей части и до большего числа людей дошла раздача милостыни. Относительно капеллы, то есть утвари [Аахенской] церкви, как той, что он сам дал и собрал, так и той, что досталась ему по наследству от отца, он приказал, чтобы все оставалось в целости и никоим образом не делилось. А если найдутся сосуды, книги или иное имущество, о котором доподлинно известно, что они были помещены в эту капеллу не им, и если кто-либо захочет иметь их, то тот может сделать это, приобретя по справедливо назначенной цене. Относительно книг, которых он собрал в своей библиотеке великое множество. Карл сходным образом постановил, что те, кто пожелает владеть ими, должны их выкупить по справедливой цене, а выплаченные деньги должны быть розданы среди бедных. Среди других сокровищ и собственности [у Карла] были три серебряных стола и один особенно большой и тяжелый, из золота. Относительно них он распорядился и постановил следующим образом. Один из них, квадратный, имеющий изображение города Константинополя, вместе с прочими предназначенными для того дарами, надлежит передать в Рим, базилике блаженного апостола Петра. Другой, круглый, стол, украшенный изображением города Рима, надлежит отправить епархии (episcopio) церкви Равенны. Третий стол, превосходящий остальные красотой исполнения и внушительным весом, имеющий тонко прорисованную в виде трех кругов подробную карту всего мира, он постановил отдать на увеличение той трети, что должна быть разделена между его наследниками и направлена на милостыню. Туда же надлежит отдать золотой стол, упомянутый четвертым. Карл сделал и утвердил сие описание и распределение [собственности] перед епископами, аббатами и графами, которые тогда смогли присутствовать. Их имена перечислены. Епископы: Хильдибальд, Рикульф, Арн, Вольфарий, Бернойн, Лейдрад, Иоанн, Теодульф, Иессе, Хейто, Вальтгауд. Аббаты: Фридугиз, Адалунг, Энгильберт, Херменон. Графы: Вала, Meгuнxep, Отульф, Стефан, Унруок, Бурхард, Мегинхард, Гаттон, Ригвин, Эйон, Эркангарий, Герольд, Берон , Хильдегерн, Рокульф. Людовик, сын Карла и Божьей волей наследник, изучил этот документ и после смерти отца сколь мог быстро и со всем тщанием постарался исполнить.
МАКСимка: Встреча Карла Великого с папой Адрианом I возле ворот Рима Император Карл Великий Карл Великий принимает ученого Алкуина, фактически министра образования империи Коронация Карла Великого в 774 году на королевство лангобардов
МАКСимка: Коронация Карла Великого императорской короной папой Львом III Памятник погибшим франкам в Ронсельванском ущелье Рукоятка меча Карла Великого
МАКСимка: В соборе Св. Петра папа Лев III возлагает императорскую корону на голову Карла. Европа в 814 г. Карл I Великий, (Национальная французская библиотека) Карл I Великий, император Запада (статуя во Франкфурте).
МАКСимка: Карл Великий и папы римские Геласий I и Григорий I. Миниатюра из молитвенника короля Карла II Лысого. Карл Великий и Пипин Горбатый. Карл и Роланд Карта Франкской империи — территориальные расширения от 481 до 814 г.
МАКСимка: Монограмма Карла I Великого. Родословное древо Каролингов. Миниатюра из рукописи XII в. Слово король образовалось от имени Карла Великого, короля франков.
МАКСимка: Головной убор Карла Великого Замок в Германии, предположительное место рождения Карла Золотая статуя императора Карл
МАКСимка: Карл I Великий Карл Великий Коронация Карла Коронация Карла Великого
МАКСимка: Памятник императору в Бельгии Памятник императору в Париже Памятник Карлу
МАКСимка: Портрет Карла Великого Распад империи Карла Великого Трон Карла Великого
МАКСимка: ИМПЕРИЯ КАРЛА ВЕЛИКОГО — ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ФИКЦИЯ ИЛИ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ? Из книги : Карл Великий: реалии и мифы / Ин-т всеобщ. истории РАН. Центр истории западноевроп. Средневековья и Раннего Нового времени; Отв. ред. А.А. Сванидзе. - М., 2001. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что наиболее известное из исторических событий, связанных с личностью Карла Великого, ставшее своего рода маркирующим признаком эпохи (если не в глазах историков, то в памяти потомков), произошло на Рождество 800 г. в римской церкви св. Петра перед гробом апостола, когда папой Львом III Карл был коронован императорской короной и, после единодушной аккламации «всего римского народа» «Карлу, августу, Богом венчанному великому миротворцу и Римскому императору» («... et a cuncto Romanorum populo adclamatum est: Carolo augusto, a Deo coronato magno et pacifico imperatori Romanorum, vita et victoria!»), «отложив титул патриция», который до тех пор служил выражением особого покровительства Риму со стороны короля франков, «стал именоваться императором и августом» («ablato patricii nomine imperator et augustus est appellatus») (Ann. regni Franc., a. 801, p.l 12). Образ Карла как первого с античных времен императора Запада, первого объединителя Европы (отождествляемой с латинским христианским миром), «наполнившего ее всяческим благом» («omnem Europam omni bonitate repletam reliquit»: Nith. hist. I, 1, p.l), приковывал к себе мысленные взоры политиков и идеологов многих эпох — вплоть до Наполеона и современных поборников «единой Европы». Поэтому именно имперская идея и сопутствовавшая ей политическая практика Карла могут служить весьма подходящим оселком для оттачивания темы, вынесенной в заглавие конференции: «Карл Великий: мифы и реалии». Миф о Карле Великом начинает вызревать уже в течение X в. (Folz, 1950; относительно более позднего времени см.: Borst, 1967; обзор более ранней литературы см.: Heldmann), когда становится окончательно ясно, что мечта о возрождении былого единства Франкской державы путем династически легитимных комбинаций внутри каролингского семейства безвозвратно отошла в прошлое. В конце X в. он магнетизировал полугрека Оттона III, который, как известно, не удержался даже от «личного свидания» с Карлом, приказав вскрыть его гробницу в Ахене; при этом то ли аффектированность, то ли непосредственность привели юношу-визионера на грань гротескно-комического: Оттон велел остричь покойному ногти и доделать из золота отсутствовавший кончик носа. Финалом же стало причисление Карла к лику святых по инициативе другого поборника Западной империи — Фридриха I Барбароссы. Итак, что же такое была империя Карла Великого? Как она соотносилась (и соотносилась ли) с идущим от поздней античности представлением о «Римской» империи? Как понимали империю Карла ее современники и, главное, сам император? Как понимали ее ближайшие потомки и преемники Карла? Были ли они продолжателями дела Карла Великого или, напротив, его разрушителями? В чем причина эфемерности созданной Карлом империи? Вот круг тех отнюдь не новых вопросов, которые будут занимать нас в этой заметке. Среди них ключевым является, конечно же, третий по счету — ведь прежде всего необходимо по мере возможности понять, какую империю стремился построить Карл; это — непременное условие для прояснения противоречий между планами Карла Великого, с одной стороны, и альтернативными взглядами на империю Константинополя и папства, а также политической реальностью того времени — с другой. Состояние историографии дает возможность для более или менее определенного ответа на такой вопрос. Начать естественно с известного сообщения Карлова биографа и ближайшего советника Эйнхарда, которое бесчисленное количество раз комментировалось историками. Говоря о четвертом и последнем пребывании Карла в Риме в 800-801 гг. с целью восстановления на папском престоле Льва III и «исправления положения дел в [Римской] церкви, которое пребывало в большом расстройстве» («Idcirco Romam veniens propter reparandum, qui nimis conturbatus erat, ecclesiae statum»), Эйнхард как бы мимоходом упоминает и о коронации, в отличие от него подробно описанной во «Франкских королевских анналах»: «Тогда-то он и принял титул императора и августа. Поначалу это было ему настолько не по душе, что он утверждал, что знай он заранее о замысле папы, то не пошел бы в церковь, хотя в тот день и был великий праздник (Рождество. — А. Я.)» («Quo tempore imperatoris et augusti nomen ac-cepit. Quod primo in tantum aversatus est, ut adfirmaret se eo die, quamvis praecipua festivitas esset, ecclesiam non intraturum, si pontifi-cis consilium praescire potuisset»: Einh. vita Kar. 28, p.32). В этом известии обращают на себя внимание два обстоятельства: во-первых, то скромное, можно даже сказать, проходное, место, которое занимает краткая заметка об имперской коронации в сочинении Эйнхарда; во-вторых, резкое неудовольствие, вызванное, если верить Эйнхарду, у Карла действиями папы. Как понимать в данном случае биографа, безусловно, прекрасно осведомленного? Стал ли прямой и доверчивый франк Карл и в самом деле, как считали некоторые авторитеты, «императором поневоле» («Kaiser wider Willen»: Schramm), жертвой хитроумной политической интриги Льва III, который под видом благодарности за спасение и заботы о Римской церкви в буквальном смысле навязал ему императорскую корону, поставив мир перед свершившимся фактом? О том, что речь шла именно о короне, кроме «Франкских королевских анналов» сообщает также жизнеописание Льва III в «Liber pontificalis» (2, p. 7). Когда на майнцском съезде в августе 800 г. Карл объявил о своем решении отправиться в Рим, вряд ли он не подозревал, что там ему предстояло провозглашение императором. Трудно сомневаться в том, что и об этом в том числе он вел переговоры с лично прибывшим к нему еще летом 799 г. в поисках защиты папой (Beumann, 1958), которого король не случайно принимал не в Ахе-не, а в периферийном Падерборне, где мог предстать перед римским первосвященником во всем блеске покорителя и крестителя саксов, организатора саксонской церкви. Неслучайно в созданном чуть ли не в том же 799 г. (Beumann, 1966) или вскоре затем (Schaller, 1976) так называемом «Падерборнском эпосе» («Karolus Magnus et Leo Papa») Карл величается «августом». Сам чин встречи Карла в Риме был из ряда вон выходящим: за 12 миль до городских ворот его встречал лично сам папа, тогда как звание патриция, носителем которого Карл тогда еще являлся, давало ему всего лишь право быть встреченным схолами за милю до города. Но самым главным в этом ряду служит свидетельство современных событиям «Лоршских анналов» («Annales Laureshamenses»), на аутентичность которого, вопреки иногда высказывавшимся сомнениям (Schramm), можно положиться (Fichtenau, 1953; 1959). Согласно «Лоршским анналам», римский синод, рассматривавший обвинения против папы Льва и закончившийся 23 декабря 800 г. оправданием последнего, тогда же, т. е. за два дня до коронации, обратился к Карлу с просьбой принять императорский титул; «король Карл не пожелал отказать в такой просьбе ... священнослужителям и всему христианскому народу и на Рождество Господне принял титул императора вместе с помазанием от папы Льва» («Quorum petitionem ipse rex Karolus denegare noluit, sed cum omni humilitate subiectus Deo et petitioni sacerdotum et universi christiani populi in ipsa nativitate Domini nostri Jesu Christi ipsum nomen imperatoris cum consecratione domini Leonis papae suscepit»: Ann. Lauresham., a. 801, p.38). Это недвусмысленное сообщение нельзя, разумеется, толковать (как то делал Р.