Форум » Фронда » Людовик II де Бурбон-Конде (Великий Конде) (биографические сведения) » Ответить
Людовик II де Бурбон-Конде (Великий Конде) (биографические сведения)
Марсель: графиня де Мей предлагает: [quote]Давайте обсудим личности Конде, Лонгвиль, коадъютора Парижского Гонди, да того же Ларошфуко![/quote] Начнем с Людовика II де Бурбон де Конде (Великого Конде) Людовик II де Бурбон-Конде (Великий Конде) (портреты, гравюры, бюсты и прочее): http://richelieu.forum24.ru/?1-17-0-00000019-000-0-0-1273441025 О супруге Конде, Клер - Клеманс де Майе-Брезе , ставшей принцессой Конде, отдельная тема: http://richelieu.forum24.ru/?1-1-0-00000054-000-0-0-1258564278
МАКСимка: Марсель Давайте. Конде мне показался очень мужественым, сильным и стойким человеком, проявляющий слабость лишь к женщинам. А Гонди очень странный какой-то, напоминает мне Гастона Орлеанского: то с теми, то с теми.
графиня де Мей: МАКСимка пишет: Конде мне показался очень мужественым, сильным и стойким человеком, проявляющий слабость лишь к женщинам. А Гонди очень странный какой-то, напоминает мне Гастона Орлеанского: то с теми, то с теми. Если в общем целом, то вы правы. Хотя на счет проявлений слабости Конде к женщинам - это вопрос открытый. В разных источниках почти не упоминается никаких его увлечений, кроме Марты дю Вижан, о которой вы в "Эпохе Луи 14" наверняка читали. Я обязательно напишу подробненько про Конде в ближайшее время, мне всегда было обидно, что его так по-дурацки изобразили в книге про Анжелику (а уж в фильме - вообще ужас. Там какой-то старикан его играет, хотя Конде на тот момент было 27-28 лет). И уж конечно Дюма в "20 лет спустя" тоже постарался. Теперь придется расхлебывать.
МАКСимка: графиня де Мей пишет: кроме Марты дю Вижан, о которой вы в "Эпохе Луи 14" наверняка Читали, читали))) графиня де Мей пишет: Я обязательно напишу подробненько про Конде в ближайшее время, мне всегда было обидно, что его так по-дурацки изобразили в книге про Анжелику Размещайте, очень интересно было бы почитать.
графиня де Мей: Людовик II де Бурбон де Конде Удовлетворяю ваше любопытство! Людовик II де Бурбон де Конде родился 8 сентября 1621 года в Париже. Его отец - Генрих Второй де Бурбон-Конде (1588 - 1646), мать - Шарлотта-Маргарита де Монморанси (о ней в "Эпохе Луи 14" довольно подробно написано). Знаменитая фрондерка Анна-Женевьева де Лонгвиль его старшая сестра (28 августа 1619 в Венсенском замке - 1679), не менее знаменитый фрондер принц Арман де Конти - младший брат (1629 - 1666). Людовик получил блестящее образование, с 10 лет свободно говорил на латыни, греческом, испанском. Из всех детей принцесса Шарлотта-Маргарита больше всех любила именно Людовика, всегда его поддерживала, кроме одного - в вопросе женитьбы. Ришелье задумал заключить брак между принцем Конде (он тогда был еще герцогом Энгиенским, это титул старшего сына в роду Конде) и своей племянницей Клер-Клеманс де Майе-Брезе. Клер была дочерью родной сестры Ришелье, Николь дю Плесси. Есть мнение у некоторых историков, что кардинал с далеко идущими целями заключал этот союз. Дело в том, что Николь сошла с ума, Клер тоже проявляла признаки грядущего помешательства. Не исключаю, что Ришелье, видя в Людовике реального претендента на французский престол, решил его "обезопасить". Такой брак мог остаться бездетным. Брак заключили 9 февраля 1641 года, но вскоре Людовик потребовал его аннулировать. Он влюбился в Марту де Пуссар дю Вижан, и она отвечала ему взаимностью. Разумеется, развода не последовало. Воспротивились все. В 1643 году у Людовика от Клер родился сын Анри-Жюль. В 1652 году сын Людовик (он умер в 1653) и в 1657 дочь, которая прожила всего три года. Фактически, до 1638 года Людовик II был самым реальным претендентом на престол (я об этом уже писала), если бы не родился Луи 14, а потом Филипп Анжуйский... В 17 лет он начал военную карьеру. В 1643 одержал блестящую победу при Рокруа, потом получает назначение командовать войсками в немецких землях, одержал победу над генералом Мерси, взял целый ряд городов и крепостей. В 1647 году фортуна ему изменила, когда его командировали в Каталонию. Осада Лериды закончилась неудачей. Подробно это описано у Антуана Гамильтона в "Мемуарах графа де Граммона". А в августе 1648 году он одерживает победу при Лансе. По сути, это стало началом заключения Вестфальского мира. Кстати, именно тогда его стали называть Великим принцем. И уже к этому времени он носил титул принца Конде (после смерти отца в 1646). Добавлю к этому жгучую зависть, которую к нему испытывал младший брат. Арман не только не обладал военными талантами, но еще и был горбат. Про их отношения с сестрой есть разные домыслы. У Дюма упоминается (и некоторые источники, в том числе де Рец считают), что Анна-Женевьева была в брата влюблена. Я склонна считать это преувеличением. Возможно, это было восхищение (а как таким не восхититься), может, чуть больше. К тому же у де Лонгвиль после замужества появились совершенно реальные поклонники. Анна Австрийская принца Конде, мягко говоря, не очень любила. Вероятно от того, что побаивалась. Конде к 1648 году был весь в лучах славы, народ его обожал, он собрал сильную армию. Отношения с прочими родственниками тоже не заладились - у них изначально существовала вражда с Вандомскими принцами. Бофор просто терпеть не мог Людовика Конде, усугубилась эта неприязнь после инцидента с госпожой де Монбазон и герцогиней де Лонгвиль (снова отсыл к "Эпохе Луи 14", хотя это можно прочитать и у Ларошфуко). Гастон Орлеанский, поскольку стал считать Людовика своим соперником на пути к престолу (или к регентству) тоже питал к нему сложные чувства. Была и еще одна причина - дядя короля тоже был влюблен в красотку дю Вижан, но оказался не так удачлив. Кстати, девица в 1649 году постриглась в монахини, когда стало понятно, что за принца ей замуж не выйти. Конде посещал литературные салоны, был благосклонно принят у Рамбуйе, а мадмуазель де Скюдери с него писала образ своего "Кира Великого". Да, и еще - он был последним прямым потомком рода Монморанси. Когда в 1632 году в Тулузе казнили его дядю Анри, герцогский титул перешел к Шарлотте-Маргарите, а от нее к Людовику. Вот таким был Людовик де Бурбон де Конде на момент начала Фронды.
