Форум » Фронда » Фронда » Ответить

Фронда

Марсель: Фронда Фронда (фр. La fronde, букв. «праща») — обозначение целого ряда противоправительственных смут, имевших место во Франции в 1648—1652 гг. В разговорном языке, в память о тех событиях, выражение «фронда» или «фрондёрство» означает браваду перед вышестоящими без желания радикальных перемен. Содержание [убрать] 1 Предыстория 2 Парламентская фронда 3 Фронда принцев 4 Итоги 5 Главные деятели Фронды 5.1 На стороне короля 5.2 Фрондёры 5.3 В разное время на той и другой стороне 6 Библиография Предыстория Начиная с 1623 г. до середины XVII века не проходило ни одного года без городских восстаний. В 1620—1640 гг. в южных, западных и северных провинциях Франции прошли и крестьянские выступления. Крестьянство, составлявшее большинство населения Франции, было разорено войной, огромными налогами, вторжением вражеских войск и мародёрством собственной армии. Кардинал Мазарини был крайне непопулярным первым министром. Он имел массу придворных врагов. Тридцатилетняя война и война с Испанией, требовавшая огромных финансовых затрат, создавала недовольство населения. В 1646. парламент отказался внести в свои регистры предложенные Мазарини фискальные проекты; одновременно вспыхнули открытые восстания на юге страны (в Лангедоке) и других местах. Фискальные тенденции политики Мазарини затрагивали интересы не только простого народа, но и зажиточного городского класса. К началу 1648 года положение настолько обострилось, что кое-где на улицах Парижа начались вооружённые стычки. В январе, феврале и марте произошёл ряд заседаний парламента, который отнёсся отрицательно к финансовым проектам королевы-регентши Анны Австрийской и Мазарини. Парламентская фронда Летом 1648 Мазарини сослал нескольких своих влиятельных врагов. Тогда парламент заговорил уже об ограничении правительственного произвола в деле наложения новых податей и в лишении свободы. Успех английской революции, уже определившийся к концу 1640-х, содействовал смелости французской оппозиции. Тем не менее регентша велела (26 августа 1648) арестовать главу парламентской оппозиции, Брусселя, и ещё некоторых лиц. На другой день парижское население построило около тысячи двухсот баррикад. Анна Австрийская очутилась в Пале-Рояльском дворце запертой целой системой баррикад на соседних улицах. После двухдневных переговоров с парламентом регентша, видя себя в очень критическом положении, освободила Брусселя. Портрет Джулио Раймондо Мазарино, кардинала и политического деятеля Франции, работы Бушара. Полная гнева, она в середине сентября, с Мазарини и со всей семьей, уехала из Парижа в Рюэль. Парламент потребовал возвращения короля в столицу, но это сделано не было. Тем не менее, решившись до поры до времени показать себя уступчивой, Анна подписала «Сен-Жерменскую декларацию», которая в общем удовлетворяла главнейшие требования парламента. Осенью 1648 к Парижу подошла часть войск от границы. Принц Конде, герой Тридцатилетней войны, благодаря щедрым подаркам королевы, стал на сторону правительства, и Анна (в декабре 1648) снова начала борьбу с парламентом. Конде вскоре осадил Париж (откуда 5 января 1649 выехала королева). Парижское городское население, в союзе с недовольными аристократами (Бофором, Ларошфуко, Гонди и др.), решило всеми мерами сопротивляться. В Лангедоке, Гиени, Пуату, а также на севере (в Нормандии и других местах) начались волнения антиправительственного характера. «Фронда», как стали называть их сначала в шутку (по имени детской игры), а потом серьёзно — стала приобретать сильных союзников. Это снова сделало королеву и Мазарини уступчивыми. Парламент между тем успел разглядеть, что его знатные союзники действуют