Форум » Арман Жан дю Плесси Ришелье » Кардинал со стороны других исторических персонажей » Ответить

Кардинал со стороны других исторических персонажей

МАКСимка: Размещаем здесь высказывания, отрывки, рассказы о кардинале современников и потомков.

Ответов - 13

МАКСимка: Портрет кардинала Ришелье Кардинал Ришелье имел благородное происхождение. Искры его заслуг вспыхнули еще в юности: он проявил себя в Сорбонне; в добрый час заметили, что в уме он имел силу и живость. Обычно он принимал правильные решения. Он был человеком слова, и даже большой интерес не позволял ему от этого слона отказываться; и & этом случае он ничего не забывал, чтобы соблюсти видимость доброй веры. Он не был либералом, но давал больше, чем обещал, и оказывал благодеяния. Он любил славу больше, чем это позволяла ему мораль; но следует отметить, что он злоупотреблял ею лишь соразмерно тем заслугам, которые он стяжал ввиду избытка честолюбия. У него не было ни ума, ни сердца, когда опасность миновала; он не имел ни того, ни другого до нее; можно сказать, что он предвидел опасности заранее благодаря своей прозорливости, чтобы преодолеть их благодаря своей твердости. Он был добрым другом; он даже желал быть другом народа; но, хотя он обладал учтивостью, достойным внешним видом и многими другими достоинствами, у него никогда не было того задушевного, что важно более всего другого. Благодаря своей власти и пышному величию он уничижал личное величие короля; но он с таким достоинством исполнял обязанности по управлению королевством, что не надо быть мудрецом, чтобы не понять того добра и зла, что он свершил. Он ясно различал границы между злом и худшим злом, между добром и лучшим добром, что является великим качеством для министра. Его слишком легко раздражали мелочи, заслонявшие важные веши; но этот недостаток, происходящий из возвышенности ума, всегда связан со светом, его дополняющим. Он был достаточно религиозен для этого мира. Он исходил из добра или здравого смысла всякий раз, когда интересы приводили его ко злу, но, совершая зло, он прекрасно это осознавал. Он использовал государство для своих целей; но никогда министр не имел больше прилежания, заставляя понимать, что он работает на будущее. Наконец, следует признать, что все его пороки были прославляемы фортуной, поскольку они были пороками, служившими добродетели. Кардинал де РЕЦ. Мемуары

МАКСимка: Министерство Ришелье: суровость, величие, мастерство Франсуа, герцог де Ларошфуко, будучи фрондером еще до Фронды и хорошо относившийся к Ришелье, вспоминает о его смерти (1642) и пишет следующее: «Радость, которую, должно быть, испытали его враги, видя, что его так поносят, сменилась через некоторое время пониманием того, что эта потеря оказалась весьма убыточной для государства и что, поскольку он решил изменить его устройство столькими способами, он единственный мог бы успешно им управлять, если бы его правление и его жизнь имели более долгую продолжительность. Никто кроме него не осознавал до сего момента всю мошь королевства и не сумел поместить ее целиком в руки правителя. Суровость его правления была подтверждена большим кровопролитием, французская знать была усмирена, народ — обременен налогами; но взятие Ла-Рошели, поражение партии гугенотов, поражение Австрийского дома, подлинное величие его замыслов, такая искусность в их выполнении должны заглушить обычную злопамятность и воздать его памяти похвалы, которых она, безусловно, заслуживает». Ларошфуко. Мемуары

МАКСимка: Кардинал Ришелье и великий Корнель (Из «Диалогов» Вовенарга) КОРНЕЛЬ Правда ли, что Ваше Преосвященство ревновало к моим сочинениям? РИШЕЛЬЕ Почему бы мне этого не делать? Какой-нибудь скудоумный министр мог бы быть достаточно ослеплен своей властью, чтобы презирать Ваши таланты; я же сознавал ценность гения и ревновал к славе, в которой не участвовала Фортуна. Разве я в этом виноват? КОРНЕЛЬ Эта зависть делала честь Корнелю и не должна была повредить репутации его покровителя; ибо Вы достойны были им быть, и Вы были вознаграждены, как министр, тем же самым гением, к которому Вы ревновали как поэт. Единственное, что меня удивляло, что Ваше Преосвященство дарило своим покровительством недостойных писателей. РИШЕЛЬЕ Я пришел в плохое время, мой дорогой Корнель; во время моего правления было мало достойных людей, я же хотел побудить людей работать, покровительствуя всем искусствам; правда, я недостаточно выделял Вас: в этом я достоин порицания. КОРНЕЛЬ Мало сознаться в этом, Ваше Преосвященство. Ведь я обладал некото¬рым гением, но я не был придворным; я имел тот негибкий ум, которым столь часто награждал своих героев. Как и они, я имел стойкую добродетель, негибкий ум, слишком зажатый в рамках моего искусства; неудивительно, что великий министр, привыкший к почтению и лести самых могущественных лиц государства, пренебрег человеком с моим характером. РИШЕЛЬЕ Прибавьте, что мне было неизвестно все, что доступно Вам. Мой ум, возможно, был зажат, как и Ваш, в рамках своего таланта; у Вас не было придворного ума, мой же ум был недостаточен для занятий литературой.