Марсель: Людовик (Луи) II де Бурбон-Конде, принц де Конде (фр. Louis II de Bourbon, Prince de Conde; 8 сентября 1621, Париж — 11 декабря 1686, Фонтенбло), известный под именем Великого Конде фр. le Grand Conde — один из знаменитейших полководцев Франции. При жизни отца Генриха II он носил титул герцога Энгиенского. Кроме титула принца де Конде, был также герцогом де Бурбоном, де Монморанси, де Шатору, де Бельгард и де Фронсак, графом де Сансерр (1646-1686), графом де Шароле, пэром Франции и первым принцем крови.
Марсель: Биография Тридцатилетняя война Конде в битве при Рокруа Начав военную карьеру в 17 лет, он в 22 года начальствует над войсками в войне с испанцами, одерживает 19 мая 1643 г. блестящую победу при Рокруа (составившую эпоху в военной истории) и заканчивает кампанию этого года взятием Тионвилля и нескольких других городов. Заменив в следующем году Тюренна, Конде получает назначение командующего войсками в Германии, и при Фрейбурге (1644) одерживает победу над баварским генералом Мерси. Взятие Майнца, Филиппсбурга, победа при Нердлингене (1645) следуют за кровопролитным сражением при Фрейбурге. В 1646 г. Конде овладевает, после ряда военных операций, Дюнкерком. Командированный в Каталонию (1647), Конде неудачно осаждает Лериду, но, вызванный в 1648 г. в Нидерланды, уничтожает при Лансе остатки некогда грозной испанской пехоты и способствует этим заключению Вестфальского мира. Фронда Во вспыхнувшей борьбе с фрондой Конде принял сначала сторону Мазарини и овладел Парижем; но между честолюбивым и заносчивым полководцем и властолюбивым министром столкновение было неизбежно. По приказанию Мазарини Конде был заключен в Венсенский замок. Освобожденный через год, Конде становится во главе новой фронды, намереваясь свергнуть Мазарини, стать у власти и даже обратить свои владения в независимое государство. Сплотив вокруг себя в Бордо остатки феодалов, Конде явился под Парижем, но Тюренн двинулся на защиту двора и разбил Конде, спасшегося в самом Париже. Великий полководец оказался неискусным политиком. Анархия в столице, раздоры между ним и остальными вождями фронды заставили Конде бежать в Нидерланды и передаться испанцам (1653). Победитель при Рокруа обращает свое оружие против отечества и опустошает северные французские провинции. В этой войне на долю Конде редко выпадали удачи. Предпочитая Конде-подданного Конде-соседу, Мазарини, при заключении пиренейского мира (1659), примирился с Конде, которому Испания замышляла предоставить самостоятельное княжество у северной французской границы. На службе у Людовика XIV Конде был восстановлен в своих титулах и правах, но в течение 8 лет оставался не у дел. К этому периоду жизни Конде относится его кандидатура на польский престол (1660—69), сначала поддержанная Людовиком XIV, впоследствии, однако, высказавшимся в пользу герцога Нейбургского. В самой Польше имя Конде было очень популярно, но против его кандидатуры соединились партии претендентов — поддерживаемого императором герцога лотарингского и герцога нейбургского. В 1668 г. Конде, по поручению Людовика XIV, в 3 недели завоевал Франш-Конте, в 1672—1673 гг. командовал войсками в Нидерландах, в 1674 г. дал союзникам три кровопролитных битвы без решительного результата. В 1675 г. Конде, после смерти Тюренна, послан был в Эльзас против Монтекукколи. Это была его последняя кампания. Престарелый, больной ревматизмом, Конде последние годы жизни провёл в своём владении Шантильи, окруженный просвещеннейшими умами Франции. Семья и дети Родители: Генрих II де Бурбон-Конде (1588-1646), принц де Конде и Шарлотта-Маргарита де Монморанси (1594-1650), герцогиня де Монморанси. Жена: (с 9 февраля 1641) с Клэр-Клеменс де Майе (1628-1694), маркиза де Брезе, дочь Юрбена де Майе, маркиза де Брезе и Николь дю Плесси (родная сестра Кардинала де Ришельё). Имели 3-х детей: Анри III Жюль (1643-1709), принц де Конде; Луи (1652-1653); дочь (1657-1660), известна как Мадмуазель де Бурбон. Оценка современников Отличительной чертой военного гения Конде являлась быстрота замысла, нисходившего на него среди сражения — его знаменитые «вдохновения», как характеризует эти минуты Боссюэт. Одному из таких внезапных и смелых порывов Конде и обязан победой при Рокруа. Но Конде справедливо винят за то, что для блеска быстрого и сильного натиска он не щадил потоков крови. Как человек, Конде отличался надменностью, скупостью, жестокостью, оскорбительной грубостью с подчиненными. Стараясь окружать себя великими мыслителями своего времени, он, тем не менее, грубо обращался с ними. Войска Конде особенно отличались грабежами и насилиями. Все это находится в резком противоречии с идеализированными, без всякого фактического основания, Боссюэ, в его великолепном надгробном слове, чертами характера великого полководца. ОТРЫВКИ ИЗ НАДГРОБНОЙ РЕЧИ БОССЮЭТА ВЕЛИКОМУ КОНДЕ Здесь
Марсель: Битва при Рокруа. Правда и мифы. http://antoin.livejournal.com/774155.html
графиня де Мей: Марсель пишет: Во вспыхнувшей борьбе с фрондой Конде принял сначала сторону Мазарини и овладел Парижем; но между честолюбивым и заносчивым полководцем и властолюбивым министром столкновение было неизбежно. По приказанию Мазарини Конде был заключен в Венсенский замок. Противостояние Конде и Мазарини было обусловлено целым рядом причин. Одна из наиболее известных - принц добивался для себя дополнительных привилегий после победы при Лансе и урегулирования первого конфликта с парламентом в сентябре-октябре 1648 года. Мазарини обещал Конде должность его покойного шурина де Брезе (он погиб как раз при Лансе), но назначения не последовало. Требования принца раздражали Мазарини, и когда Конде начал переговоры с фрондерами летом 1649 (это был своеобразный шантаж), кардинал предпринял попытку его устранить. Сначала была обстреляна карета Конде (но его по счастью там не оказалось), затем, 11 декабря 1649 года случилось еще одно покушение на принца. Принц потребовал разобраться в этом деле, и в этой ситуации Мазарини понимал, что оставлять его на свободе просто опасно. Вот почему 18 января 1650 года его арестовали вместе с Арманом Конти и герцогом де Лонгвилем. Всех троих перепроводили в Венсенский замок (правда, потом еще два раза меняли место их заключения из опасений, что сбегут или их освободит Тюренн), а освободили уже 15 января 1650 года. У принцев Конде и Конти за время заключения умерла мать.