Фольц: Folz, 1964) в том смысле, будто провозглашение Карла императором состоялось уже за два дня до коронации. В то же время ясно, что король знал о предстоявшей на Рождество церемонии и гнев его, засвидетельствованный Эйнхар-дом, был вызван не желанием папы навязать ему императорский титул, а какими-то неожиданными для Карла обстоятельствами этой церемонии. Какими? Думается, наука нашла правильный ответ на этот вопрос, усвоив и разработав идею А. Бракманна, Э. Каспара и М. Линцеля (Brackmann; Caspar; Lintzel) об особом «неримском», или если угодно, «внеримском» представлении Карла об императорской власти, которое и стало причиной идеологической коллизии с представлениями на этот счет папы Льва III, коль скоро последние не только целиком коренились в римской традиции, но и, как то достаточно убедительно, на наш взгляд, показал В. Онзорге (Ohnsorge, 1951, 1952, 1954, 1975), были развиты самим Львом в направлении именно римского (естественно, папского) универсализма (если верна атрибуция Льву III «Constitutum Constantini»). По причинам, которые сейчас будут с необходимой краткостью изложены, этот «внеримский» идеологический комплекс можно с известной долей условности (учитывая наличие элементов аналогичного «внеримского» представления об империи также и в идеологических традициях других раннесредневековых монархий Запада, например, — в англо-саксонской: Stengel, 1910; 1939; 1966 [ответ на критику Р. Дрёгерайта: Drogereit, 1952]; некоторые коррективы см.: Erdmann, 1951; Vollrath-Reichelt,1971) назвать «франкской имперской идеей». Таким образом, скептицизм П.Э. Шрамма, считавшего подобную гипотезу «фантомом современной науки» (Schramm), не встретил поддержки. Определяющей чертой этой «франкской имперской идеи», насколько она прослеживается по источникам, является интуиция о франках как новом избранном народе — носителе империи (в немецкоязычной терминологии — «das neue Reichsvolk»). Эта интуиция сложилась еще до коронации 800 г. и стала своеобразной амальгамой представления о равночестности всех народов внутри христианской экумены, привычного и выработанного столетиями политического существования западноевропейских gentes и regna gentilia вне политико-идеологических рамок Римской (Византийской) империи (оно было, как известно, сформулировано еще Исидором Севильским в первой половине VII в. [Lowe, 1952; Borst, 1966] и, знаменательным образом, воспроизведено четыре века спустя на другом конце Европы Илларионом, будущим киевским митрополитом, идеологом политики Ярослава Мудрого) и очевидной исключительности положения Франкской державы во второй половине VIII в., объединившей в своих пределах практически всю латинскую Европу, за исключением Астурии и англо-саксонских королевств. Конфликт с Византией из-за того, что франкская церковь как таковая не была приглашена на VII вселенский (II Никей-ский) собор 787 г., восстановивший иконопочитание, всего лишь высветил неизбежный антивизантийский аспект уже созревшего квазиимперского политического самосознания короля франков и его окружения. Неудивительно, в итоге, что в направленных против решений собора полемических «Libri Carolini», созданных по поручению Карла Великого Теодульфом Орлеанским, Карл выступает как «государь избранного народа», а Алкуин уже с 798 г. неоднократно прилагает к государству Карла название «Imperium christianum». В свете сказанного, недовольство Карла в церемонии коронации могли вызвать те ее элементы, которые явно восходили к папской римско-универсалистской модели империи и потому плохо вписывались во «франкскую модель». Прежде всего, это, конечно же, конституирующее участие в церемонии римского первосвященника (коронация руками папы, а также, возможно, помазание, если трактовать consecratio в процитированном известии «Лоршских анналов» именно как помазание, на что, вроде бы, указывает и ироническое сообщение византийского современника — хрониста Феофана, будто Карл, по своей варварской неумеренности, был облит миром с ног до головы: Theoph., p. 472. 30 — 473. 3), которое могло быть понято как санкция Рима и прецедент. Последующие события показали, что так оно и случилось: Стефан IV, преемник Льва III, прибыв в 816 г., в самом начале своего понтификата, к императору Людовику Благочестивому, не забыл захватить с собой корону, которой и увенчал Людовика в Реймсе — напоминание о процедуре 800 г., пусть и запоздалое, но идеологически отнюдь не маловажное, так как речь шла якобы о короне самого св. Константина Великого (намек на «Constitution Constantini»); в 823 г. императорской короной в Риме папа Пасхалий I короновал франкского престолонаследника Лотаря, старшего сына императора Людовика, хотя тот уже был десигнирован отцом в качестве императора-соправителя шесть лет назад, в 817 г. (Ann. regni Franc., a. 816 [в своей лапидарности «Анналы» излагают дело так, как будто коронация и была главной причиной приезда папы: «Qui statim imperatori adventus sui causam insinuans celebratis ex more missarum sollemniis eum diadematis inpositione coronavit»], 823, p. 144, 160-161; Theg. vita Hlud. 17, p.594; Anon, vita Hlud. 26, 36, p.620-621, 627). Эта настойчивость Рима принесла свои плоды, и позднее, в пору ослабления Франкской державы и сложной внутридинастиче-ской борьбы, именно коронация папами стала общепринятым способом передачи императорской власти. Уже в 850 г. Лотарь сам пошлет своего сына Людовика (будущего императора Людовика II) за короной в Рим. Между тем, и при Карле, и при его сыне и преемнике Людовике положение было совершенно иным. Во время императорской де-сигнации последнего в сентябре 813 г. дело обошлось не только без участия папы, но и вообще без какой бы то ни было церковной санкции: по одной версии императорскую корону на голову сына возложил Карл (Ann. regni Franc., а. 813, p. 138: «... coronam illi inposuit et imperialis nominis sibi consortem fecit»), по другой — это сделал по повелению отца сам Людовик (Theg. 6, р.591-592: «... iussit eum pater, ut propriis manibus elevasset coronam ... et capiti suo inponeret»); и в том, и в другом случае перед нами красноречивое отличие от аналогичной десигнации Отгона II на Рождество 967 г., которого отец, император Отгон I, нарочно заставил явиться в Рим, чтобы короноваться из рук папы Иоанна XIII. Отсутствие папы или какой-либо папской санкции при коронации 813 г. тем более многозначительно, что она готовилась загодя, почти два года, так как Карл Молодой, последний (помимо Людовика) из законнорожденных сыновей Карла Великого, умер еще в декабре 811г. Точно гак же поступил вскоре, в 817 г., и Людовик, самостоягельно короновав в качестве императора-престолонаследника своего сына Лотаря (Ann. regni Franc., a. 817, р.147). Другим моментом, который необходимо отметить в данной связи, является титулатура, подробно изученная Э. Каспаром (Caspar); ее свидетельство представляется особенно важным, поскольку оно до известной степени компенсирует отсутствие высказываний на интересующую нас тему от первого лица, т. е. самого Карла. Напомним, что аккламация в Риме в 800 г., как она донесена до нас автором «Франкских имперских анналов», включала титул «imperator Romanorum», и дело тут, полагаем, не в «наивности» анналиста (Lowe, 1989), а в том, что речь идет о формуле римской аккламации, составленной, естественно, в соответствии с папской концепцией империи. Сам же Карл, как складывается впечатление по документам, выходившим из его канцелярии после коронации, тщательно избегал не только эпитета «римский», но поначалу даже титула «император» (впору вспомнить о цитированном сообщении Эйнхарда). Показательна титулатура грамоты, изданной Карлом после Рождества 800 г. — в марте следующего года, которую проанализировал М. Кёсслер (Kossler, 1931): «король франкский, римский и лангобардский» («rex Francorum et Romanorum atque Langobardorum»: MGH DD Kar. N 196); знаменательно, конечно, и то, что «франкский» компонент титулатуры предшествует «римскому», но назвать себя «королем римским» новоиспеченный император мог только в одном случае — если в его представлении империя была одноприродна королевской власти, являясь всего лишь некоторой сублимацией последней (оригинал грамоты не сохранился, но, думаем, этого недостаточно для сомнений в аутентичности представленной в ней титулатуры, которая подтверждается также