mcroi: Правил государством кардинал Ришелье 4, и своим возвышением он был обязан лишь королеве-матери. У него был широкий и проницательный ум, нрав — крутой и трудный; он был щедр, смел в своих замыслах, но вечно дрожал за себя. Он задумал укрепить власть короля и свою собственную, сокрушив гугенотов и знатнейшие фамилии королевства, чтобы затем напасть на Австрийский царствующий дом и сломить могущество этой столь грозной для Франции державы. Все, кто не покорялись его желаниям, навлекали на себя его ненависть, а чтобы возвысить своих ставленников и сгубить врагов, любые средства были для него хороши. Страсть, которая издавна влекла его к королеве 5, превратилась в озлобленность против нее. Королева чувствовала к нему отвращение, а ему казалось, что у нее были другие привязанности. Король был от природы ревнив, и его ревности, поддерживаемой ревностью Кардинала, было бы совершенно достаточно, чтобы восстановить его против [6] королевы, даже если бы бесплодие их супружества и несходство характеров не способствовали тому же. Ларошфуко. Мемуары

Amie du cardinal: Отношение энциклопедистов к идеям Ришелье о государстве и праве содержится в "Литературной переписке". По мнению Дидро, Гримма, Рейналя и других, Ришелье не обладал "просвещенностью", так как был сторонником абсолютизма; "его репутация и память никогда никому не будут дороги". Ожесточенная критика взглядов кардинала, равно как и настойчивые попытки доказать несостоятельность его идей, позволяют предположить, что концепция Ришелье представлялась энциклопедистам серьезным контраргументом их собственной позиции. По вопросам содержания "Политического завещания" и трактовки его отдельных положений возникали споры между Вольтером и Монтескье. Последний, не соглашаясь со взглядами Ришелье, называет, тем не менее, "Политическое завещание" одним из лучших произведений этого жанра. Вольтер, напротив, стремился доказать, что идеи, содержащиеся в "Завещании" (кому бы оно ни принадлежало), не заслуживают никакого внимания. Однако сам Вольтер посвятил критике этого произведения сорок лет жизни - что, несомненно, доказывает то, что оно было не столь незначительным. При всем негативном отношении Вольтера к концепции Ришелье, его понимание отдельных идей кардинала является более верным, чем у Монтескье. Так, Монтескье считал, что Ришелье был против использования на государственной службе лиц недворянского происхождения. Вольтер, справедливо упрекая Монтескье в неверном цитировании и искажении смысла ряда мест "Завещания", указывал на то, что Ришелье говорил полностью противоположное. Одновременно Вольтер критиковал мнение кардинала, предлагавшего использовать на государственной службе лиц "низкого сословия"; подход Ришелье к этому вопросу он называл экстравагантностью и "гнусным советом". С одной стороны, очевидно, что критика французских мыслителей XVIII века в адрес идей Ришелье вызвана прежде всего их негативным отношением к абсолютной монархии. Но гораздо больший интерес представляет другой факт: и во второй половине XVII, и в XVIII веке концепция Ришелье вызывала отрицательную реакцию прежде всего со стороны кругов, весьма лояльно настроенных по отношению к существующей власти. Возможно, эта - скрытая -причина критики идей Ришелье мыслителями XVIII века не менее важна, чем уже упомянутая - явная. Следует в связи с этим отметить, что в XIX веке сторонники либерального режима, напротив, достаточно высоко оценивали идеи кардинала о государстве.(Городилина Екатерина Арутюновна. Взгляды Армана де Ришелье на государство и право : Дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.01 : Москва, 2001 )