графиня де Мей: Марсель пишет: Конде неудачно осаждает Лериду, Немного об осаде Лериды: В 1647 году в ходе Тридцатилетней войны, французская армия под командованием принца Конде, пересекла Пиренеи и, заняв значительную часть Каталонии, осадила Лериду. Город-крепость стоял на перекрестке дорог. Осажденный гарнизон (4 тысячи испанцев под командованием дона Хорхе Бритта) мужественно сражался, предпринимая частые вылазки. Однако в середине июня у Фраги стала сосредоточиваться большая испанская армия. Принц Конде оказался перед выбором: или идти на штурм Лериды, неизбежно понеся при этом большие потери, или снять осаду. Он решился на второе — 17 июня осада была снята ,и королевский командующий отвёл свои войска от города на более удобную позицию. Осада Лериды длилась более месяца (с 12 мая по 17 июня).
графиня де Мей: Методы принца Конде. Для достижения своих целей принц Конде предпочитал действовать открыто, но когда в 1649 году окончательно уверился, что этот метод не срабатывает, начал несколько интриг. Главной задачей было - удалить из Франции Мазарини. И он решил подобрать королеве нового любовника. Выбор его пал на двадцатидвухлетнего маркиза де Жарзе, дружившего с герцогом де Кандалем. Жарзе принадлежал к знатному роду, занимал должность при дворе, и был там благосклонно принят. Принц внушил ему, что королева с недавних пор смотрит на него жадным взором. — В возрасте Ее Величества начинают интересоваться юношами. Постарайтесь быть с ней как можно более обходительным, и ваша будущность обеспечена. Ослепленный надеждой, маркиз устремился во дворец и, быстро сговорившись с главной камеристкой королевы мадам де Бове, начал с блеском играть роль нежного воздыхателя. Поначалу регентше, казалось, польстило это ухаживанье, и Конде ожидал благополучного исхода дела. Он был убежден, что Анна Австрийская, чья пылкость была ему хорошо известна, не устоит перед бархатными глазами Жарзе и что царствованию кардинала скоро придет конец. Когда он счел, что настал подходящий момент, то послал молодому человеку записку с одним словом: «Нападайте!». Молодой человек ожидал только этого приказа. Отправившись в гостиную, где сидела королева, он приблизился к ней почти вплотную, не сводя с нее зовущего взора. Анна Австрийская тогда еще не подозревала о ловушке, подстроенной Конде; однако ей, безумно влюбленной в Мазарини, крайне не понравилось поведение молодого человека. — Послушайте, господин де Жарзе, — вскричала она с раздражением, — вы просто смешны со своей назойливостью. Мне сказали, что вы строите из себя моего поклонника. Подумайте, какой отчаянный волокита! Мне просто жаль вас. Вам место в Петит-Мезоне (прим. - сумасшедший дом). Мадам де Мотвиль, бывшая свидетельницей этой сцены, в своих «Мемуарах» добавляет: «Бедняга был так поражен, словно в него ударила молния. Расстроенный и бледный, он немедленно удалился». Маневр не удался.