из чисто личных целей и не откажутся от предательства. Поэтому 15 марта парламент пришёл к мирному соглашению с правительством, и на короткое время волнение утихло. Фронда принцев Но едва это соглашение устроилось, обнаружилась вражда и зависть Конде к Мазарини, политику которого он до тех пор поддерживал. Конде вёл себя так дерзко по отношению не только к Мазарини, но и к королеве, что произошёл открытый разрыв между ним и двором. В начале 1650 года, по приказу Мазарини, Конде и некоторые его друзья были арестованы и отвезены в Венсенскую тюрьму. Снова возгорелась междоусобная война, на этот раз уже не под главенством парламента, а под прямым руководством сестры Конде, герцога Ларошфуко и других аристократов, ненавидевших Мазарини. Опаснее всего для двора было то, что фрондёры установили отношения с Испанией (воевавшей тогда против Франции). Мазарини начал военное усмирение бунтовавшей Нормандии и быстро его привёл к концу; эта «Фронда Конде» вовсе не была особенно популярна (парламент её совсем не поддерживал). Столь же удачным (в первой половине 1650) было усмирение и других местностей. Мятежники всюду сдавались или отступали перед правительственными войсками. Но фрондеры ещё не теряли бодрости духа. Мазарини, с регентшей, маленьким королём и войском, отправился к Бордо, где в июле восстание разгорелось с удвоенной силой; в Париже остался Гастон Орлеанский, в качестве полновластного правителя на всё время отсутствия двора. В октябре королевской армии удалось взять Бордо (откуда вожди Фронды — Ларошфуко, принцесса Конде и другие — успели вовремя спастись). После падения Бордо Мазарини загородил путь южной испанской армии (соединившейся с Тюренном и другими фрондёрами) и нанёс (15 декабря 1650) врагам решительное поражение. Но парижские враги Мазарини осложнили положение правительства тем, что им удалось привлечь на сторону «Фронды принцев» затихшую уже парламентскую Фронду. Аристократы соединились с парламентом, их договор был окончательно оформлен в первые же недели 1651, и Анна Австрийская увидела себя в безвыходном положении: коалиция «двух Фронд» требовала от неё освобождения Конде и других арестованных, а также отставки Мазарини. Герцог Орлеанский также перешёл на сторону Фронды. В то время, когда Анна медлила исполнить требование парламента, последний (6 февраля 1651) объявил, что признаёт правителем Франции не регентшу, а герцога Орлеанского. Мазарини скрылся из Парижа; на другой день парламент потребовал от королевы (явно имея в виду Мазарини), чтобы впредь иностранцы и люди, присягавшие кому бы то ни было, кроме французской короны, не могли занимать высших должностей. 8 февраля парламент формально приговорил Мазарини к изгнанию из пределов Франции. Королева должна была уступить. В Париже толпы народа грозно требовали, чтобы несовершеннолетний король остался с матерью в Париже и чтобы арестованные аристократы были выпущены на свободу. 11 февраля королева приказала это сделать. Мазарини выехал из Франции. Но не прошло и нескольких недель после его изгнания, как фрондёры перессорились между собой, вследствие слишком своего разнородного состава, и принц Конде, подкупленный обещаниями регентши, перешёл на сторону правительства. Едва он порвал сношения со своими товарищами, как обнаружилось, что Анна обманула его; тогда Конде (5 июля 1651) выехал из Парижа. Королева, на сторону которой один за другим стали переходить её враги, обвинила принца в измене (за отношения с испанцами). Конде, поддерживаемый Роганом, Дуаньоном и другими вельможами, начал мятеж в Анжу, Бордо, Ла-Рошели, Берри, Гиени и т. д. Испанцы тревожили границы на юге; положение Анны снова оказалось отчаянным. Ей помог