свидетельством мурбахского формуляра: «Viro gloriosi-ssimo illo gratia Dei regi Francorum et Langobardorum Romanorum-que» [MGH Form., p.331, N 5], где «римский» компонент расположен вообще по хронологическому принципу последним). Весной 801 г. был издан и капитулярий, также демонстрирующий удивительную шаткость титулатуры Карла начального периода его империи: «Управляющий Римской империей, сиятельнейший август» («Romanum regens imperium Serenissimus augustus») в соединении с датировкой «первым годом нашего консулата» (!), причем на последнем месте, после датировок годами правления как короля франков и лангобардов («Anno ... regni in Francia XXXIII, in Italia XXVIII, consulates autem nostri primo») (MGH Capp. 1, p.204). Формула «Romanum regens imperium», подчеркнуто дистанцирующая титулуемого от прямого «imperator Romanorum» (интересно, что к аналогичному обороту Карл прибег еще в «Libri Carolini», где характеризовал свой квазиимперский статус повелителя латинской Европы следующим образом: «Король франков, управляющий Галлиями, Германией и Италией» — «Rex Francorum Gallias, Germaniam Italiamque ... regens»), закрепится надолго, продержавшись в ряде модификаций до 813 г. (в последний раз она встречается в грамоте Карла от 9 мая 813г.: MGH DD Kar. N 218) (Classen, 1951). Радикальная перемена наступает лишь весной 813 г., когда, в результате достигнутой, наконец, договоренности с Византией, в титуле Карла появляется определение imperator, но навсегда исчезает всякое упоминание о Риме: «Carolus divina largiente gratia imperator et augustus idemque rex Francorum et Langobardorum» (так, например, в послании византийскому императору Михаилу I: MGH Ерр., 4, N 37, р.556). И напротив — именно с этого времени, как известно, в титуле константинопольских василевсов появляется эксплицитное указание на их «римскость»: ?acnteic РюцакоУ (Stein; Classen, 1965). Добившись от византийских императоров желаемого — признания своего равноправия им, выразившегося в обращении «брат», Карл принял и титул Imperator как выражение этого равноправия. Настояв на исключительном праве на определение «римский», в Константинополе, пусть ценой компромисса, но сохранили уникальный римско-вселенский характер своей империи, тогда как Карл отказался от этого определения с тем большей легкостью, что оно и без того воспринималось им как обременительное — выражение неприемлемой для него папской концепции империи. Тем самым, полагая, что можно быть императором, не будучи «римским», что могут параллельно существовать две христианских империи, Карл обнаружил непонимание самой природы этой последней. Такое непонимание проявилось им еще ранее, в 806 г., когда Карл обнародовал установление о престолонаследии (так называемое «Divisio regnorum»: MGH LL Сарр., 1, N 45), в котором, характерным образом, не проронил ни слова об империи, ограничившись традиционным для франков династическим разделом государственной территории на regna между своими тремя (тогда еще) сыновьями. Историки ломают голову в поисках ответа на эту загадку, то считая, что здесь отразилась неурегулированность отношений с Византией (Calmette, 1941; Schieffer, 1992) (но в это время Карл находился с Византией в состоянии войны и потому, скорее, должен был бы подчеркнуть свое императорство); то догадываясь, что вопрос о наследовании императорского титула должен был решиться позднее (Lowe, 1989) (почему же? да и как он мог решиться без отмены уже зафиксированной в «Divisio» равноправности братьев-королей?); то подозревая даже, что в глазах Карла титул императора был его личным отличием, не подлежавшим наследованию (Riche) (автор как будто забыл об имперской коронации Людовика в 813 г.); то прибегая к очевидным софизмам: коль скоро, как показал В. Шлезингер, титул, использованный Карлом в протоколе того экземпляра «Divisio», который был представлен на подпись папе, выказывает аллюзию на «Constitutum Constantini» (Schlesinger, 1958), то стало быть, император не совсем забыл об империи (!) (Schneider, 1995). При этом почему-то избегают признать очевидное: Карл не понимал принципиальной неделимости империи. Он был главой Франкской империи, иными словами — очень большого, вобравшего в себя многие народы и другие королевства, и очень могущественного Франкского королевства (ср. неоднократно встречающееся в «Divisio» употребление термина imperium как эпитета к regnum: «imperium vel regnum nostrum» и т. п.; такое квантитативное понимание империи как просто большого «сверхкоролевства» было свойственно и потомкам Карла Великого — например, его младшему сыну Карлу Лысому, который, вернувшись в 876 г. из Рима, где он был коронован папой Иоанном VIII, «отложив титул короля, повелел именовать себя императором и августом всех королей по сю сторону моря» — «... ablato regis nomine se imperatorem et augustum omnium regum cis mare consistentium appellare praecepit»: Ann. Fuld., a. 876, p.86). A потому эта империя должна была жить по франкским династическим законам. Говоря так, мы вовсе не хотим присоединиться к довольно многочисленному хору критиков Карла, отрицающих у него наличие какой бы то ни было общей политико-идеологической концепции (Calmette, 1941; Ganshof, 1949; Halphen, 1968) и готовых признать в качестве таковой разве что стремление по возможности во всем подражать византийским императорам (Flasch, 1987; и мн. др.). Однако нельзя не видеть, что такая концепция, коль скоро она все-таки существовала, никак не может претендовать на название имперской в собственном строгом смысле этого слова, т. е. быть концепцией христиански-универсалистской. Более того, мы готовы допустить даже, что Карлу все же было ясно, что его империя — не настоящая, что для того, чтобы стать настоящей, она должна была прежде всего вытеснить из мира Римскую империю константинопольских василевсов и стать на ее место (чего, видимо, поначалу не на шутку опасались в Царьграде) или, по крайней мере, как-то аккумулировать ее (что и представлялось многим — вероятно, также папе Льву XIII, — вполне возможным в форме династического брака императрицы Ирины с овдовевшим в 794 г. Карлом). Но он сознавал практическую неосуществимость этого (черта, роднящая его с Оттоном Великим в противоположность визионеру Отгону III) и, тем самым, стал заложником своего политического прагматизма и величия созданной им державы. Так или иначе, но затруднения, которых не замечал или не хотел замечать Карл в 806 г. и от которых со временем оказался избавлен вследствие смерти двух из трех своих сыновей, участвовавших в разделе державы в соответствии с «Divisio regnorum», пришлось преодолевать уже Людовику Благочестивому, когда он в 813 г., в свою очередь, пытался урегулировать вопросы престолонаследия («Ordinatio imperii»: MGH LL Сарр., 1, N 136). Людовику, казалось бы, удалось с честью выйти из положения, соединив несоединимое (неделимость империи с традиционным для франков династическим разделом) и введя невиданный дотоле во Франкском государстве сеньорат. Однако история ближайших десятилетий показала нереальность этого плана: в итоге все равно возобладала привычная идеология братского совладения (corpus fratrum), так что внук Людовика Благочестивого император Людовик II, реальная власть которого ограничивалась Италией, смог в 871 г. дать византийскому императору Василию II (на упрек последнего в том, что Людовик не владеет всей Франкской державой) удивительный ответ: «На самом деле мы правим во всем Франкском государстве, ибо мы, вне сомнения, обладаем [также и] тем, чем обладают те, с кем мы являемся одной плотью и кровью [т. е. западнофранкский король Карл Лысый и восточнофранкский — Людовик Немецкий, дядья Людовика II. —A. H.], a также единым, по Божьему [соизволению], духом» (послание Людовика к Василию дошло в составе «Салернской хроники»: Chron. Salern., p. 122: «In tota nempe imperamus Francia, quia nos procul dubio retmemus, quod illi retment, cum quibus una et саго et sanguis sumus hac [sic! — A. H.] unus per Dominum spiritus»).Эти слова, вполне естественные для мыслящего категориями corpus fratrum, в сущности узаконивают политический партикуляризм, не просто убийственный, но и теоретически несовместимый с фундаментальным свойством христианской империи, в полной мере осознанным в римской традиции — ее (империи) универсальностью, т. е. всемирностью, во всяком случае в качестве эсхатологической потенции или неотъемлемого идеологического притязания; именно поэтому христианская империя в принципе сингулярна и не поддается раздвоению. Таким образом, в претендующем на идеологему парадоксе Людовика II антиимперская закваска псевдоимперии Карла обнажилась в полной мере. Итак, с точки зрения политико-утилитарной (ведь и Карл, и Людовик, по собственным словам, действовали с единственной целью — «ради блага Франкского государства», «propter regni utilitatem», как они его понимали) созданная Карлом Великим империя была неудачным экспериментом. С историософской же точки зрения приходится выразиться жестче: она была недоразумением, идеологической фикцией, поведшей к (невольной?) узурпации, и в такой оценке вряд ли что-либо может изменить ее (этой фикции) историческая живучесть, у которой были свои особые причины, не имеющие отношения к Карлу Великому. Напротив, апелляция к империи Карла как к историческому прецеденту ео ipso ставит под вопрос всю традицию империи на средневековом (и не только) латинском Западе (ср. такие позднейшие официальные названия, как «Священная Римская империя Германской нации», которые невозможно квалифицировать иначе, нежели contradictio in adiecto). Империя Карла была обречена на гибель, ибо политическое развитие Запада двигалось от варварских племенных королевств в сторону ранненациональных монархий, и в рамках этой эволюции для империи просто не было места.