графиня де Мей: Надгробная речь принцу Конде (автор - Боссюэ) Отверзая уста на похвалу бессмертных дел великого Конде, смущаюсь равномерно и от величия предмета, и бесполезного труда. В какие бы отдаленные страны мира не достиг слух побед его и чудесных событий его жизни? Им дивится вселенная. Соотечественник, повествуя о них с гордостью, уже не открывает ничего нового иноземцу; и упреждаемый всюду вашими мыслями, я подвергнусь ещё тайным укоризнам вашим, что слабо изобразил дела знаменитые. Суетное витийство не умножает славы мужей великих: одни дела их восхвалят их по достоинству; одно простое повествование истории довлеет для их бессмертия. Но прежде нежели бытописание передаст потомству деяния Конде, должно удовлетворить желанию современников и признательности народной; ибо каких похвал не заслуживает Герой, бывший украшением не токмо отечества своего, но и всего человеческого рода? Людовик Великий, оросив слезами прах незабвенного мужа, созывает в храм сей знатнейших своего царства, да воздадут они последний долг памяти принца. Ему угодно, чтобы мой слабый голос одушевлял сие печальное торжество. Покоримся убо его велению; преодолеем скорбь нашу: великий и достойный сея кафедры предмет представляется моим мыслям. Се Бог, иже творит воины и поборники; “се ты взываешь к нему Давид научаяй руце мои на ополчение и персты моя на брань”. Господь вдыхает мужество, дарует великие качества ума и сердца. Все исходит свыше от Отца светов; Он ниспосылает с небес великодушные чувствования, мудрые советы и все благие помыслы. Но правосудный в щедротах своих, Он хочет, дабы мы различали дары, попускаемые врагам Его, от даров, кои блюдет Он для своих служителей. И то, что отличает избранных Его от неверных и сопротивников, есть благочестие. Без сего небесного дара все другие не токмо ничтожны, но и пагубны для украшающихся оными; без сего неоцененного дара благодати, что был бы великий Конде со всем своим мужеством, со всей высокостью ума? Наш, братья мои, если бы благочестие не освящало, так сказать, всех других его добродетелей: им си принцы не нашли бы никакого утешения в своей горести, ни сии служители алтаря никакого упования в своих молитвах, ни сам никакой опоры похвалам, которые должен воздать знаменитому мужу. Поженем убо славу человеческую сим примером; низпровергием идола честолюбцев; да падет он уничиженный пред сими алтарями. Для славы истины, и при ей свете, явим миру, что все превосходные качества счастливой природы, творения героев и возносящие славу земную наверх величия: мужество, великодушие, благость сердечная, быстрота, проницаемость, обширность и возвышение ума, суть один признак без благочестия. Благочестие есть едина прочная слава для человека. Сию истину, слушатели, откроет нам жизнь прославляемого ныне Героя……………….. Грозный в сражениях, непобедимый в злочастье, он имел сердце нежное и чувствительное. Я видел, как сокрушался он об опасностях друзей своих, проливал слезы о их бедствиях, принимал участие в самых маловажных случаях жизни их, принимал их несогласии, утешал в горестях с кротостью и терпением, необыкновенными у человека его нежных свойств и его высокого рода. Удалитесь от меня, герои бесчеловечные! Так вы можете исторгнуть удивление, подобно всем чрезвычайным явлениям природы, но вы никогда не будете любимы. Бог, сотворив человека, вложил в сердце его первоначально благость, как отличительное свойство его божественной природы и знамение благотворной десницы, создавшей нас. Благость есть источник всех добродетелей, есть та неизъяснимая прелесть сердца, которая влечет к нам сердца других. Утверждаясь на ней, колосс величия не только не препятствует свободному ее излиянию, но наипаче способствует оному: подобно как общественный водомет стремит обильные воды от высоты своей. Благостью ценятся сердца наши. И великие мира, чуждые сей небесной добродетели, праведно наказуются за свое гордое бесчувствие, не зная вечно самого лучшего утешения в жизни человеческой — дружеской беседы. Никто не наслаждался ей более принца Конде; никто менее его страшился, что снисхождение умалит достоинство. Как! Это он, рушитель твердых градов, победитель толиких воинств? – Он забывает славу свою, о которой вещают концы вселеними! Познайте Героя, равного токмо самому себе: он не возносится, дабы казаться великим, ниже смиряется, дабы быть кротким и приветливым, но таков по внушению сердца своего, каковым должен быть ко всем людям. Так величественная и благотворная река течет спокойно в берегах своих, нося обилие полей, ей орошенных; обогащает веси и грады; и тогда токмо возъемлется и надмевается, когда противостоят оплоты ее мирному течению. Вы храните в душе своей некую важную тайну? Излейте ее небоязненно в благородное сердце принца: ваше дело учинится его собственным. Просящие у него милости не стужали ему, но возбуждали в нем чувство признательности; зане никогда радость не сияла столь светло на челе его, как в те минуты, когда творил он добро ближнему. И сии великодушные чувствования питал он не к одним друзьям своим; добродетель была ему любезна в самых врагах. Каждый раз, говоря о своих победах, или донося об них Государю, он выхвалял благоразумие одного, неустрашимость другого; всякому воздавал должное; и превознося подвиги других, забывал себя одного. Чуждый зависти, притворства и тщеславия, велик в действии и покое, он был в самом уединении своем вождь ополчений. Украшал ли он великолепный и веселый дом свой, или укреплял стан в стране неприятельской, предшествовал воинству на брань, или водил друзей по прелестным садам своим при шуме звучных водопадов: он был тот же во всех делах своих, и слава его сопровождала его повсюду. Сколь приятно, после бури браней и смятения ратного, наслаждаться сими мирными добродетелями, сей тихой славой, которой не разделяют с нами ни воины, ни счастье: где все пленяет, и ничто не ослепляет взоров; не поражают слуха звуки труб, гром орудий и стоны уязвленных; где Герой один, сам собою столько же велик, столько же почтен, как когда дает он повеления, и все движется по его слову... Великое зрелище представляет век наш, являя в одно время и в одних походах сих двух мужей (Тюренна и Конде), которых глас всей Европы возвышал на степень славнейших вождей древности, то повелевающих отдельных войсками, то соединенных, то противопоставленных один другому: как бы Бог, Его же премудрость часть, по словам Писания, играет в мире, хотел показать нам их во всех образах, показуя вместо все то, что может Он соделать их человека. Сколько прекрасных расположений стана, сколько искусных движений, сколько предосторожностей, сколько опасностей, сколько пособий! Когда видели двух человек, украшенных одинаковыми добродетелями, при столь различных свойствах, да не скажу противных? Один