Марсель: Гастон Орлеанский (фр. Gaston duc d'Orleans, 25 апреля 1608, Фонтенбло — 2 февраля 1660, Блуа) — младший сын короля Генриха IV и Марии Медичи. До 1626 известен как герцог Анжуйский, затем ему присвоены титулы герцога Орлеанского, графа Шартрского и графа Блуа. Носил при жизни брата, Людовика XIII, титул «Месье» (фр. Monsieur) и «Единственный брат короля» (фр. Frère unique du Roi), до рождения будущего Людовика XIV (1638) являлся престолонаследником. После смерти брата титуловался «Монсеньёр» (фр. Monseigneur), как это обычно для герцогов. В 1628 двадцатилетний герцог номинально командовал знаменитой осадой Ла-Рошели. У Гастона были сложные отношения с венценосными братом и племянником. В 1630-е годы он поднимал против короля и фактического хозяина государства кардинала Ришелье мятеж в Лангедоке (1635), затем, будучи прощён, участвовал в заговоре Сен-Марса с целью сместить и убить Ришелье в 1642, избежал казни, но за это был лишён прав на регентство в случае смерти короля. После смерти брата в 1643 был назначен наместником королевства (но регентшей стала вдова короля Анна Австрийская), командовал войсками государства против Испании. Однако в 1650-е, во время Фронды, постоянно переходил с одной стороны на другую. Мазарини приказал выслать его в Блуа, где Гастон и умер. В 1626 году Гастон женился на богатейшей герцогине де Монпансье, Марии Бурбон. Именно после свадьбы ему были присвоены титулы герцога Орлеанского, графа Шартрского и графа Блуа. Мария умерла при родах дочери Анны (1627—1693), носившей впоследствие титул мадемуазель де Монпансье и имевшей известный литературный салон (привлекавший многих интеллектуалов того времени, таких, как Ларошфуко, в лагерь Фронды). В 1632 году герцог Орлеанский женился на Маргарите Лотарингской, сестры Карла IV. У них было пять детей: трое выживших дочерей, сын и дочь умершие в раннем детстве. После кончины Гастона следующим герцогом Орлеанским стал младший брат Людовика XIV Филипп.
Amie du cardinal: Из книги Жана Вату «Le chateau d'eu: notices historiques»: Мари де Бурбон, герцогиня де Монпансье и д'Орлеан. Мари де Бурбон, герцогиня де Монпансье, де Шательро, де Сен-Фаржо, властительница Домба, принцесса де ла Рош-сюр-Йон, дофина Оверни, единственная дочь и наследница Анри де Бурбона, герцога де Монпансье и Анриетт Катрин де Жуайёз, родилась в Гайоне (Нормандия) 15 октября 1605 года. Её красота, прелесть её ума, огромное состояние скоро привлекли взгляды всего двора: Мария Медичи очень хотела, чтобы Гастон на ней женился; но многие особы, которые окружали герцога Орлеанского, противились этому браку. Однако он был обвенчан в Нанте 6 августа 1626 года кардиналом де Ришелье. Король дал в апанаж Месьё (Гастону) герцогства Орлеанское и Шартрское, графство Блуа, поместье Монтаржи, другое имущество, оцененное в двести тысяч ливров ренты, и содержание шестьсот тысяч ливров. Мадемуазель де Монпансье принесла ему от своего имени верховную власть в Домбе, герцогство Монпансье, княжество де ла Рош-сюр-Йон, много других графств, виконтских и баронских поместий, и крупных сумм, принесённых регулярными выплатами из ломбардов (Меркюр де Франс, 1626 год). Её мать мадам де Гиз подарила ей свой прекрасный алмаз, оцениваемый в восемьдесят тысяч экю. Несмотря на сияние этого великого богатства, "никогда не видели столь печального брака, не были слышны ни скрипки, ни музыка весь тот день. Месьё не был в новой одежде; отовсюду заимствовали меблировку, которую расставили в их комнате... В тот вечер произошёл забавный случай: в комнате заперли собаку, которая заставила мадам де Гиз, спавшую в соседней комнате, встать с постели, чтобы преследовать несчастное животное, которое расстраивало такой красивый брак".