МАКСимка: Коронование Карла Великого и значение этого события для Византийской империи Глава из книги. История Византийской империи Коронование Карла, по словам историка Брайса, "представляет собой не только центральное событие Средних веков: оно одно из тех очень немногих событий, о которых, вырывая их из общей связи, можно сказать, что, если бы они не произошли, история мира была бы иная". [1] В настоящий момент это событие имеет для нас значение постольку, поскольку оно отразилось на византийском государстве. Как известно, в представлении средневекового человека Римская империя была едина, так что, когда в предшествующие века мы видели в империи двух или более императоров, это объяснялось тем, что два государя управляют единым государством. Выше было уже указано, что ни о каком падении Западной Римской империи в 476 году не может быть и речи. Идеей о существовании единой империи объясняется в VI веке военная политика Юстиниана на Западе. Эта идея продолжала жить и в 800 году, когда произошло знаменитое коронование Карла Великого в Риме императорской короной. Но в то время как идея о единой империи в теории неизменно жила в сознании средневековья, в действительности восточный, или византийский, греко - славянский мир, каким он был уже к концу VIII века, и западный, романо - германский мир, являлись к этому времени и по своему языку, и по племенному составу, и по культурным задачам совершенно различными, обособленными мирами. Идея единства империи пережила себя и сделалась историческим анахронизмом, конечно, с нашей современной точки зрения, а не с точки зрения Средних веков. Иконоборство сыграло некоторую роль в подготовке события 800 года. Папство, энергично протестовавшее против иконоборческих мероприятий в Византии и предавшее иконоборцев отлучению, стало искать себе друзей и защитников на Западе в лице возвысившихся во франкском государстве в viii веке сначала майордомов, потом королей Каролингского дома. В конце VIII века на франкском престоле сидел самый знаменитый представитель этого дома, Карл Великий. Алкуин, ученый и преподаватель при дворе, писал ему знаменитое письмо в июне 799 г. "До сих пор в мире было три превознесенных (exalted) личности в мире. [Во - первых], это апостольская величественность, которая управляет престолом Святого Петра, главы апостолов... Другой - это императорское величие и светский владыка второго Рима, однако сообщение о том, как безжалостно правитель империи был лишен трона, не посредством чужих, а своими собственными гражданами, распространяется повсеместно. [2] Третий - это [обладатель] царского достоинства, каковым воля Господа нашего Иисуса Христа наделила вас, как правителя христианского народа, превосходящего по власти всех других сановников, более знаменитым в мудрости, более возвышенным в королевском достоинстве. Вы - мститель преступникам, поводырь тех, кто заблудился, утешитель тех, кто огорчен. Вам дано возвышать Бога". [3] Взаимные интересы папы и франкского короля, которые привели в конце концов к коронации последнего, являются сложным вопросом, по - разному оцениваемым в исторической литературе. Сам факт общеизвестен. В первый день Рождества Христова 800 года, во время торжественного богослужения в храме Св. Петра, папа Лев III возложил на коленопреклоненного Карла императорскую корону. Присутствовавший в церкви народ возгласил: "Карлу, благочестивейшему Августу, венчанному Богом, великому и миролюбивому императору, многие лета и победа!". О значении принятого Карлом императорского титула учеными высказывались различные мнения. Одни полагали, что титул императора не давал Карлу никаких новых прав, что на самом деле он остался, как и прежде, "королем франков и лангобардов и римским патрицием"; [4] одним словом. Карл получил лишь одно имя. Другие думали, что в 800 году, в лице императора Карла, была создана отдельная Западная империя вне всякой зависимости от существования Восточной, или Византийской, империи. Но оценивать явление 800 года с означенных точек зрения - это значит привносить в его оценку взгляды позднейших эпох. В конце VIII века не было и не могло быть еще ни представления о "титулярном" императоре, ни о создании отдельной Западной империи. Событие 800 года надо рассматривать с современной той эпохе точки зрения, как на него смотрели и сами действующие лица, т. е. Карл Великий и папа Лев III. Ни тот, ни другой не имели в виду создавать Западную империю в противоположность империи Восточной. Карл был убежден, что в 800 году, по получении титула императора, он сделался государем и продолжателем проясней единой Римской империи. Рим только возвратил себе от Константинополя право императорского избрания. Как уже не раз замечено было выше, в умах людей того времени не было такого представления, будто две империи могли существовать одновременно; по самому существу своему империя была едина. "Императорский догмат единства империи покоился на догмате единства Бога, так как император в качестве Его временного наместника отправлял божественные полномочия на земле". [5] Обстоятельства того времени облегчали для Карла проведение в жизнь этого единственно тогда возможного взгляда на императорскую власть. Взаимоотношения между Карлом и византийским императором начались задолго до 800 года. В 781 году было устроено бракосочетание между Ротруд, дочерью Карла, которую греки называли Эрутро, и Константином, византийским императором, которому тогда было 12 лет и чья мать Ирина была фактической правительницей империи. [6] Западный историк того времени, Павел Диакон, писал Карлу: "Я радуюсь, что ваша прекрасная дочь может поехать за моря и получить скипетр для того, чтобы сила королевства, благодаря ей, направилась в Азию". [7] Тот факт, что в 797 году Ирина низложила императора и своего сына Константина и стала самодержавной правительницей империи, шло в полный разрез с традициями Римской империи, где женщина никогда не правила со всей полнотой верховной власти. С точки зрения Карла и папы Льва, императорский трон считался вакантным, так как на нем восседала женщина, и поэтому Карл, принимая императорский венец, занял свободный престол единой Римской империи и сделался законным преемником не Ромула Августула, а Льва IV, Ираклия, Юстиниана, Феодосия и Константина Великого, - вообще императоров восточной линии. Интересным подтверждением этого является то, что в западных летописях (анналах), современных 800 году, и последующих веков, которые велись по годам византийских государей, непосредственно за именем Константина VI, сына Ирины, следует имя Карла. Если такова была точка зрения Карла на данный вопрос, то как же отнеслась к провозглашению его императором Византия? Она отнеслась так, как соответствовало взглядам того времени. Не отрицая, конечно, прав Ирины на престол, Византия рассматривала событие 800 года как одну из столь многочисленных в ее истории попыток возмущения против царствовавшего государя и не без основания боялась, как бы провозглашенный император, как то делали прежние повстанцы, не пошел на Константинополь, чтобы силой свергнуть Ирину и овладеть императорским троном. Таким образом, в глазах византийского правительства это было лишь возмущением некоторых западных провинций против законного государя. [8] Но, конечно, Карл понимал непрочность своего нового положения, так как вопрос о восточном императорстве его коронованием решен не был. Германский историк П. Шрамм, называвший коронацию Карла "актом насилия, который сломал права василевса", подчеркивал тот факт, что Карл не называл себя "императором римлян", официальным титулом византийских императоров, но imperium Romanum gubernans (управляющий римской империей. - Науч. ред.). [9] Карл понимал, что в Византии после смерти Ирины будет избран новый император, права которого на императорский титул будут признаны неоспоримыми на Востоке. Предвидя в грядущем подобные затруднения, Карл открыл переговоры с Ириной, предлагая ей вступить с ним в брак и "соединить, - по словам хроники, - восточные и западные области". [10] Другими словами, Карл понимал всю важность признания его нового титула со стороны Византийской империи. Ирина с благосклонностью отнеслась к предложению о браке, однако вскоре после этого она была свергнута и отправлена в ссылку (в 802 году), так что этот план никогда не был осуществлен. [* 12] По низложении Ирины на византийский престол вступил Никифор. Между ним и Карлом велись переговоры, вероятно, о признании первым императорского титула второго. Но лишь в 812 году послы византийского императора Михаила I Рангаве приветствовали Карла в Аахене как императора. Это, наконец, узаконило императорское избрание 800 года. Возможно также, что с 812 года, в качестве противовеса титулу, носимому Карлом, титул "император ромеев" (BasileuV twn Romaiwn) стал официально употребляться в Византии для обозначения легитимного суверенитета Константинополя, в качестве символа верховной власти византийских императоров. [11] С 812 года было два римских императора, несмотря на то, что в теории продолжала существовать одна Римская империя. "Другими словами, - пишет профессор Бьюри, - акт 812 года оживил в теории положение V века. Михаил I и Карл, Лев V Армянин и Людовик Благочестивый находились в таком же отношении друг к другу, как Аркадий и Гонорий, Валентиниан III и Феодосии II; Римская империя (imperium Romanum) простиралась от границ Армении до берегов Атлантики". [12] Но само собой разумеется, что подобное единство империи было лишь чисто номинальным, теоретическим. Обе империи жили совершенно особой жизнью. К тому же, и сама идея о единстве империи стала забываться на Западе. Императорское достоинство, приобретенное Карлом для Запада, было недолговечным. Оно во время возникших смут после распадения Карповой монархии стало достоянием случайных лиц и в начале Х века совершенно исчезло, чтобы во второй половине этого века снова появиться, но уже в антиисторической и уродливой форме "Священной Римской империи германской нации". Начиная с 800 года, можно впервые говорить о Восточной Римской империи, что и делает, например, английский византинист Бьюри, который, как было замечено уже выше, озаглавил третий том своей истории Византии, охватывающий события с 802 года, т. е. года низложения Ирины, до начала Македонской династии, "Историей Восточной Римской империи", тогда как первые два тома его истории озаглавлены "История позднейшей Римской империи". [* 13] Примечания [+ 63] С. Paparrigopulo. Histoire de la civilisation hellenique. Paris, 1878, pp. 188 - 191. Те же идеи были развиты автором в третьем томе изданной ранее (Афины, 1871 - 1877, переиздание - Афины, 1925) "Истории греческого народа". [1] J. Bryce. The Holy Roman Empire. New York, 1919, p. 50. [2] Алкуин имеет в виду свержение и ослепление императора Константина VI собственной матерью Ириной. [3] Mon. Germ. Hist. Epistolarum, IV; Epistolae Carolini Aeri, II, 288 (n. 173). [4] W. Sickel. Die Kaiserwahl Karls der Grossen. Eine rechtsgeschichtliche Erorterung. - Mitteilungen des Instituts fur osterreichische Geschichts - forschung, Bd. XX, 1899, SS. 1 - 3. [5] A. Gasquet. L ' Empire Byzantin et la monarchie franque. Paris, 1888, pp. 284 - 285. [6] F. Dolger. Corpus der griechischen Urkunden des Mittelalters und der neueren Zeit. Regesten. 1. Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Reiches. Bd. 1. Munchen; Berlin, 1924, S. 41 (Num. 339). Указаны источники и литература. [7] "Versus Pauli Diaconi", XII. Poetae latini aevi carolini, 1, 50. (В сводной библиографии у А. А. Васильева информации об этой работе нет. - Науч. ред.) [8] В 1893 году Дж. Б. Бьюри опубликовал весьма интересную и оригинальную статью по поводу Карла Великого и Ирины, в которой он выдвинул неожиданное предположение о том, что идея коронации Карла в 800 году шла от самой Ирины (J. В. Bury. Charles the Great and Irene. - Hermathena, vol.viii, 1893, pp. 17 - 37). Эта статья осталась почти что неизвестна историкам, и сам Бьюри, формально не отказавшись от этой гипотезы, не упоминает ее в своей книге при описании переговоров Карла с византийским двором: A History of the Eastern Roman Empire, London, 1912, pp. 317 - 321. См.: N. Baynes. A Bibliography of the Works of the J. B. Bury. Cambridge, 1929, pp. 7 - 8, 136. По поводу молчания Бьюри о данной проблеме Бейнз замечает: "Это жалко: чувствуется, что здесь есть теория, которая должна быть истинной" (р. 8). [9] P. schramm. Kaiser, Rom und Renovatio. Leipzig, Berlin, 1929, Bd. I SS. 12 - 13. [10] Theophanes. Chronographia, ed. С. de Boor, p. 475. Диль отрицает существование этих переговоров: Cambridge Medieval History, vol. IV, p. 24. В 800 г. Ирине было пятьдесят лет. См.: J. В. Bury. Charles the Great and Irene. - Hermathena, vol.viii, 1893, p. 24. Ирине было 44 года в 794 году. Острогорский сомневается по поводу этих переговоров: Geschichte des byzantinischen staates, S. 128, Anm. 2. [11] См.: F. Dolger. Bulgarisches Cartum und byzantinisches Kaisertum. - Actes du IVE Congres international des etudes byzantines, Septembre 1934. Bulletin de I ' lnstitut archeologique Bulgare, vol. IX, 1935, p. 61; G. Bratianu. Etudes byzantines d ' histoire economique et sociale. Paris, 1938, p. 193. [12] J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, p. 325. См. также: L. Halphen. Les barbares. Des grandes invasions aux conquetes turques deu Xe siecle. Paris, 1926, pp. 243 - 250. Титул "император ромеев" был обнаружен на одной императорской печати viii века. Ссылаясь на это, Дельгер утверждал, что торжественный титул "император ромеев" встречается часто в официальных документах после 812 года, но не ранее; однако изредка он мог употребляться и ранее этой даты: F. Dolger. - Byzantinische zeitschrift, Bd. xxxvii, 1937, S. 579; H. Gregoire. - Byzantion, vol. XI, 1936, p. 482. Обсуждение вопроса в целом есть у Острогорского: Geschichte des byzantinischen staates, S. 137, Anm. 2. Примечания научного редактора [* 12] В соответствующем месте русской версии (с. 251) описание низложения Ирины гораздо подробнее. Детали этого описания, как видим, в последующие переиздания не попали:" Ирина благосклонно отнеслась к предложению Карла. Но в дело вмешался могущественный в то время патриций Аэций, который, низложив Ирину, отправил ее в ссылку. Планы Карла на брак с Ириной и на соединение под одной властью Запада и Востока не удались. Может быть, Аэций тем, что воспрепятствовал браку между Карлом и Ириной, спас независимость Восточной империи от западного государя и избавил ее от возможности увидеть на византийском троне представителей фамилии Каролингов ". [* 13] Это объясняет одну непоследовательность А. А. Васильева, которую внимательный читатель, возможно, уже заметил. В некоторых примечаниях А. А. Васильев, при ссылках на данную работу, добавляет указание vol. 3, в других примечаниях он этого добавления не делает.
МАКСимка: Император Карл Великий Карл Великий. Музей Ватикана, Рим Карл с детьми Карл, бельгийская марка 1943 года Император
МАКСимка: Саркофаг с мощами Карла Великого
графиня де Мей: КАРЛ ВЕЛИКИЙ РАЗДЕЛ ИМПЕРИИ 806 ГОДА DIVISIO IMPERII Преамбула. Во имя Отца и сына и святого духа. Карл, светлейший Август, богом коронованный, великий император миротворец, управляющий Римской империей, который и по милости божьей король франков, а также лангобардов, ко всем верным святой божьей церкви и к нам, ныне живущим и к будущим [поколениям]. Мы надеемся, что всем известно, и ни для кого из вас не является неизвестным, что божья милость, волей которой вследствие склонности к смерти сменяются поколения путём рождения потомков величием своего сострадания и благословения одарила нас дав трёх сыновей, а также укрепила нашу волю и надежды королевства и уменьшила заботы, о которых наследникам свойственно забывать. Таким образом мы желаем и просим, чтобы всем было известно то, что нам угодно по божьей милости оставить этих же сыновей и при нашей жизни и после нашей смерти наследниками империи, которую хранит и бережёт господь, или нашего королевства, если божественная святость определит это. Мы вовсе не желаем, однако, передать это королевство сыновьям неразделённым и без всякого порядка, как предмет для столкновений. Но мы разделяем всё королевство на три части, предназначая каждому ту, которой он должен править и которую будет защищать. Таким образом каждый удовлетворён своей частью [и] согласно нашим предписаниям будет с божьей помощью стремиться защитить границы своего королевства, которые смыкаются с границами чужеземных народов и оберегать мир и взаимопонимание с братом. Гл. 1 Освещённые богом разделы, а также упорядочение империи или королевства нашего должны произойти таким образом: мы назначили нашему любезному сыну Людовику всю Аквитанию и Васконию, за исключением Турэни, всё, что находится на запад отсюда и Испанию, город Нивернис на реке Луаре с его округой, округу Авалензе и Альсензе, Кабилон, Матискон, Лугдун, Сабою, Мариену, Тарэнтасию, гору Цинизий, долину Сегусию (ad clasas) и оттуда по границам итальянских гор до моря. Все эти области с их городами и всем, что к ним относится на юги до Испании, то есть часть Бургундии и Провинции и Септимании или Готии. Гл. 2 Италию, которая также называется Лангобардией и Баварию, ту, которой владел Тасиллон, кроме двух вилл, которые называются Ингольштадт и Лаутерхофен, которые относятся к пагу Нордгау, которые мы некогда дали Тасиллону в качестве бенефиция, потом ту часть Аламании, которая находится на южном берегу Дуная и от самого истока Дуная граница идёт к реке Рейну, между рубежами пагов Клетгау и Гегау, и оттуда (идёт) через реку Рейн вверх, по направлению к Альпам, до места, которое называется Энге. Всё, что будет в этих пределах и лежит на юг и восток вместе с Хурской областью и пагом Дургау принадлежит любезному нашему сыну Пипину. Гл. 3 Ту часть нашего королевства, которая будет находиться между этими границами, это значит Францию и Бургундию, за исключением той её части, которую мы даём Людовику, а также Аламанию, за исключением истока, который мы отписали Пипину, Австразию, Нейстрию, Тюрингию, Саксонию, Фризию и часть Баварии, которая зовётся Нордгау, мы передаём нашему любезному сыну Карлу, чтобы таким образом Карл и Людовик могли держать путь в Италию с целью оказания помощи своему брату, если возникнет такая необходимость: Карл через долину Аугустаны, которая граничит с его королевством, а Людовик через долину Сегусианы, Пипин же имел бы подобным образом выход и вход через Норийские Альпы и Хур. Гл. 4 Этим (документом) мы утверждаем такой порядок, что если Карл, который является старшим по рождению, умрёт раньше других своих братьев, часть королевства, которой он будет владеть, пусть будет разделена между Пипином и Людовиком, подобно тому, как некогда была разделена между нами и нашим братом Карломаном, таким образом, чтобы Пипин владел частью, которую имел наш брат Карломан, Людовик пусть получит ту часть, которой владели мы по этому разделу. Если при жизни Карла и Людовика Пипин отдаст долг человеческой смерти, пусть Карл и Людовик разделят между собой королевство, которое он получил, и пусть раздел этот произойдёт таким же образом, а именно, чтобы при входе в Италию через Аугусту Карл получил Эборею, Верчелли, Папию и оттуда граница его владений шла по реке ПО от границ Регенсия, и сам Реджио и Читта Нуову и Мутину, (подходя) к границам святого Петра. Эти города с их предместьями, территориями и графствами, которые имеют к ним отношение и всё, что оттуда на пути в Рим в королевстве, которое получил Пипин, лежит влево вместе с герцогством Сполето. Всю эту выше обозначенную нами часть получит Карл. Всё, что находится в этом королевстве справа от названных городов и графств, на пути в Рим, а именно часть, которая состоит из Транспаданской области с герцогством Тоскана до Южного моря и Провинции, пусть будет получено Людовиком для увеличения его королевства. Если же раньше вышеупомянутых (братьев), которые останутся в живых, умрёт