действует по глубоким размышлениям, другой по внезапному вдохновению: понежу сей быстр, не имея ничего стремительного в поступках своих; тот хладнокровен без всякой медленности, отважен более в деле, нежели в слове, тверд и решителен в душе своей, хотя сомнение изображается на его челе. Один, при появлении в войске, дает высокое понятие в своем мужестве и заставляет ожидать чего-то необыкновенного; при всем том начинает простым порядком и приближается как бы постепенно к чудесам, ознаменовавшим конец дней его; другой, яко муж вдохновенный от первого сражения, разделяет славу с опытными наставниками в воинском искусстве. Один быстрыми и непрерывными усилиями исторгает невольно удивление уста зависти; другой бросает в начале столь светлый луч, что она не дерзает нападать на него. Один обширными способностями ума своего и неутомимым свои мужеством возносится над всеми опасностями и презирает угрозы счастья; другой, и по знаменитому своему роду и по высоким мыслям, кои небо ниспосылает и по некоему дивному внутреннему побуждению, неизъяснимому для человека, кажется для того рожден, чтобы остановить счастье в полете его, и повелевать судьбою. Наконец, да видим ясно все различие между сими великими мужами, один, похищенный внезапном ударом, умирает за страну свою, как Иуда Маккавей; воинство оплакивает его падение, Двор и народ рыдают; его благочестие восхвалено Церковью, и его память не помрачается временем; другой, вознесенный оружием наверх славы, яко же Давид, умирает, подобно ему, на ложе своем, воздавая хвалу Богу и поучая детей своих, и оставляет сердца наши исполненными блеска его жизни и спокойствия смерти. Сколь великое зрелище, видеть и познавать сих двух мужей и воздавать каждому из них то уважение, которое заслуживал другой! – И в тоже время – видеть могущественного Государя, дающего повеления свои сим полководцам, предприемляющего великие намерения, совершающего дивные дела, слухом имени своего исполняющего вселенную, и славу свою со славой отечества до небес возносящего!... Приидите ныне, князи и цари, и вы, судящие земли, и вы, отверзающие людям врата небесные; воззрите на сии бренные останки знаменитого рода, толикого величия, толикой славы. Обратите окрест очи ваши; вот все, чем суетность и благочестие могут постиь память Героя: титла, надписи, — тщетные знаки того, что не существует уже; изваяния, плачущие окрест гроба, — тленные изображения скорби, зане разрушатся временем; столпы, возносящие до небес великолепный памятник нашего ничтожества, и наконец все, что возвещает вам о Герое, которого нет уже, плачьте убо над сими бедными останками человечества; плачьте над сим жалким бессмертием Героев. Но приблизьтесь в особенности, о вы, текущие с толиким жаром на поприще славы, души воинственные и нетрепетные; кто другой был достойнее повелевать вами? Кто возвращал вас с толикой честью с полей брани? Оплачьте убо сего великого полководца, и скажите рыдая: се он предшедый нам в опасностях; в его стане возросли мужественные полководцы наши, возвысившиеся примерами его до первых воинских почестей! Ещё имя его одушевляет нас; еще тень его безмолвия сем, кажется, говорит к нам: “да соберете некии плоды трудом ваших при дверях гроба, и не явитесь тщи в вечном жилище вашем; служа царю земному, служите сему царю бессмертному, милосердному, иже изочтет каждый вздох ваш, каждую каплю воды, данную во имя его, приимет с вашей благостью, нежели цари земные воздадут вам за всю вашу пролитую кровь; и время полезной службы вашей начните считать с того дня, когда предадите себя сему всещедрому Владыке. Но приблизьтесь и вы, которых сей великий принц почтил именем друзей своих; окружите гроб его; пролейте на нем слезы умиления, и помышляя о кротком и сладостном сообществе несравненного друга, сохраните память Героя, которого благость не уступала мужеству. Да будет он всегдашним предметом беседы вашей; да возможете последовать его добродетелям; и смерть его, вами оплакиваемая, до послужит для вас утешением и примером. Наконец — если позволено мне последнему приблизиться к сему гробу — о, принц, достойный удивления и слез наших! Ты будешь вечно жить в моей памяти; твой образ будет в ней начертан – не с тем бесстрашием, обещавщим победу – нет, я не узрю в тебе ничего смертного; он будет представляться мне таковым, как я видел тебя в оный последний день, когда слава Господни начинала озарять тяготевшие твои вежди. Тогда узрю тебя краше торжествующа, нежели при Фрибурге и Рокруа; и восхищенный сим пресветлым торжеством, воспою в песнях благодарения: “И сия есть победа победившая мир, вера наша!” Наслаждайся, принц сей победой, наслаждайся ей вечно в селении праведных. Склони благоприятный слух к последним звукам гласа, тебе знакомого; он не будет к тому слышим. Вместо того, чтобы оплакивать смерти других, отныне буду научаться от тебя, великий принц, как учинить свою святою. Счастлив я, когда предварене сими белыми власами о скором ответе, который должен буду отдать в моем служении, я сохраню для стада моего останки слабеющего голоса и жара погасающего.
графиня де Мей: Великий Конде-садовник По преданию, крестоносцы принесли с собой в родные места гвоздику, которая с той поры стала во Франции одним из популярнейших цветов. Гвоздика стала и любимым растением Великого Конде. Когда Людовик де Бурбон был заключен в Венсенскую тюрьму, не зная, чем развлечь себя, он занялся непривычным для полководца садоводством и посадил на маленькой грядке у своего окна несколько гвоздик. Увлекшись их красотой, он так ухаживал за ними, с такой любовью растил, что каждый раз, когда распускался цветок, он городился им не менее, чем своими победами. Словом, цветок этот заменил ему отсутствующих друзей и стал единственным утешителем. Современница Конде, французская писательница Мадлен де Скюдери, обожавшая принца и списавшая с него образ Кира Великого, посетила его во время заключения в темнице и была свидетельницей, как полководец трогательно заботился о своих цветах. Позже она написала: "При виде этих гвоздик, которые славный воин поливает своей победоносной (выигравшей столько сражений) рукой, вспомни, что и Аполлон строил стены, и не дивись видеть Марса садоводом". Между тем жена его, урожденная де Майе-Брезе, племянница знаменитого кардинала Ришелье, не оставалась в бездействии. Она участвовала в организации восстания в Бордо. Узнав об этом, Конде пришел в изумление и воскликнул: "Не чудеса ли! В то время как испытанный воин растит старательно свои гвоздики, жена его ведет ожесточенную политическую войну и выходит из нее победительницей!" С этой поры красная гвоздика стала эмблемой приверженцев Конде и служила выражением самоотверженной преданности не только ему самому, но и всему дому Бурбонов, из которого он происходил.