Мазарини, явившийся из Германии (в ноябре 1651) во главе довольно многочисленной армии наёмников. Вместе с войсками королевы эта армия принялась за укрощение мятежа в неспокойных провинциях. Борьба началась упорная. Конде и его союзники пробились к Парижу, и Конде въехал в столицу. Огромное большинство парижан, после долгих, не прекращавшихся смут, относилось к обеим враждующим сторонам вполне индифферентно, и если всё чаще и сочувственнее начинало вспоминать Мазарини, то исключительно потому, что надеялось на скорое восстановление порядка и спокойствия при его управлении. Летом 1652 Конде начал насильственные действия против приверженцев Мазарини в Париже; у ворот столицы происходили, с переменным успехом, стычки между войсками Конде и королевскими. Часть парламентских советников выехала, по королевскому желанию, из Парижа, а Мазарини уехал добровольно «в изгнание», чтобы показать уступчивость правительства. Эта мера привела к тому, на что она была рассчитана: почти все аристократические союзники Конде покинули его; парижское население отправило к регентше и королю несколько депутаций с просьбой возвратиться в Париж, откуда уехал всеми покинутый Конде, присоединившийся к испанской армии. 21 октября 1652 королевская семья с триумфом въехала в Париж. Уцелевшие выдающиеся фрондёры были высланы из столицы (самые опасные, впрочем, выторговали себе амнистию, ещё прежде чем оставить Конде); парламент вёл себя низкопоклонно. Анна восстановила все финансовые эдикты, послужившие четыре года тому назад первым предлогом для смуты; королевский абсолютизм воцарился всецело. В январе 1653 снова вернулся Мазарини, отнявший у Конде последние бывшие в его руках крепости. Кое-где фрондёры ещё держались в течение первой половины 1653, но только при помощи испанских войск. Окончательным прекращением Фронды считается взятие, в сентябре 1653, города Периге войсками правительства. Итоги Фронда не была ознаменована кровавыми казнями, ибо правительство долго ещё боялось её возобновления. Подавление движения имело результатом совершенное упрочение королевского произвола и окончательное унижение парламента и аристократии, то есть двух сил, имевших хоть какие-нибудь шансы в борьбе с абсолютизмом. В памяти народа Фронда осталась окруженной презрением и насмешками: слишком уж велика была роль чисто личной вражды и личных интересов в этом движении, и слишком разорительным оно оказалось для большинства населения. Много содействовали непопулярности Фронды и сношения фрондёров с внешними врагами, испанцами. Некоторые историки склонны рассматривать Фронду как карикатурное отражение современной ей английской революции. Главные деятели Фронды На стороне короля Регентша Анна Австрийская, королева-мать; Кардинал Мазарини, первый министр Франции. Фрондёры Монсеньор де Гонди, коадъютор архиепископа Парижа, впоследствии кардинал де Рец; Принц де Конти, младший брат герцогини де Лонгвиль и Великого Конде; Мадмуазель де Монпансье, известная как «Великая Мадмуазель»; Герцог де Лонгвиль; Герцогиня де Лонгвиль, супруга предыдущего и сестра Великого Конде и принца де Конти; Герцог де Ларошфуко, любовник предыдущей; Герцог де Бофор; Герцогиня де Шеврез; Герцогиня де Монбазон, любовница герцога де Бофора. В разное время на той и другой стороне. Великий Конде; Виконт де Тюренн. Сражались во главе королевских войск, затем перешли на сторону фрондёров. Библиография Sainte-Aulaire, «Histoire de la fronde»; Bouchard, «Les guerres de religion et les troubles de la f. en Bourbonnais» (1885); Chéruel, «Histoire de France pendant la minorité de Louis XIV»; «Histoire de France sous le ministère de Mazarin» (П., 1879 Лависс и Рамбо, «Всеобщая история» (М., 1899, т. 6).