(Mémoires d'un Favori du duc d'Orléans) Гастон, хотя и обладал непостоянным и легкомысленным характером, старался быть приятным молодой и красивой супруге, на наследника от которой он надеялся. Именно по возвращении из увеселительной поездки в Шантийи она объявила о своей беременности. "Она выставляла её напоказ в Лувре, думая уже, что имеет сына, который должен был бы занять место дофина: каждый ей выказывал свои пожелания; все шли к Месьё как к восходящему солнцу." (Mémoires de Gaston, page 57, collection Petitot) Но эта принцесса родила дочь, знаменитую мадемуазель де Монпансье, а её саму небо забрало из этого мира через три дня после родов в 1627 году. "О её смерти сожалели все порядочные люди, - говорит кардинал де Ришелье. - Эта принцесса впитала добродетель с молоком матери. Известная всем набожность её матери всегда была счастливым предзнаменованием её набожности, которая впоследствии проявлялась при любых обстоятельствах; не было никого, кто бы не был вынужден признать, что чистота её жизни - истинный пример того, как следует себя вести сильным мира сего, краткость оной - хороший наказ людям низкого звания, которые должны осознать тщетность земного" ( Mémoires du cardinal de Richelieu, tome III, page 306.) Гастон казался очень огорчённым, мадам де Гиз была безутешна. Король "не был опечален, что она оставила лишь дочь", но так как он всегда проявлял большое уважение к добродетелям этой принцессы, он о ней искренне скорбел. Известно, что он часто говорил своему брату:" Я хотел бы обменяться женой с вами; но вы бы этого не хотели, так как на этом потеряли бы." Это, по крайней мере, не было ничуть любезным для Анны Австрийской. Справедливо, что Мари де Бурбон была одарена всеми свойствами, которыми можно украсить жизнь и обеспечить домашнее счастье. Она обладала крайней мягкостью и нежностью, ухитряясь удалить все тучи, которые могли нарушить спокойствие её мужа. Гастон был страстным игроком; он часто проигрывал и возвращался в плохом настроении: она позаботилась о том, чтобы приберечь в своих накоплениях деньги на непредвиденные расходы, и Гастон обнаруживал при своём пробуждении суммы, о которых сожалел, потеряв их ночью. Эта принцесса была похоронена в Сен-Дени с совершенно королевским великолепием. «Королева инкогнито смотрела, как её хоронят в Сен-Дени, и там нашлись достаточно плохие люди, чтобы сказать, что этот поступок был результатом радости, которую она испытывала от этой смерти; но это невероятно.» (Mémoires de De La Porte, valet de chambre de Louis XIV.)
Amie du cardinal: Фрагмент хранящегося во ФНБ эстампа «Les portraits de Monseigneur le duc d'Orléans, frère unique du Roi, et de Madame la duchesse de Montpensier, mariés le 6 d'Août 1626» с изображением первой жены Гастона.
МАКСимка: В одном из своих комментариев в новой биографии Ришелье Анри Тессье обращает внимание, что последнее время некоторые историки пытаются вменить Гастону то политическое видение, которого у него никогда не было. По их мнению, Гастон может быть апостолом той формы правления, что основана на децентрализованном монархическом строе, где бОльшие свободы были бы отданы провинциям, в противовес абсолютистским замашкам Ришелье. Анри Тессье напоминает, что Гранды также всегда представляли себя защитниками монархии и персоны короля, оправдывая тем самым свои мятежи, но, как говорил кардинал, "лишь действия, а не слова" имеют значение.
Amie du cardinal: На одном из французских аукционов продавался этот портрет Гастона. Его приписывают кисти художника из мастерской Жюста Эгмона.
МАКСимка: Amie du cardinal пишет: На одном из французских аукционов продавался этот портрет Гастона. Его приписывают кисти художника из мастерской Жюста Эгмона. Поразительно, сколько еще неизвестных портретов скрывается в частных коллекциях!
Дмитрий: У-ух! Какой шикарный.))) Все регалии и дата - 1651! Как раз конец Фронды. Также интересно, что позировал в полных кирасирских (жандармских) доспехах, хотя в 1650-ые они выходили из употребления.
Amie du cardinal: [youtube]6iurQWMCSIo[/youtube]
Дмитрий: Amie du cardinal Известный портрет... Кстати, про него вот такой анекдот есть... Однажды при одевании Гастон Орлеанский заметил, что у него украли золотые часы с боем, которые он очень любил; он принялся жаловаться. Кто-то из дворян посоветовал: — Прикажите запереть двери, Монсеньор, и пусть всех обыщут. — Напротив, месье, — ответил Гастон, — пускай все выйдут. Сейчас должно быть около девяти часов, и, если часы зазвонят, они выдадут вора, а мне не хочется, чтобы дворянин претерпел наказание обычной деревенщины. По приказу Гастона все вышли, и имя вора осталось неизвестным.