графиня де Мей: Образование принца Конде Герцог Энгиенский, также как и герцоги Буйоннский, де Роган, де Монморанси получил образование в иезуитской коллегии Святой Марии в Бурже. Программа обучения в подобных заведениях подразделялась на 2 части: базовая, и высшие классы. Сначала следовало пройти обучение в трех грамматических классах. В первом преподавали основные правила латинского синтаксиса на основе самых легких писем Цицерона. Постигали также начала греческого языка и катехизис (греческий язык вошел в моду благодаря поплярным литераторам). Во 2-м классе штудировали латинскую грамматику на основе работ Цицерона и Овидия. В 3-м изучение латинской и греческой грамматики заканчивалось. К Цицерону и Овидию добавлялись Катулл, Вергилий, Иоанн Златоуст и Эзоп. В классе филологии преподавали иностранные языки и правила риторики, греческий, синтаксис, чтение и письмо. В классе риторики - ораторское искусство, поэзию, историю. Изучали Аристотеля, Демосфена, Платона, Фукидида и Гомера, а также основы христианского вероучения. В 1-м высшем классе, расчитанном на 3 года - философском, изучали философию Аристотеля, логику, физику, метафизику по Евклиду и географию. Во 2-м высшем классе - богословском - штудировали Святое Писание, древнееврейский язык, схоластическое богословие, основанное на учении Фомы Аквинского, казуистику, греческий, халдейский языки. На высших курсах все лекции читали на латыни. Будущий Великий Конде уже в 10-11 лет свободно говорил на латыни, освоил философию и естественные науки. Он прекрасно разбирался в истории и праве, попутно обучался фехтованию и верховой езде. В 15 лет он поступил в Военную академию в Париже, на улице Тампль.
графиня де Мей: Сторонники принца Конде Гаспар IV де Колиньи, герцог де Шатийон (9.6.1620 - 9.2.1649), маршал и пэр Франции, герцог Шатийон с 1646-го года. Протестант по вероисповеданию, он перекрестился в католичество в 1643-ем году под влиянием Марион Делорм. В 1645-ом году женился на Изабель-Анжелике де Монморанси-Бутвиль, второй дочери Франсуа де Монморанси-Бутвиля. С 1638-ом года служил во французской армии, сделал военную карьеру, поднявшись от адъютанта до маршала. Погиб во время битвы за Шарантон, сражаясь на стороне короля. Его единственный сын Анри-Гаспар родился уже через месяц после его смерти. Ришелье, Арман-Жан де Виньеро дю Плесси, герцог де (1629-1715) - внучатый племянник кардинала, губернатор Гавра. До его совершеннолетия этудолжность должна была исполнять его тетка и опекунша герцогиня д'Эгийон. Сочетался браком с Анной де Пуссар маркизой де Пон 26 декабря 1649 года, благодаря поддержке принца Конде. Герцог де Немур, Шарль-Амедей Савойский (1624-1652), был женат на Элизабет де Вандом, сестре герцогов де Меркера и де Бофора. Убит герцогом де Бофором после сражения при Сент-Антуанском предместье. Гурвиль, Жан-Эро де (1625-1703) - секретарь и поверенный Ларошфуко, его самый верный и постоянный друг, активный участник Фронды, дипломат, автор "Мемуаров". Фламмарен, Антуан-Антезилан де Гроссоль, маркиз де - фрондер, убит в сражении в Сент-Антуанском предместье в 1652 г. Ламуссэ, Амори-Гойон, маркиз де (ум. 1650) - офицер, друг принца Конде. Бенжамен де Приоло (1602-1667) - потомок Антонио Приули, венецианского дожа. Известен как дипломат во времена Тридцатилетней войны, в период Фронды поддерживал Конде, автор "Истории Франции", написанной по-латыни. Марсен, Жан-Гаспар-Фердинан, граф де (ум. 1673) - уроженец Льежа, был на службе у французского короля, во время Фронды поддерживал Конде. Пьер Лене (ум. 1671), генеральный прокурор парламента Дижона, государственный советник, был предан Конде, Автор "Мемуаров". Его переписка с видными фрондерами представляет значительный интерес. Лене отбыл в Испанию 2 октября 1651 г. Результатом его путешествия был Мадридский договор между принцем Конде и королем Испании Филиппом IV, подписанный 6 ноября 1651 г. Шуп, Эмар, маркиз де (1612-1673), поддерживал Конде во времена Фронды. Автор известных "Мемуаров". Арно, Исаак де Корбевилль (ум. 1651) - сторонник Конде, выполнял различные дипломатические миссии. Мей, Анри де Фуа, граф де, (ум. 1672). Младший из рода де Фуа. Всю жизнь оставался преданным Конде. Колиньи, Жан, граф де, маркиз де Салиньи, барон де Ламот Сен-Жан (1617—1686) — верный сторонник Конде во время Фронды. Ривьер, Гратьен, шевалье де (ум. 1672) — приближенный Конде.