Amie du cardinal: Месье Кардинал де Ришелье был наверняка одним из самых великих людей, когда-либо существовавших не только во Франции, но и во всей Европе. Однако, какими бы прекрасными качествами он ни обладал, у него имелись и кое-какие дурные; например, он слишком любил мстить и чересчур господствовать над знатью, с могуществом столь же абсолютным, как если бы он был самим Королем. Вот так, под предлогом возвышения королевской власти на самую высокую ступень, он настолько возвысил свою собственную, пользуясь его именем, что опостылел всем на свете. Принцы Крови (он начал принижать их могущество, а нынешний Король полностью завершил его уничтожение) терпеть его не могли, потому что он испытывал к ним не больше почтения, чем ко всем остальным. Герцог д'Орлеан, интриговавший против него всякий раз, когда подворачивался удобный случай, готов был сделать это опять. Что до Принца де Конде, то он любил его ничуть не больше, хотя и женил Герцога д'Ангиена на его племяннице. Высшая Знать, чьим врагом он всегда себя объявлял, питала те же самые чувства к Его Преосвященству. Наконец, Парламенты равным образом были им раздражены, потому что он преуменьшил их власть введением Комиссаров, кого он назначал на любой процесс, и возвышением Совета им в ущерб. /Кардинал — великий человек./ Министр ловко пользовался опасением Короля по отношению к Герцогу д'Орлеан, вынуждая его одобрять все эти нововведения. Он даже не встречал здесь никакой трудности, потому что подкрашивал все публичным благом, служившим для него чудесным предлогом. Что же касается до принижения других, то Король легко на это соглашался, потому что тот заявлял — он найдет здесь свой расчет, как это и было по правде. Король прекрасно видел, чем больше он их принизит, так же, как и Парламенты, тем его власть сделается огромнее, поскольку лишь они были в состоянии ей противостоять. Однако, так как этот Министр знал, что, несмотря на все преимущества, извлекаемые из этого Королем, он был склонен наводить тень на все, исходившее от него, потому он всегда заботился иметь подле Его Величества людей, готовых свалить дурные впечатления, возможно, возникавшие от его поведения, на ненависть, порожденную его привязанностью к интересам короны. ( Гасьен Куртиль де Сандра МЕМУАРЫ МЕССИРА Д'АРТАНЬЯНА)

Amie du cardinal: «Я присоединился к кардиналу инстинктивно, даже прежде, чем понял из опыта, что он великий человек» Жюль Мазарен

Amie du cardinal: Кардинал Ришелье, полагая, может быть, что он уже слишком пренебрежительно относился к сословиям государства, обратился для поддержки государства к добродетелям государя и его министров, требуя от них такой проницательности, такого просвещения, такого мужества и таких познаний, что надо поистине быть ангелом, чтобы иметь все это. Едва ли позволительно надеяться, что за все время от наших дней до исчезновения монархий будет когда-либо такой государь и такие министры. Шарль Луи Монтескье О духе законов De l’esprit des lois, 1772 Книга V глава 11

МАКСимка: Ришелье, который поднялся из самых низов до высшей ступени власти и гению которого столь обязан авторитет королевской власти во Франции, желая спокойно осуществить проекты, задуманные им для того, чтобы возвеличить своего хозяина, полагал, что чувство справедливости Людовика XIII не мешает поощрять в Англии те смуты, благодаря которым в конце концов Карла I скинули с престола... Мемуар Бомарше Людовику XVI, 1775-ый год

МАКСимка: Мадам де Моттвилль, несмотря на отвращение к Ришелье, все же упоминает, что кардинал добился величайшей славы государства, он был первым человеком своего времени и сделал Людовика XIII одним из самых великих монархов в мире. Монгла пишет, что Ришелье оставил Францию на самой высокой со времен Карла Великого степени величия. Меркюр Франсэ сообщает, что без сомнения, Ришелье - самый великий человек своего века. Друг Гастона Орлеанского Гула увидел в Ришелье великого человека, великого министра, который совершил прекрасные предприятия.

Amie du cardinal: «Его ловкость создала его карьеру, а его гордость сотворила его славу.» Франсуа Рене де Шатобриан

МАКСимка: На следующий день после опалы Ля Вьёвилля флорентийский дипломат написал: "Autant qu'il est humainement possible de prévoir l'avenir, ce nouvel édifice ne s'écroulera pas aussi facilement que les autres" ("Так как в человеческих силах предсказать будущее, это новое здание не обрушится так легко, как другие").

МАКСимка: "Когда, два столетия спустя, те, что придут после вас, прочтут о том, что кардинал Ришелье разрушил Ла-Рошель и покончил с ересью, о том, что одним единственным договором он подчинил Франции тридцать или сорок городов, когда они узнают о том, что в годы его всесилия были разбиты и изгнаны англичане, завоеван Пиньероль, спасен Казаль, присоединена к французской короне вся Лотарингия, большая часть Эльзаса, испанцы потерпели поражение при Вейяне и Авене, когда они убедятся в том, что когда он стоял у кормила власти, Франция победоносно завоевывала крепости и побеждала в битвах, и если к тому же в них будет течь еще хоть несколько капель французской крови, останется хоть немного любви к своей стране, - разве смогут они прочесть обо всем этом, не испытав чувства преклонения перед ним?" Великий Венсан Вуатюр



полная версия страницы