Ответов - 52, стр: 1 2 3 All

Ортанс : графиня де Мей пишет: Кстати, очень слабый роман. Cкорее, не очень хорошо переведенный. графиня де Мей пишет: Не забывайте, что до этого повесили Ришона, который был другом Ларошфуко. А при чем тут Каноль? Да что говорить, Ларошфуко сам признавал, что Каноль просто подвернулся под руку. К тому же, судя по мемуарам Ларошфуко, я бы поостереглась называть кого-либо его другом. По-моему эти отношения были герцогу недоступны.

графиня де Мей: Ортанс пишет: Cкорее, не очень хорошо переведенный. Вы читали его на французском? Мне роман не понравился вовсе. Ортанс пишет: А при чем тут Каноль? В общем-то, при том же, при чем ваше упоминание о казни Ришона. Вы продемонстрировали свою осведомленность, я - свою. Ортанс пишет: По-моему эти отношения были герцогу недоступны. Вот видите, как по-разному можно читать одну и ту же книгу. А мое мнение о Ларошфуко гораздо позитивней.

mcroi: Ортанс пишет: mcroi пишет: цитата: Ларошфуко в ту пору узнал, что его замок в Вертее срыт. Возможно, это стало причиной его ярости. Он в ответ велел казнить коменданта о. Сен-Жорж Каноля, молодого королевского офицера. Король Людовик Четырнадцатый поклялся отомстить. Каноля не просто казнили, его повесили. Позднее в своих Мемуарах Ларошфуко признавал, что на Каноле не было никакой вины, кроме несчастливой судьбы. Кстати, об этой истории рассказывается в романе Дюма "Женская война". Конечно, это всего лишь роман, но но все же... И Ришона повесили, и Каноля повесили. Вряд ли повесили никому неизвестных людей, скорее всего, их обоих хорошо знали: первого в Бордо и его окрестностях, приверженца фрондеров, второго при дворе, сторонника короля. Иначе их смерти не вызвали бы такой ажиотаж. В 17 веке методы ПиАр не были столь распространены чтобы зомбировать умы тысяч людей. Достаточно было выбрать "знаменитую" личность и публично наказать в их лице всю клику. Скорее всего, Ларошфуко, говоря о "несчастливой звезде" имел ввиду именно это: они оба стали жертвами за свою приверженность одной из воюющих сторон. Что касается романа "Женская война". Хуже произведения А.Дюма еще поискать! Такое впечатление, что и не он вовсе писал его. Идею, возможно, подкинул сам автор ТМ. Но написано отвратительно. Оригинал на французском не видела.


mcroi: графиня де Мей пишет: Ортанс пишет: цитата: По-моему эти отношения были герцогу недоступны. Вот видите, как по-разному можно читать одну и ту же книгу. А мое мнение о Ларошфуко гораздо позитивней. Судя по мемуарам и "Максимам" у меня сложилось впечатление, что Ларошфуко (во всяком случае в период Фронды и войны в Бордо) был хорошим другом и надежным товарищем. Он уделял достаточно внимания, как своей семье, которую с началом войны увез подальше, так и друзьям. Которым как мог помогал. Он сражался до конца, ссужал на войну деньги, выручал товарищей из неприятных ситуаций. Он проявлял преданность и делу и людям. Разве этого мало?

графиня де Мей: mcroi пишет: Он проявлял преданность и делу и людям. Согласна, и по этому поводу приведу несколько примеров. Но сначала хочу отметить, что расхваливать себя самого и собственные действия способны немногие, так что оценку той или иной личности лучше делать не на основе его собственных мемуаров, а на основе высказываний других. Я для примера взяла мемуары Поля де Гонди, ставшего впоследствии кардиналом де Рец. Гонди никогда не принадлежал к числу близких друзей Ларошфуко, однако и он отмечает, что во время Бордосской войны: "Герцог Буйонский сделал все, что должен был сделать мудрый политик и славный полководец. Г-н де Ларошфуко показал свою отвагу..." И Рец и Ларошфуко в мемуарах отмечают факт "сбора знати" в Вертее в феврале 1650 года, когда сторонники заключенных в тюрьму принцев обсуждали план дальнейших действий. Факт этот стал известен королеве, равно как и то, кто принимал участие в данном мероприятии. Ярость Анны Австрийской была так велика, что, не исключаю, когда решалась судьба Вертея, королева действовала и под впечатлением от февральского события. Это ведь был не просто акт неповиновения. Впоследствии, когда Конде колебался - начинать или не начинать новую войну, Ларошфуко, отмечу, был среди самых активных сторонников мира. Это тоже отмечает Рец. "Принц де Конде всегда был противником междоусобицы, а г-н де Ларошфуко, полновластно руководивший герцогиней де Лонгвиль и принцем де Конти, неизменно склонен был к переговорам." Но если мы взялись обсуждать личность Франсуа де Ларошфуко, предлагаю сделать это в специально созданной теме.