графиня де Мей: Сражение при Блено 7 апреля 1652 года (из мемуаров Ф. де Ларошфуко) Собрав войска, принц двинулся на Тюренна, построившего свою армию в боевой порядок на чрезвычайно обширной равнине, меньше чем на мушкетный выстрел от леса очень большой протяженности. По середине этого леса, чтобы подойти к неприятелю, и должна была двигаться армия Принца. Проход, по которому ей предстояло идти, был достаточно широк, чтобы по нему могли следовать плечом к плечу два эскадрона, но, поскольку он был очень топок и к тому же изрыт несколькими водоотводными рвами, добраться до равнины можно было только поодиночке. Принц, увидев, что равнину занимают враги, бросил свою пехоту справа и слева в лес, который ее окаймлял, с тем, чтобы заставить неприятеля удалиться. Это возымело желательное для него действие, ибо г-н де Тюренн, опасаясь, что ему будет досаждать обстрел из мушкетов, оставил свою позицию, чтобы занять другую, расположенную несколько дальше и на более высокой местности, чем позиция Принца. Это движение навело Принца на мысль, что г-н де Тюренн намеревается отойти к Жьену и что его легко можно будет разбить в сумятице отступления раньше, чем он успеет туда добраться. Ради этого Принц выдвинул свою кавалерию и поторопился отдать приказание о переходе через теснину шести эскадронов с последующим выходом их на равнину. Но г-н де Тюренн, рассудив, насколько невыгодно для него вступить на открытом поле в сражение с Принцем, войска которого только что одержали победу и имели над ним численный перевес, принял решение броситься со шпагой в руке на эти шесть эскадронов, чтобы разбить успевших прейти через лес и остановить остальных за тесниной. Разгадав его намерение, Принц приказал своей кавалерии возвратиться на прежнее место, и, таким образом, теснина между противниками помешала им ринуться друг на друга, ибо наступающий оказался бы в крайне невыгодном положении. Обе стороны удовольствовались поэтому выдвижением вперед артиллерии и продолжительной пальбою из пушек, протекавшей, однако, с неравным успехом, так как, не говоря уж о том, что у г-на де Тюренна было больше орудий и их лучше обслуживали, его артиллерия имела за собой также то преимущество, что занимала господствующую над войсками Принца позицию, а это вело к тому, что почти ни один ее выстрел по ним, зажатым в проходе, который разделял лес, не пропадал даром. Таким образом Принц потерял более ста двадцати солдат-кавалеристов и несколько офицеров, и среди них - Маре, брата маршала Грансе. При том же положении дел прошел и остаток дня, а на закате г-н де Тюренн отошел к Жьену. Маршал Окенкур, присоединившийся к нему после своего поражения, находился в его арьергарде и, прибыв в сопровождении нескольких офицеров, чтобы отвести назад стоявший ближе всего к теснине эскадрон королевских войск, был узнан Принцем, пославшим сказать ему, что он будет рад с ним повидаться и что маршал может подъехать ближе, положившись на его слово. Тот так и сделал и, подъехав с сопровождавшими его офицерами, нашел Принца с герцогами Бофором и Ларошфуко и еще двумя или тремя приближенными. Их беседа прошла в обмене любезностями и шутках Принца по поводу только что происшедшего с маршалом, а также в оправданиях по тому же поводу маршала Окенкура, который жаловался на г-на де Тюренна, хотя можно доподлинно утверждать, что в этот день тот совершил два великолепных и смелых деяния, спасших как его армию, так и двор. Ибо, как только ему стало известно, что войска маршала Окенкура, которые должны были на следующий день присоединяться к нему, подверглись нападению, он направился с очень малыми силами в то самое место, где наткнулись на построенный им боевой порядок, и прождал там весь день свои остальные войска, подвергнув себя опасности потерпеть неизбежное поражение, что и случилось бы, если бы Принц сразу набросился на него, вместо того чтобы преследовать на протяжении двух или трех лье обратившиеся в бегство войска маршала Окенкура. В тот же день он спас и остальную армию короля, когда с большим мужеством и отлично руководя боем кинулся на переправившиеся через теснину шесть эскадронов Принца и этим своим деянием остановил армию, которая, без сомнения, разбила бы его наголову, если бы смогла построиться в боевой порядок на равнине, где он стоял.
графиня де Мей: Конде при Аллерхайме (1643 г.) На часах было уже 5 вечера, и в такое время никто не начинал крупных сражений. Однако Конде решил захватить село Аллерхайм, которое ему, победителю при Рокруа, казалось легким объектом. Впрочем, Аллерхайм было хорошо укреплено, там находились 3450 мушкетеров с 6 пушками, и оно находилось на равнине перед всеми основными линиями укреплений баварцев, находящимися дальше на холмах. Это означало, что фронтальную атаку следовало начинать со взятия Аллерхайма, ибо то, что нельзя штурмовать холмы, имея в тылу в основном пехоту, Конде отлично понимал. Он бросил свои 2500 человек первого эшелона против окопавшихся 3450 мушкетеров и артиллерийской батареи. Де-юре атаку французов поддерживали 18 орудий, де-факто про эти орудия можно забыть, поскольку уроки Густава Адольфа прошли даром, и мобильной полковой артиллерии у французов нет. В сложившихся условиях французский певый эшелон сотворил чудеса - ему, несмотря на меньшую численность и отсутствие нормальной артиллерийской поддержки, удалось ворваться в село, после чего оно еще 5 раз переходило из рук в руки. Но к 6 часам вечера первый эшелон был полностью разгромлен, и его жалкие остатки разбежались в разные стороны. Конде снова направил в бой 1100 пехотинцев второго эшелона - туда, где только что не справились 2500 первого. Их постигла та же участь, только времени для этого потребовалось намного меньше. Тогда принц попросил своего командующего правым флангом, маршала Граммона, поддержать центр атакой кавалерии. Граммон отказался, мотивируя это тем, что впереди овраг, и он непроходим для кавалерии. Впрочем, вскоре после этого баварская кавалерия, ведомая лично Вертом, перешла "непроходимый" ров и обрушилась на эшелон Граммона. Вся эта история завершилась тем, что Тюренн с войсками левого фланга взял инициативу в свои руки и ход сражения был решен в пользу французов. После этого Конде произнес свою знаменитую фразу: "Если бы я не был Конде, я хотел бы быть Тюренном!"