Людовик, то часть Бургундии, которую мы присоединили к его королевству с Провансом и Септиманией или Готией до самой Испании получит Пипин, Карл же (получит) Аквитанию и Васконию. Гл. 5 Если же у кого-нибудь из этих трёх братьев родится сын, такой, которого народ пожелает избрать, чтобы он держал в качестве наследства королевство своего отца, мы желаем, чтобы дядья этого ребёнка согласились с тем, что сыну их брата следует править в той части королевства, которую получил их брат, его отец. Гл. 6 Затем авторитетом нашей воли нам угодно установить и приказать среди названных сыновей наших во имя мира, который бы всегда сохранялся как мы того желаем, чтобы никто из них не совершал вторжения в пределы королевства своего брата и не стремился бы к разладу его королевства или захвату пограничной территории, но пусть каждый из них поддерживает своего брата и в соответствии с совестью и возможностью помогает ему против его врагов как внутри родины, так и против соседних народов. Гл. 7 И пусть никто из них не принимает человека своего брата, который сбежал к нему по какой-нибудь причине или из-за вины, пусть никто не даёт за него поруки. Мы желаем, чтобы каждый человек, если он виноват и ему необходима порука, скрывался бы в королевстве своего господина около святых мест или у честных людей и оттуда добивался бы законной поруки. Гл. 8 Равным образом мы приказываем, чтобы каждого свободного человека, который уйдёт от своего господина против его воли и перейдёт из одного королевства в другое, ни сам король не принимал, ни позволял своим людям, чтобы такого человека принимали или незаконно удерживали. Это мы утверждаем не только в отношении свободных, но даже и в отношении рабов беглецов, чтобы не оставалось никакой противоречивой ситуации. Гл. 9 В связи с этим нам угодно, чтобы после нашей смерти люди каждого из них имели бенефиции каждый в королевстве своего господина, а не в другом, в противном случае могло бы возникнуть какое-нибудь происшествие. Наследственную собственность каждый их человек может иметь законным образом в любом королевстве. Гл. 10 После смерти своего господина каждый свободный человек должен будет комендоваться в любом из этих трёх королевств, в котором пожелает, то же самое пусть сделает и тот, кто ещё никому не комендовался. Гл. 11 Что касается дарений и продажи, которые могут происходить между частями, мы приказываем, чтобы никто из трёх братьев не принимал из королевства другого от какого-нибудь человека в качестве дарения или продажи недвижимость, а именно, землю, виноградники, а также леса и рабов, которые уже имеют хижины, или иное имущество, которое входит в понятие наследства, за исключением золота, серебра, драгоценных камней, оружия и одежды, тех, кто не владеет хижинами, а именно то, чем торгуют купцы. Гл. 12 В случае, если женщина стала вдовой в пределах частей и королевств и возникнут просьбы о брачной связи, которые не отвергаются законом, должно быть позволено равным образом отдавать и брать замуж и воссоединять соседние народы между собой. Женщина, которая вступила в такой брак, пусть сохраняет своё имущество в том королевстве, откуда она пришла, несмотря на то, что будет жить в другом из-за брачной связи. Гл. 13 О заложниках же, которые выдаются в результате соглашения и помещаются нами в отдалённом месте для надзора, мы хотим, чтобы король в королевстве которого они находятся и могущество которого возвеличивают, не не выдавал их обратно на родину без согласия своего брата. Но пусть они в будущем помогут один другому в содержании заложников, если один брат смиренно попросит другого. То же мы приказываем и в отношении к тем, кто за свои преступления брошен за решётку. Гл. 14 Если возникнет судебная тяжба или обвинение, или тому подобный конфликт неподалёку или в соседних королевствах и дело не может быть решено и выяснено при помощи свидетеля, то в качестве доказетельства в трудном деле должны рассматриваться воля и приговор божьего суда независимо от того, где и каким родом было подготовлено единоборство или поле для расследования. Если какой-нибудь человек из одного королевства обвинит человека из другого королевства в предательстве брату своего господина в присутствии господина, то в этом случае последний отвечает за то, чтосказал этот человек. Гл. 15 Помимо прочего мы также приказываем и предписываем, чтобы эти три брата вместе охраняли и оберегали церковь святого Петра, так же, как некогда она поддерживалась нашим дедом Карлом и нашим отцом доброй памяти королём Пипином, а после и нами и чтобы они с божьей помощью стремились защищать её от врагов и вершили свой суд насколько это их касалось бы и служило порядку. Мы приказываем также, чтобы они вершили суд и честь в отношении прочих церквей, которые находятся в их власти, а священников и ректоров назначали бы из почитаемых мест, которые относятся к этому святому месту, в каком бы из этих трёх королевств не находились владения этих церквей. Гл. 16 Если кто-нибудь случайно или из-за обстоятельств, или договорённости, или из-за неведения захватил бы что-нибудь, а этого мы не желаем, то мы приказываем, чтобы его стремились привести к послушанию ещё одним быстрым судом, так как в результате затягивания может значительно увеличится ущерб. Гл. 17 О наших дочерях, сёстрах наших сыновей. Мы приказываем, чтобы после того как мы расстанемся с этим телом, каждая из них могла бы свободно избрать под защитой и охраной какого [из них] она окажется. Если кто-нибудь из них выберет монашескую жизнь, следует с уважением позволить ей жизнь под опекой своего брата, в королевстве которого она пожелает жить. Но с другой стороны, если её законно и честно попросит в жёны достойный человек, и её саму будет удовлетворять жизнь в браке, пусть ей не будет отказано её братьями, если и мужчины желанны и женщины достойны согласия и разумны, да будет дано позволение. Гл. 18 Что касается наших внуков, детей наших сыновей, которые уже рождены или тех, которые ещё родятся, нам было бы желательно приказать, чтобы никто из них в результате каких-нибудь случайностей с кем-нибудь из наших сыновей, в случае если их обвиняют, не мог быть убит, изувечен, ослеплён, ограблен без суда и следствия. Но мы хотим, чобы они были уважаемы среди отцов и дядей, и подчинялись бы им со всем смирением, которому подобает быть при такой степени родства. Гл. 19 Наконец, мы должны постановить, что к тем вещам и положениям, которые до сих пор имели какое-либо отношение к выгоде и пользе тех нашими указами и декретами мы хотели бы добавить (следующее). Пусть (они) сохраняются и соблюдаются нашими любезными сыновьями так, как мы указываем соблюдать и сохранять то, что в них уже содержится и записано. Гл. 20 С другой стороны, всё это мы изложили и решили утвердить в соответствии с порядком таким образом, что пока мы по воле божьей живём, нашим владением является королевство, которое оберегается богом и власть в нём, как будто бы существовало прежнее управление и порядок и все королевские и императорские прерогативы, и чтобы мы отдавали приказы нашим любезным сыновьям и отмеченному богом народу нашему и всем лицам, которые представляют императора и короля своими народами словно дети отца. Аминь
Louis XIV: Карл I Король франков Император Священной Римской империи Карл Великий, Шарлемань Charlemagne (фр.), Carolus Magnus (лат.) Годы жизни: 742 или 747 - 28 января 814 Годы правления: 1) 24 сентября 768 - 4 декабря 771 (Королевство франков: Нейстрия, Аквитания, Северная Австразия) 2) 4 декабря 771 - 28 января 814 (Королевство франков) 3) 25 декабря 800 - 28 января 814 (Священная Римская империя) Отец: Пипин Короткий Мать: Берта Ланская Жены: 1) Химильтруда 2) Дезидерада (Эрменгарда) 3) Хильдегарда Савойская 4) Фастрада Тюрингская 5) Лютгарда Алеманнская Сыновья: [1] Пипин Горбатый, [3] Карл, Пипин Итальянский, Людовик, Лотарь, [незаконнорожденные] Дрого, Гуго, Тьери Дочери: [3] Аделаида, Ротруда, Берта, Гисела, Хильдегарда, [4] Теотрада, Адельтруда Мэнская, [незаконнорожденные] Ротхайда, Руотхильда, Адельтруда После смерти Пипина на всеобщем сходе франков было решено, что править будут одновременно два его сына, Карл и Карломан. Первому досталась Нейстрия, Аквитания и Северная Австразия, второму - Бургундия, Алеманния и Южная Австразия. Отношения между братьями были далеки от идеала, а потому когда после смерти Карломана в 771 г. Карл объединил всю страну под своей властью, все вздохнули с облегчением. По свидетельству современников Карл был прост в общении, и умерен в привычках. Одевался в обычные дни без роскоши, вина пил мало, питался умеренно. За трапезой любил слушать музыку и чтение, особенно повести о героях древности. Карл был красноречив и выражал свои мысли с легкостью настоящего ритора. Кроме того он владел несколькими языками, включая латынь и греческий, вообще любил науки и с уважением относился к ученым. Однако рука его была более привычна к мечу чем к перу, поэтому писать он умел плохо. Он глубоко почитал церковь и соблюдал все религиозные обряды. Свою первую войну Карл начал еще при жизни брата - в 769 г. против поднявшего мятеж бывшего аквитанского герцога Гунольда. Не дождавшись помощи брата, за счет упорства, Карл одержал победу и вынудил герцога Лупа выдать мятежника Вскоре после смерти Карломана Карл начал войну против саксов, самую тяжелую и длинную за правление. Она длилась с перерывами 33 года и стоила франкам самых больших потерь, так как язычники-саксы, подобно всем народам Германии, были от природы свирепы. В 772 г. Карл вторгся в Саксонию в первый раз. Он разрушил крепость Эресбург и низвергнул языческого идола Ирминсула. В 773 г. Карл пошел войной на лангобардского короля Дезидерия, предварительно разведясь с его дочерью. Лангобарды засели на укрепленных перевалах в Альпах, однако франки тайными тропами перешли через горы. Опасаясь окружения, Дезидерий отступил в Павию. Оставив под стенами города часть армии, Карл оставшимися силами захватил всю Ломбардию и дошел до Рима, где был торжественно