Amie du cardinal: Дмитрий пишет: Кстати, про него вот такой анекдот есть... Да, эту историю поведал нам Tallemant des Réaux: Il a toujours été assez bon, et il ne manque point d'esprit. Un jour, comme il y avoit beaucoup de courtisans avec lui à son lever, une montre d'or sonnante qu'il aimoit fort fut volée. Quelqu'un dit « Il faut fermer les portes et fouiller tout le monde. Monsieur dit humainement « Au contraire, messieurs, sortez tous, de peur que la montre vienne à sonner et à découvrir celui qui s'en est accommodé »; et il les fit tous sortir. Герцог Орлеанский всегда отличался добротою, да и умом он не хромал. Однажды на утреннем приеме, где было много придворных, пропали особо любимые им золотые часы с боем. Кто-то сказал: «Надобно закрыть двери и всех обыскать». Герцог миролюбиво заметил: «Наоборот, господа, выпустите всех, а то как бы часы не начали бить и не выдали того, кто их себе присвоил». И он велел всем удалиться.
Amie du cardinal: Первая супруга Гастона, Мари де Монпасье в три года унаследовала княжество Домб, которое пользовалось суверенитетом, чеканило собственную монету с изображением той же Мари. Было и немного монет с изображением супружеской четы. С 1629 года овдовевший Гастон, унаследовавший Домб, приказал изображать себя на денежных знаках княжества. Медная монета 1623 года. Тестон 1629 года. Медная монета 1640 года. Большое экю из серебра 1652 года.
Amie du cardinal: Из книги LA CORRESPONDANCE DU CARDINAL DE RICHELIEU Au faîte du pouvoir : l'année 1632 под редакцией и с примечаниями Мари-Катрин Виньяль Сулейро. Секретный брак Месьё. Уже два года как влюблённость герцога Орлеанского в принцессу Маргариту беспокоила короля. Клод Бутийе, пребывая в Нанси в конце 1629 года с целью убедить Месьё помириться с королём, уже делал донесение о позиции Франсуа де Водемона по этому вопросу: отец герцога Лотарингского и Маргариты благосклонно относится к проекту брака своей дочери с предполагаемым наследником трона Франции. Эти взгляды могла только разделять принцесса Пфальцбурга, любовница фаворита Месьё Пюилорана, и оба они эффективно объединили свои усилия, чтобы добиться бракосочетания. Любовь Гастона Орлеанского к Маргарите была, несомненно, искренней. Она не препятствовала тому, что его матримональные проекты были неотделимы от воинственных задних мыслей. Несмотря на поражение под Седаном, брат короля более, чем когда-либо желал вызвать восстание, вот почему он так усердно искал военной помощи Испании, императора и герцога Лотарингского. 3 января 1632 года, за три дня до подписания договора в Вике, бракосочетание Месьё с Маргаритой Лотрингской было тайно совершено в церкви аббатства Нотр Дам де ля Консоласьон в Нанси. Шарль IV ещё не вошёл в столицу, но уже пересёк границы своего государства. Он прибыл сразу же после церемонии. Позволение вступить в брак было дано Франсуа Лотарингским-Водемоном, временные разрешения на бракосочетание, в ожидании таковых от Папы, были предоставлены кардиналом Лотаринским, епископом Тула. Венчание было проведено цистерианцем, отправляющем религиозные службы в аббатстве Ремирмон, Альбеном Телье. Церемония проходила около семи часов вечера в присутствии Катрин Лотарингской, аббатисы Ремирмона, гувернантки принцессы Маргариты, герцога д'Эльбёфа и Пюилорана. Гастон Орлеанcкий сразу же принял меры предосторожности, известив Папу и поручив подтвердить разрешения на брак и законность таинства. В следующие за 6 января дни герцог Лотарингский присоединился к королю Франции в Эме. Герцог Орлеанский спровоцировал новое происшествие. Тотчас после своего секретного брака Месьё покинул Нанси, чтобы обосноваться в Конфлане, маленьком городке герцога Лотарингского. Там он встретил повозку, перевозящую денежные средства для легкой кавалерии армии короля. Герцог Орлеанский арестовал экипаж и захватил их. Тотчас же Шарль IV сообщил Луи XIII о происшествии и пожаловался на "огорчение, которое испытывает от этого деяния, свершившегося в его государстве, и на желание навести там порядок" (письмо Гийома Ботрю Ришелье). Герцог Лотарингский, без сомнения, хотел не допустить подозрений в соучастии, утвердить свою полную власть на своих землях, но также извлечь выгоду из инцидента. Он прибыл в Конфлан, чтобы уладить проблему с Месьё. Едва Шарль IV прибыл, Луи XIII узнал, что его брат отказался от идеи оставить деньги себе, чтобы не прибавлять дополнительное яблоко раздора в отношения с герцогом Лотарингским. Тогда король напрямую связался со своим младшим братом во имя примирения. В день подписания договора в Вике, Луи XIII и Ришелье, пребывая в неведении относительно