графиня де Мей: Въезд принца Конде в Париж после тюремного заключения (глазами Ф. де Ларошфуко) "... Заточение Принца сообщило новое сияние его славе, и он прибыл в Париж среди всеобщего ликования, вызванного освобождением, которого удалось так успешно добиться. Герцог Орлеанский и Парламент вызволили Принца из рук королевы, тогда как Кардинал едва ускользнул из рук объятого гневом народа и покинул королевство, напутствуемый презрением и ненавистью; наконец, тот же народ, который за год перед тем зажег праздничные огни в знак своей радости по случаю заточения Принца, совсем недавно, чтобы доставить ему свободу, держал взаперти двор в Пале-Рояле. Постигшая Принца опала повела, как видно, к тому, что всеобщая ненависть, которую он навлек на себя своим характером и образом действий, сменилась таким же всеобщим сочувствием, и все в одинаковой мере надеялись, что его возвращение восстановит порядок и общественное спокойствие. Таково было положение дел, когда Принц вместе с принцем Конти и герцогом Лонгвилем прибыл в Париж. Бесчисленные толпы народа и лиц всякого звания вышли навстречу ему до самого Понтуаза. На полпути его встретил герцог Орлеанский, представивший ему герцога Бофора и коадъютора Парижского, после чего его препроводили в Палэ-Рояль среди всеобщего ликования и кликов народа. Король, королева и герцог Анжуйский оставались в Палэ-Рояле лишь с чинами своего придворного штата, и Принца там приняли как человека, которому скорее подстать даровать прощение, чем молить о нем. Некоторые сочли, что герцог Орлеанский и Принц допустили весьма значительную ошибку, позволив королеве сохранить власть, которую нетрудно было бы у нее отобрать: можно было парламентским постановлением передать регентство герцогу Орлеанскому и поручить ему не только управление государством, но и опеку над королем, чего только и недоставало партии принцев, чтобы в глазах всех она стала столь же законной, сколь могущественной была на деле. Все партии дали бы на это согласие, ибо никто не был в состоянии, да и не пожелал бы воспротивиться этому: настолько уныние и бегство Кардинала повергли в смятение его друзей и сторонников. Данный способ, столь простой и удобный, несомненно закрыл бы навсегда перед этим министром путь к возвращению и отнял бы у королевы надежду вернуть ему прежнее положение. Но Принц, въезжавший в Париж наподобие триумфатора, был слишком ослеплен блеском озарившей его свободы, чтобы отчетливо представить себе, на что он может решиться."
Ортанс : Марсель пишет: Анархия в столице, раздоры между ним и остальными вождями Фронды заставили Конде бежать в Нидерланды и передаться испанцам (1653). Когда-то очень давно я писала на эту тему рассказ. Служба Конде испанцам, осада им города Ардре и его столкновение с д'Артаньяном. Рассказ был несколько наивен, но для его написания пришлось собирать очень много материалов. Кстати, есть один эпизод, который мне кажется очень точно характеризует принца. Когда он уже служил Людовику Четырнадцатому, то во время похода король решил одним из первых формировать реку. Так вот, Конде пытался остановить его такими словами: "Разве вы добиваетесь маршальского жезла, ваше величество?"
графиня де Мей: О Конде очень много говорили и при жизни, и после. Недавно нашла вот такой исторический анекдот - "Когда в 1686 году престарелый принц Конде доживал свои последние месяцы, его домашний врач не знал, куда деваться от причуд своего высокородного пациента. Принц, всю жизнь слывший гурманом, вдруг заявил ему, что есть больше не будет. Вообще. По причине того, что он уже умер. Никакие уговоры не помогали – принц продолжал считать себя покойником. Наконец врачу удалось убедить старика в том, что мертвые могут иногда позволить себе тарелку-другую бульона. Стол был накрыт, но причуды Великого Конде на этом не закончились. Он пожелал иметь за столом компанию себе подобных, то есть мертвецов, дабы убивать время за трапезой приятной беседой. Терпение врача истощалось. Не может же он притащить в замок покойников и рассадить их за столом! Тогда он предложил принцу просто представить, что все его умершие друзья уже здесь. И принц с успехом это сделал. Сначала все шло хорошо – принц восседал во главе огромного пустого стола, «беседуя» со своими воображаемыми гостями. Неожиданно он изменился в лице. Глаза его устремились в угол. Он подозвал врача и спросил, что здесь делает Ватель, его дворецкий, которому не место в пиршественной зале. Вон он стоит, весь в черном, со сложенной белоснежной салфеткой... Что ему нужно? Почему он так смотрит? С принцем случился нервный припадок такой силы, что его пришлось уложить в постель. Спустя несколько дней принц предстал перед Высшим Судией".
графиня де Мей: Конде после битвы при Сент-Антуан В 1654 году за государственную измену Людовик Конде во Франции был заочно приговорили к смертной казни. В это время он обратил свое оружие и военное искусство против отечества. Во главе испанского войска он опустошил северные провинции Франции. Но в этой войне на долю принца редко выпадали удачи - против него воевала воспитанная и обученная им же французская армия. В августе 1654 года испанские войска под командованием Конде осадили город Аррас. Подошедшая на выручку его гарнизона армия под командованием маршала виконта де Тюренна атаковала испанцев и обратила их в бегство. Их потери составили около 30 тысяч человек. Конде с большим трудом удалось собрать остатки своих войск и отвести их к Камбре. В июне 1656 года город Валансьенн, в котором находился испанский гарнизон, был осажден французской армией маршала де Тюренна и генерала Лаферте. 14 июня 1658 года состоялась "битва в дюнах". Близ Дюнкерка 14 тысяч испанцев под командованием дона Хуана Австрийского и принца Конде сразились с войском маршала де Тюренна примерно такой же численности. Исход сражения решил десант с английских кораблей, поддержавший французов, и фланговый удар кавалерии Тюренна, который умело воспользовался отливом. Гражданская война закончилась в 1659 году заключением мира и укреплением королевской власти. Кардинал Мазарини помирился с принцем Луи II Конде, которому Испания решила отдать самостоятельное княжество у северной французской границы. Был отменен и заочный смертный приговор принцу за измену Франции и ее монарху Людовику XIV, который женился на Марии-Терезе, дочери испанского короля Филиппа IV. Конде был восстановлен во всех своих титулах и правах, но 8 лет оставался не у дел.
полная версия страницы