mcroi: Ёшика пишет: mcroi пишет: цитата: Социальный анализ практики продажи должностей дал, в частности, историку и исследователю Р.Мунье ключ к пониманию сложнейшего явления во Франции, а именно Фронды. Она трактовалась Мунье как защитная реакция владельцев должностей на самоуправство государственных интендантов, которые распределяли должности по приказу короля. В 40-х годах 20 века с Мунье относительно причин Фронды очень сильно спорил русский (советский) историк Поршнев, мнение которого, на самом деле, во Франции довольно известно. И мне кажется, что истоки Фронды в своей книге "Народные восстания перед Фрондой" он определил (не смотря на марксизм-ленинизм) гораздо лучше, чем Мунье. Продажа должностей была лишь одной из причин. Но самой главной причиной была продолжающаяся война, которая напрягла и истощила ресурсы страны. Общество находилось в конфликте еще до Мазарини, к 1638 году ситуация, что называется назрела, это ясно свидетельствуют крупные восстания в Сентоже и Ангумуа, а так же в Нормандии, последнее было подавлено просто с беспренцедентной жестокостью. Жестокость плюс то, что города на тот момент еще не рассматривали себя как обиженных, позволило снять напряженность на время. Но финансовая ситуация после 1638 года продолжает ухудшаться. Недоимки по налогам растут, а необходимость финансировать армии, остается. В 1638 году суперинтендант Бюльон писал Ришелье, что он "достиг дна горшка" и горько жаловался, что задачу для него дали непосильную. В итоге растет зависимость от откупщиков, кредита и давление на талью, которая за 5 лет войны выросла практически в 2 раза (с 30 млн до 55 млн ливров). Казна залазит в долги к рантье (продажа должностей - это всего лишь по сути, разновидность рантье), в итоге в распоряжении казны зачастую после уплаты всех требований от бюджета в лучшем случае остается только треть. К 1643 году государство оказалось фактическим банкротом: необходимо было кому-то не платить, чтобы деньги все таки имелись. И здесь как раз появляется дЭмери, тот самый ужасный и мерзкий дЭмери, который находит методы финансировать государство дальше. Но к 1648 году ситуация усугубилась... победами французского оружия: фактически после Рокруа риск вторжения испанцев на Париж чрезвычайно снизился, и население (в том числе и зажиточное) очень скоро стало задаваться вопросом: а если французы такие успешные в войне, то почему до сих пор нет мира и почему они до сих пор вынуждены оплачивать войну? К 1648 году государственные финансы оказались в фактическом банкротстве: казна была вынуждена отказать в выплатах рантье. Учитывая, что по разным оценкам до 1/3 парламентариев и судейских чиновников участвовали в финансировании государство, то становится понятно, что на этот раз обидели горожан. Плюс добавились старые обиды - гораздо бОльшие ожидания судейских от регентства и пренебрежение, которое оказали (намерено? непреднамерено?) парламенту королева и ее первый министр (последний вообще публично назвал проблемы парламента 'bagatelles'). Верхушка парламента, в самом начале вполне лояльная короне, начала копить обиды и в итоге все это вылилось в первую, парламентскую Фронду. Ее довольно быстро задавили, ибо почуяв угрозу, что корона может вообще отказаться платить, парламентарии стали сообразительнее. Война с Конде будет еще впереди. И вот тут можно задаться вопросом: а было ли возможно избежать гражданской войны? Или требования Конде были такими непримиримыми, что она была неизбежна? Мне кажется, что нет. Изначальные условия показывают, что с Конде было возможно договариваться. Возможность договариваться ушла вместе с его арестом. Но что привело к аресту, как не прошлые обиды, помноженные на амбиции? войны было не избежать...