бракосочетания, определили условия сделки. Месьё мог оставаться в Лотарингии в течение года. Ему будет предоставлена пенсия. Взамен король требует от своего брата, чтобы он расстался с мятежной группировкой, возглавляемой их матерью и всеми обращёнными против него происками. В заключении проекта, Ришелье перечисляет все благоприятные последствия этого соглашения: мир внутри королевства, невозможность использования герцога Орлеанского Испанией в качестве смутьяна, гарантия для союзников короля (Швеции, также как и герцога Баварского и католической лиги), что этот последний не будет рассеивать свои военные силы на укрощение заговора. Возможно, кардинал-министр намеревался использовать происшествие в Конфлане для того, чтобы приступить к истинному примирению. Луи XIII послал к герцогу Орлеанскому, уже отступившему в Лонгви, Жанена. Король никогда не был столь сговорчив, но в результате совещания с герцогом д'Эльбёфом и Пюилораном, Месьё заартачился. "На следующий день Месьё проследовал в Испанские Нидерланды; это ясно показало, что его план был обдуман заранее и что когда герцог доказывал своё желание вновь войти в милость у Его Величества, это делалось лишь для того, чтобы избежать упрёков в плохом поведении, заставив поверить, что он не держит в голове ничего, кроме как быть хорошо принятым королём, но когда ворота его милостей открылись, войти в них оказалось невозможным для него." Герцог Орлеанский также свёл на нет все надежды на взаимопонимние и сближение. Луи XIII осознавал, что на его брата оказывается влияние и подозревал существование сговора между королевой-матерью и испанцами " чтобы затеять нечто против его государства". Его страхи скоро были подтверждены донесением послов и поездкой во Фландрию маркиза де Мирабеля, "испанского посла, обитающего в Париже, где он постоянно действовал во имя нарушения покоя Франции". Мария Медичи даже направила в парламент Франции пакет, состоящий из двух писем, одно предназначенное королю, другое - собранию, чтобы защитить интересы Испании и свои собственные вопреки интересам Франции. Оба послания "были полны многократных повторений лживых измышлений против кардинала." Последствия тайного брака были бессчётными для короля Франции и короны. Предполагаемый наследник трона имел отныне возможность позаботиться о появлении потомства мужского пола. Опасность ускользания из рук наследства Капетингов в пользу Месьё обрело реальный смысл. Сверх того, союз с Лотаринским домом мог бы воскресить миф о каролингских предках и пробудить династические притязания герцога Лотаринского. Воспоминание о Лиге и претензиях Шарля III на корону Франции оставались живучими. Опасность была тем более велика, так как Шарль IV мог воспользоваться традиционным духом крестовых походов, обессмертившим его род. Он уже выступал добровольцем на стороне Фердинанда II в битве против шведов и протестантских принцев Германии. Шарль IV превосходно следовал обычаям герцога Антуана Доброго и отстаивал своё право на них. Герцог Лотарингский отныне был в состоянии одновременно влиять на внутреннюю политику, на внешнюю политику и на дипломатию Ришелье. Обряд предстал как приуроченный к случаю союз, союз двух воинственных личностей, в интересах которых, как одного, так и другого, было перейти в рукопашную, чтобы подменить влияние Ришелье своим влиянием, и навязать себя не только как предполагаемого наследника короны, но и как обозначенного преемника трона Франции. 18 мая брат короля отправился в Трев, где собиралась армия, предоставленная Мадридом в его распоряжение, к великому несчастью епископа, чьи земли были оккупированы. Среди приближённых предательство герцога Орлеанского не было единодушно принято. Двое из них, Лё Куаньо и Монсиго, покинули мятежную партию и достигли соглашения с Ришелье. Что касается герцога де Бельгарда, он не имел возможности примкнуть к мятежникам и предпочел добиваться королевских грамот о помиловании. В то же время, бракосочетание 3 января, породившее самые разные слухи, воспринималось королём одновременно как провокация герцога Лотаринского и как унижение, навязанное его собственному брату. Озлобленность против Шарля IV была тем более резкой, так как последний за следующие за договором в Вике недели вновь связался с врагами Франции, радушно принимая в Нанси посланника императора Раймондо Монтекукки и посланника короля Испании барона де Лейде. Герцог Лотарингский сделал выбор в пользу своих непосредственных интересов, сблизив свои войска с войсками Фердинанда II, делая вид, что выполняет требования Луи XIII. В кавычках даны отрывки из Мемуаров Ришелье, если не указано другое.