встречен Стефаном III. Карл обещал дать папе новые города в добавок к тем, что подарил его отец, но впоследствии своего обещания так и не выполнил. В начале июня 774 г., не выдержав осады, сдалась Павия. Карл занял королевский дворец, и побежденный Дезидерий был вынужден постричься в монахи. В 775 г. Карл вернулся в Саксонию. Основав на границе крепость Карлсбург, он крестил саксов. В 778 г. по просьбе правителя Сарагосы, который вел войну против эмира Кордовы, Карл двинул войска в Испанию, однако там он потерпел неудачу. На обратном пути в горах на него напали баски, и перебили отряд, прикрывавший обоз. Воспользовавшись отсутствием Карла, подняли восстание саксы-вестфалы под предводительством Видукинда и разграбили земли вдоль Рейна. Карл жестоко подавил восстание, взяв множество заложников. В 781 г. в Риме папа крестил 4-х-летнего сына Карла, Пипина, после чего тот был объявлен королем лангобардов. В 782 г. Карл вернулся к саксонским делам. Разделив страну на несколько округов и доверив управление графам, он двинул войско против славян-сорбов. Но в это время вернулся из Дании мятежный Видукинд. Мгновенно вспыхнуло восстание. Множество франков было перебито, церкви разрушены, отряд, посланный против сорбов, попал в засаду и был полностью истреблен. Карл с очередной армией вторгся в Саксонию, взял 4500 заложников и немедленно их казнил. Тогда же был принят "Первый саксонский капитулярий", грозивший страшными карами за любые прегрешения против церкви и франкской администрации. Последующие несколько лет прошли в постоянных стычках с саксами, карательных рейдах и уничтожением непокорных. Наконец осенью 785 г. Видукинд запросил пощады. Он приехал к Карлу в Аттиньи, крестился и получил богатые дары. После этого сопротивление саксов стало ослабевать. В конце 786 г. Карл выступил против Беневентского герцога Арихиза, который попытался подчинить себе Ломбардию. Быстро победив Арихиза, Карл подчинил себе всю Италию до самого юга. В том же году он повернул войска против Баварского герцога Тассилона, старого союзника лангобардов. Тассилон был вынужден сдаться и уйти в монастырь. Баварское герцогство было упразднено, область перешла под управление графов. В 789 г. Карл при поддержке союзников - саксов, фризов, ободритов и лужичан - перешел по наводным мостам через Эльбу и покорил славянское племя лютичей, взяв множество заложников. Затем началась война с аварами. По ожесточенности она лишь немного уступала саксонской. В 791 г. Карл изгнал аваров из Венского леса и преследовал их до устья реки Раб, однако из-за начавшегося падежа лошадей был вынужден отступить в Регенсбург. В 794-795 гг. произошло очередное восстание саксов, самое крупное со времени крещения Видукинда. Карл с сыном Карлом Молодым разгромили мятежников, взяв 7000 заложников. Летом 796 его сын Пипин возобновил войну против аваров, которая закончилась полным истреблением этого народа. Тем временем Карл с сыновьями Карлом и Людовиком начал очередной широкомасштабный поход на Саксонию. Он решил даже не покидать страну на зиму и разбил лагерь на берегу Везера. Опустошив земли между Везером и Эльбой, Карл вернулся домой, взяв 1500 пленных. Последний поход против саксов состоялся в 799 г., но командовал войском Карл Молодой. Сам же король оставался в Падерборне. В 800 г. Карл перебрался в Рим, где разбирал распри между папой Львом III и местной знатью. Во время рождественской мессы к Карлу "неожиданно" приблизился понтифик и возложил на голову императорскую корону. Карл даже сделал вид, что недоволен поступком папы, но это было показное недовольство, чтобы успокоить возмущенный Византийский двор. В 804 г. Карл прибыл в Саксонию и переселил оттуда 10 тысяч семей во внутренние районы франкского королевства. Обезлюдевшие земли он отдал ободритам. В 808 г. Готфрид Датский совершил набег на Нордальбингию на севере Саксонии. Император отправил для отражения набега сына Карла. После этого построил несколько приграничных крепостей, а в устьях рек - места стоянки сторожевых судов. Это была последняя война Карла. За 40 с лишним лет правления он расширил владения франков почти вдвое. Незадолго до смерти Карл призвал к себе Людовика, единственного оставшегося в живых сына, и в присутствии знати назначил его своим соправителем и наследником, возложив ему на голову корону. В начале 814 г. император слег от лихорадки, к которой добавился плеврит, и 28 января 814 Карл скончался. Франкское государство в эпоху Каролингов Этнический состав империи Каролингов и начало ее распада Знамя Карла Великого.
Louis XIV: Памятник Карлу Великому на площади собора Парижской Богоматери в Париже.
Мария Терезия: Дело Карла Великого. 742-814 годы В 761—762 годах Карл участвовал в походах отца в Аквитанию, покорение которой Пипин завершил в 768 году. В 768 году Пипин разделил государство на две части. Одна досталась Карлу, другая его брату — Карломану. После чего король умер.Между братьями вскоре начались разногласия, которые могли привести их к братоубийственной войне. Но в 771 году Карломан умер, и все франкское государство перешло в руки Карла. Первым делом он усмирил Аквитанию, постоянно отпадавшую от королевства. Поход в Саксонию. 772 год Генеральный сейм в Вормсе принял в июле этого года решение о походе на саксов, и в августе Карл вторгся в Саксонию, взял крепость Эресбург, уничтожил крепостные сооружения, захватил заложников и почти без потерь вернулся в Геристаль. Поход на лангобардов. 773 год Король лангобардов Дезидерий потребовал от папы римского коронации сына Карломана, получил отказ в 772 году, взял несколько городов, направляясь к Риму. Карл не смог мирно договориться с ним, собрал войско, сейм в Женеве дал «добро» на войну, войско франков отправилось в 773 году в поход на Апеннинский полуостров. Карл осадил Павию. Осада Павии затянулась. Карл оставил возле города часть войска, сам продолжил поход, захватил Верону, несколько городов сдались на милость победителя. Король франков вошел в Рим, встретил с папой римским Адрианом I Пасху, вернулся к осажденной Павии — та в начале июня 774 года сдалась. Дезидерий попал в плен, отправлен в монастырь Корби. Карл добавил к титулу «король франков» еще и титул «король лангобардов». В это время вновь активизировались саксы. Карл, не решаясь (пока!) на большую войну с сильным и дерзким народом, отправил в Саксонию четыре мобильных отряда. Они действовали по-сакски: грабили, опустошали, подрывали экономическую мощь сильных племен, убивали — ослабляли саксов. Вернулись франки с большой добычей. Никаких иллюзий: вы — нас, мы — вас. Теми же методами, только более организованно и методично. Очень часто варвары побеждали более цивилизованные в техническом и технологическом отношении народы еще и потому, что те не решались драться с варварами по-варварски, уничтожая их под корень либо расслаивая их, размывая, расселяя, изгоняя их с коренных родных земель. Войны с саксами. 772—804 годы Эту войну Карл вел с перерывами 32 долгих года. Саксы сопротивлялись очень упорно. Они не верили, что Карл, франки сильнее их, проигрывали ему, давали заложников, принимали крещение, но как только они понимали, что у франков и их короля появились другие важные заботы, в том числе и военные, саксы вновь восставали. Перечисляя события той упорнейшей борьбы, мы будем говорить и о «перерывах», чтобы дать в полной мере прочувствовать, насколько сложной была военная ситуация вокруг государства франков. Поход в Саксонию. 775 год Карл дошел до разрушенного им же Эресбурга, восстановил крепость, одержал над саксами несколько побед, проигравшие потеряли много людей. Франки форсировали Везер, опять разгромили саксов, захватили много заложников и вернулись домой. Поход на Апеннинский полуостров. 776 год По настоятельной просьбе Адриана I король франков отправился в Италию, разгромил восставших против папы римского мятежников и захватил их земли. В Рим, однако, не пошел — вновь восстали саксы. Поход в Саксонию. 776 год Карл с мощным войском подошел к истокам реки Липпы. Саксов напугала сила франков. Они присягали Карлу, принимали крещение. Авторитет его был огромный.В Падерборн, где собрался генеральный сейм, прибывали саксы с изъявлением покорности, а также испанские арабы, предложившие ему помощь в борьбе против кордовского эмира. Карл не мог не воспользоваться таким случаем. Поход на Пиренейский полуостров. 778 год С крупным войском Карл перешел Эбро, осадил Сарагосу, но с ходу взять крепость не смог. Вскоре ему сообщили об очередном восстании саксов. Он повел войско домой, по пути сровнял с землей укрепления Памплоны. Ронсеваль. 778 год Проходя ущелье Ронсеваль, король оставил здесь для прикрытия отряд арьергарда во главе с префектом Брестонской марки Роландом. Баски устроили засаду франкам. Отряд Роланда принял бой с превосходящими силами врага. Почти все франки погибли, но дали возможность потрепанному в переходах войску Карла оторваться от преследователей и поспешить домой. Этот подвиг Роланда и его людей потряс великих и невеликих людей. Песнесказители Средневековья (барды) стали сочинять произведения о битве в ущелье Ронсеваль. Позже эти песнесказания обросли фантастическими сюжетами, баски были заменены сарацинами, герои наделены чертами рыцарей XI—XIII веков. Но главное в «Песне о Роланде» — подвиг франков — осталось. Подвиг, сравнимый с подвигом спартанцев в битве при Фермопилах. «Песнь о Роланде» — удивительное произведение мировой литературы! Уже около 200 лет русские авторы переводят его (частями и целиком) — каждый по-своему. И в этих переводах есть главное — подвиг Роланда и его воинов.Карл по возвращении домой крупную операцию против саксов замышлять в конце года не стал, но отправил в Саксонию карательный отряд. Франки догнали налетчиков, но драться с ними не стали. Сил у саксов было гораздо больше. Поход в Саксонию. 779 год Франкское войско во главе с королем прошло через всю мятежную страну, не встретив сопротивления. Саксы дали ему много заложников (несчастные это люди!), дали клятву верности. Войско вернулось домой. Поход в Саксонию. 