mcroi: Конде был четвертым в очереди на престол. Какой соблазн!

Ёшика: mcroi пишет: Конде был четвертым в очереди на престол. Какой соблазн! Нет, Конде был в очереди как раз третьим. Поскольку после заговора Сен-Мара Гастон подписал вполне официальное отречение от престола. Со-регентом оно ему быть не запрещало, но короноваться он, увы, уже не мог. Поэтому трон от Великого Конде отделяло всего два мальчика. Соблазн и вправду был чрезвычайно велик...

МАКСимка: Ёшика пишет: Поскольку после заговора Сен-Мара Гастон подписал вполне официальное отречение от престола. А вы действительно верите, что Орлеанский в кризисную ситуацию вспомнил бы о каких-то подписанных бумагах? Ему что подписано, что нет, происпанская партия возвела бы его на престол.

Ёшика: МАКСимка пишет: А вы действительно верите, что Орлеанский в кризисную ситуацию вспомнил бы о каких-то подписанных бумагах? он, может быть и не вспомнил бы, но если бы эта бумага появилась, когда он бы просил Парламент утвердить его новым королем, то ему бы пришлось вспомнить, что она есть, учитывая, что Конде были заинтересованы в этой бумаге. Весь вопрос бы встал в том, смог бы Гастон уговорить Парламент признать его отречение недействительными или нет. Парламент был крайне неоднороден, а к Гастону даже верхушка Парламента питала крайне противоречивые чувства, не говоря уже о господах из аппеляционной и следственной палат, которые, как самые молодые и наглые, всегда являлись ударной силой парламента...

графиня де Мей: Ёшика пишет: Парламент был крайне неоднороден, а к Гастону даже верхушка Парламента питала крайне противоречивые чувства, не говоря уже о господах из аппеляционной и следственной палат, которые, как самые молодые и наглые, всегда являлись ударной силой парламента... Я не думаю, что Гастону удалось бы сесть на престол. И дело не только в официальном отречении. Орлеанская ветвь была обречена на умирание - у герцога не имелось наследников мужского пола. А вот у Конде-то как раз имелся сын. Пусть не совсем психически полноценный, но все-таки. Тем более, если не ошибаюсь, то, что у Анри-Жюля есть определенные проблемы, довольно умело скрывали некоторое время.

графиня де Мей: Нашла в интернете обсуждение Фронды на франкоязычном форуме. http://passion-histoire.net/viewtopic.php?f=54&t=5123

Amie du cardinal: Кстати, там обсуждаются многие темы, которые моут заинтересовать форумчан. Например, гомосексуализм Луи XIII, сама читала.

Amie du cardinal:

графиня де Мей: Amie du cardinal, большое спасибо за размещенный ролик!

Amie du cardinal: графиня де Мей пишет: большое спасибо Рада стараться, мадам!

Amie du cardinal: Фрондер, призывающий группу парижан взбунтоваться против кардинала Мазарини. 6 января 1649 года. Гравюра. Лувр. RV453191

Amie du cardinal: "История Фронды" Книга 1827 года на французском языке

МАКСимка: Карикатура на буржуа, составляющих армию Фронды

Amie du cardinal: Виктория ДИЯНОВА Французская аристократия в период Фронды (1648—1653)



полная версия страницы