Amie du cardinal: В книге мадам Виньяль Сулейро упоминается эта статья из Revue Historique за 1923 год. Я решила разместить здесь ссылку на неё: LE MARIAGE DE GASTON D'ORLÉANS ET DE MARGUERITE DE LORRAINE Да, чтобы читать на JSTOR, надо зарегистрироваться.
Minette: Спасибо, Лариса! Я сейчас читаю "Марию Медичи" Мишеля Кармона и как раз главу про тайный брак Гастона с Маргаритой :)
Amie du cardinal: Minette пишет: Спасибо, Лариса! Рада, что Вы нашли что-то интересное для себя в этом отрывке. Мне как-то вдруг захотелось выложить информацию о браке принца и о том, что он означал для Франции. Ведь многим наверняка кажется (исходя из современных представлений), а что плохого, собственно, сделал принц, женившись на Маргарите Водемон? Имел полное право! Вот здесь и объяснено кратко, что к чему.
Дмитрий: Не так давно, один мой приятель, француз, на Facebook выложил рекламу альбома под названием... "Гастон Орлеанский: принц мятежник и меценат" Из форумчан никто не приобретал сие издание?? Интересно узнать мнение о содержании.
Диана Р: Мой первый комментарий, увы, не опубликован, но все же хочу продолжить его. На мой взгляд, Гастон был умнее и образованнее Людовика. И характер у него был посильнее, если сравнивать со старшим братом. Но! Горячность натуры, некоторая поверхностность ума и характера, избалованность и привилегированность своего положения, а главное- дурная черта, в первую очередь во всем и везде искать личную выгоду играли с ним плохую игру. Отсюда и все его провалы в начинаниях, перепрыгивания из лагеря в лагерь и пр. А вот Ришелье обладал тонким, глубоким умом, был хитер, умел просчитывать шаги далеко вперед, потому брал верх над Гастоном и его братом- королем, матерью и Анной Австрийской. Гастону, с его складом Ришелье был, конечно не по зубам. Что касается Маргариты, мне кажется именно такая женщина и должна была быть рядом с ним. Вроде бы сильная, но в общем-то ведомая . Однако, Маргарита, тоже не обладала глубинной натурой, поэтому, несмотря на свою любовь к Гастону сподвигнуть его натуру на какие-то существенные изменения к лучшему не могла. А вообще, жаль, что история уделила так мало внимания Орлеанам, в частности Гастону, Филиппу и другим- среди них были очень интересные и незаурядные люди, но они так и остались в тени своих королей.
Диана Р: Спасибо за столь интересную тему. В последнее время заинтересовала личность Гастона Орлеанского. И, в связи с этим тоже выскажусь. Ну, во первых , по-моему, имеет место путаница между Гастоном и Филиппом, его племянником. Некоторые подробности, даже тут они приведены, которые я, в других источниках читала как о Филиппе так и о Гастоне. Даже в этом их путают, приписывая одни и те же факты в биографии, как одному так и другому. Касаемо его безвольного характера. Вот тут, как раз , мне кажется тоже историческая путаница. Я посмотрела в интернете портреты одного и другого. Ни в коей мере не претендую на лавры физиономиста, но не создается впечатление , по портретам, что у Гастона был слабый, безвольный характер. А вот Филипп Орлеанский, по портретам, наоборот кажется человеком ведомым и зависимым. Да и не осталось такой информации, что кто-то, на протяжении всей жизни так уж "крутил и вертел" Гастоном, в отличии от его племянника, который всю жизнь был под каблуком у фаворитов, особенно шевалье де Лоррена, в семье рулила его вторая жена Лизелотта и т.д. Под временное влияние других людей, обстоятельств попадаем все мы, другое дело как и сколько это длится. А вот то, что Гастон был "себе на уме" и во многих ситуациях и обстоятельствах искал личную выгоду, как тут высказывались выше в обсуждении я тоже согласна. Вот это и портило все хорошее, что в нем было.