780 год Этот поход был очень похож на предыдущий. Правда, теперь к Карлу стали являться не только саксы, но и славяне, дела которых король урегулировал. Война 782 года.В середине лета Карл отправился на завоеванные им земли Саксонии, занимался здесь делами мирными, вернулся домой и узнал, что в Тюрингию ворвались лужицкие сербы. Карл отправил против них войско, оно попало в засаду и было уничтожено саксами, очередное восстание которых вспыхнуло на севере страны и во Фризии. Верден. 782 год Карл с войсками подошел к Вердену, потребовал выдать вождей мятежников, получив отказ, приказал казнить у стен 4500 саксонских заложников. Действительно, это очень несчастные люди! Поход в Саксонию. 783 год Карл выиграл битвы при Детмольде и Гаазе, взял заложников, дошел до Эльбы и вернулся домой. Война 784—785 годов Очередное восстание фризов и саксов во главе с Видукиндом вновь вынудило Карла идти в Саксонию. Опустошая все по пути следования, он перешел Везер, подошел к Эльбе. Его сын Карл Юный разгромил саксов в битве при реке Липпе и соединился с отцом. Зимовали они в Саксонии. Делая вид, что он хочет перенести свою резиденцию в мятежную страну, король вызвал к себе королеву, стал обживаться здесь. Это был хороший тактический прием! В 785 году Карл, перейдя Вебер, идет по стране, уничтожая крепости и опорные пункты саксов. Видукинд сдался, явился к Карлу на переговоры, крестился, богато одаренный победителем. Значительная часть страны покорилась королю франков. Бретань. 786 год Легко подавив мятеж графа Тюрингии, Карл отправил в Бретань крупное войско — там восстали бритты!расправились с ними без особого труда; захватили и уничтожили все крепости Бретани, захватили много вождей в качестве заложников. В тот же год вспыхнула война в Италии. Арихис, герцог Беневентский, объявил войну Неаполю, угрожал папе римскому. Апеннинский полуостров. 787—789 годы В эти два года Карл проявил себя и как решительный полководец, и как хитроумный политик, умело использующий сильное войско в дипломатических баталиях. В результате одержал победу над Арихисом, затем над Тассилоном, герцогом Баварским, разделив страну на графства и поставив здесь франкскую администрацию. Попытка Византии силой оружия восстановить в Беневенте порядки, устраивавшие Константинополь, успеха не имела. Греческий флот потерпел поражение у границы Калабрии и Беневента. Поход в страну славян. 789 год Войско Карла, в котором были саксы, лужицкие сербы и ободриты, ворвалось на земли славян-вильцев, разгромило их. Князь вильцев Драговит присягнул на верность Карлу. В 790 году Карл не воевал, но вел большую подготовительную военную и дипломатическую работу для серьезной войны с аварами, которые в своих грабительских налетах на страны Центральной Европы из Панно-мии наносили огромный ущерб народам континента. Европейцы с ужасом подумывали о возвращении времен Бича Божьего — гуннского вождя Аттилы. Война с аварами. 791 год Широкомасштабное наступление войска Карла началось в конце августа тремя колоннами. Сам Карл привел войско к Венскому лесу, где сосредоточились крупные силы аваров и главные их укрепления. Степняки испугались, бежали. Карл преследовал их до места впадения в Дунай реки Раб, но из-за массового падежа лошадей вернулся с огромной добычей в Регенсбург. Восстание саксов. 792 год Конечно же, саксы не упустили прекрасный момент и восстали, уничтожив небольшой отряд франков. К мятежникам присоединились фризы, славяне. Саксы отправили послов к аварам. Карл, не зная об этом, отправил войска во главе с сыновьями в Беневент, где вспыхнули волнения. «Внезапно вспыхнувший голод» вынудил братьев вернуться домой. Поход арабов на Септиманию. 793 год Войско арабов опустошило эту страну, захватило много крепостей, перебило их гарнизоны. Странно, но сарацинам голод не помешал воевать почему-то. Может быть, они ели меньше? Или франкские источники что-то не договаривают о неудаче похода сыновей Карла? Саксония. 794 год Карл выбрал точный удар в том году! Сарацины о завоевании Септимании не думали: пограбили и ушли. С Аварской войной тоже можно было повременить. Но хорошо плодившихся саксов нужно было бить, бить. Хотя бы потому, что к ним шли фризы, славяне, а не саксы. Опасный магнетизм. Им обладают только сильные. Сильных нужно убивать, покорять. Переброску войск в Саксонию Карл осуществил внезапно, на кораблях, по специально для этой цели построенному каналу. Разделив войско на четыре части, он окружил саксов... и те опять пошли к нему с изъявлением покорности. Сражений не было. Может быть, это и не очень хорошо. В битвах погибли бы сильные воины. Они не погибли. А лишь изъявили покорность. Карл ушел. Саксония. 795 год Саксы восстали вновь. Карл опустошил страну, дойдя до низовий Эльбы, захватив 7000 заложников. Вернулся домой — а саксы (к северу от Эльбы) опять восстали. Поход на аваров. 795 год У аваров разразилась междуусобица. Франки осуществили налет на главную их крепость, захватили богатейшую добычу. Поход в Саксонию. 796 год Точно такой же, как и поход 794 года: грабеж — опустошение — заложники. Поход на аваров. 796 год Пипин, сын Карла, отличился. Он подошел в Дунаю, авары, убив своего вождя, пытались замириться с ним, предлагая деньги, власть. Пипин продолжил поход, захватил и разрушил главную крепость аваров, взял оставшееся богатство, в основном награбленное ими в походах. На 15 подводах сокровища аваров были доставлены в Ахен. Поход в Саксонию. 797 год С огромным войском Карл прошел Саксонию по суше и по воде. Саксы и фризы дали ему много заложников. Он расселил франков на землях саксов-заложников, а их увел во Францию — известный со времен Саргона I Аккадского прием! Саксония. 798 год Били саксов в тот год, опять мятежный, сам Карл, его союзники. В битве у Свентаны ободриты во главе с Дражко и отряд франков во главе с Эбурисом одержали полную победу над саксами, потерявшими 4000 человек убитыми, и захватили 1600 знатных саксов в заложники. Но саксы так и не смирились с поражением. Саксония. 799 год Король франков подошел к Падерборну, отправил сына Карла Юного вглубь Саксонии. Тот захватил в заложники много сакских семей — их расселили на территории Франции.В том же году Карл организовал экспедицию на Балеарские острова, захваченные пиратами. Франки уничтожили пиратов.В том же году норманны впервые напали на побережье Аквитании. У европейцев появился новый страшный враг: воины Скандинавии. В 800 году Карл лично следил за сооружением береговых укреплений и строительством флота, способного сдержать людей Севера. Король франков уже тогда понял, какие беды принесут эти люди Европе. Поход на Апеннинский полуостров. 800 год Вместе с сыном Пипином Карл отправился в Италию. В Анконе пути их разделились. Сын опустошил Беневент, так и не усмиренный окончательно, а отец прибыл в Рим, где 25 декабря в соборе Святого Петра папа римский Лев III провозгласил Карла императором созданной им же державы. В 801 году франки взяли Барселону. Она стала метрополией Испанской марки. В 802 году опять была война в Саксонии и наступление в Испании, где франки взяли города Ортон и Люцер. В 804 году закончились Саксонские войны. Карл переселил 10 тысяч семей саксов во внутренние районы страны. Война в Чехии. 805 год Вел Карл Юный. Войско состояло из франков, а также саксов и полабских славян. Земля чехов была разорена. Один из вождей погиб. Большинство ученых считают, что «Натиск на Восток» (по-немецки «Drang nach Octen») начался во время правления императора так называемой Священной Римской империи Оттона I, который начал давление на полабских славян. Но войны Карла Великого со славянами, обитавшими далеко на Востоке от Ахена, резиденции короля франков, говорят о том, что пальма первенства в этом важном всеевропейском явлении принадлежит ему, а не Оттону, тоже Великому. В 806 году Карл отправил флот во главе с Пипином Италийским на борьбу против арабских пиратов, опустошавших Корсику. В том же году франкам подчинились Памплона в Испании, Венеция и Зара, а Далмацию разорили византийские моряки. В 807-809 годах боевые действия продолжались в Испании, в Средиземноморье. В 310 году вильцы взяли одну из франкских крепостей в Саксонии. Карл Великий, опасаясь, как бы саксонцы не подняли восстание, лично отправился в поход. С передовым отрядом, впереди которого шел гигантский слон, подарок Харун ар-Рашида, император форсировал Рейн и стал ждать подход основного войска. Но слон вдруг сдох, и Карл Великий повернул назад. На следующий год он заключил мир с датчанами. Услышав о том, что норманны на 200 боевых судах высадились во Фризии и опустошили страну, император лично осуществил проверку собранного у Гента и Булаш по его команде флота. Он, видимо, был уверен, что империя может защитить себя от набегов «людей Севера». В том же году франки осуществили успешный поход против восставших вильцев, заново возвели разрушенную ими крепость. В 812 году франки одержали над вильцами полную победу, взяли заложников. В 814 году, 28 января, Карл Великий умер.Почти погодичная краткая хронология военных дел Карла Великого, основателя на территории Южной, Центральной и Западной Европы мощной империи, прекрасного и неутомимого полководца, говорит о многом, хотя бы об организаторском даровании этого человека (заметьте, я ни словом не упомянул его дела личные, семейные, почти не коснулся политических, государственных, религиозных дел — а они были не менее напряженными, чем военные!). После смерти основателя империи его детище жило недолго, зато сама идея и, главное, успешная организация идеи о создании в Европе крупной империи по образу Римской державы по сию пору будоражит умы задумчивых теоретиков и отчаянных практиков.В империи вспыхнула междуусобица. В 843 году, при внуках Карла Великого, согласно статьям Верденского договора его держава была поделена Лотарем, Карлом Лысым и Людовиком Немецким. На территориях этих государств возникли позже Франция, Германия и Италия.
полная версия страницы