Дворянство времён Генриха IV и Людовика XIII. Советники и подчиненные

Форум » Франция первой половины XVII века » Дворянство времён Генриха IV и Людовика XIII. Советники и подчиненные » Ответить

Дворянство времён Генриха IV и Людовика XIII. Советники и подчиненные

МАКСимка: Роже де Сен-Лар, герцог де Бельгард ( 10 декабря 1562 - 13 июля 1646) - французский дворянин, обер-шталмейстер Франции, губернатор Бургундии, приближённый Генриха III, Генриха IV и Людовика XIII. Бельгард известен тем, что на старосте лет питал любовь к королеве Анне, которая находила его бесстыдным, но в тоже время забавным.

Ответов - 69, стр: 1 2 3 4 All

Мадлен Витри: Дворянское окружение Людовика ХIII. Автор - В.В. Шишкин Французский ежегодник 2001. М., 2001. Время правления Людовика ХIII (1610–1643) явилось важным моментом становления французского абсолютизма, главным политическим институтом которого был королевский двор. Роль двора как культурного и социально-политического центра Франции усиливалась по мере его экспансии, постепенно охватывавшей все французское дворянство, «главнейший нерв государства» (Ришелье). Уже в начале ХVII в. большинство дворян было вынуждено прибывать ко двору, поскольку только от него зависели их карьеры на военной, придворной и административной службе в Париже и провинции. В 30–40-е годы ХVII в. придворное дворянство стало особенно выделять себя среди других групп второго, благородного сословия, и окончательно возглавило социальную иерархию Франции. В последние годы правления Людовика ХIII дворцовый институт уже представлял собой сложившийся социальный организм, «общество двора», по выражению Н. Элиаса, доступ в который помимо наследственных придворных был весьма ограничен[1]. В целом, «общество двора» эпохи Людовика ХIII и кардинала Ришелье мало изучено в литературе, хотя историки неоднократно обращались к характеристике социального положения и структуры различных слоев французской элиты, связанных с двором - корпусу герцогов и пэров, губернаторов, государственных советников, высшей буржуазии, женскому окружению королевы Анны Австрийской[2]. Представляется, что действенным способом реконструкции социального облика дворянской элиты французского общества и выяснения процесса складывания придворных партий и их борьбы является рассмотрение биографических данных главных персонажей двора, с акцентом на их происхождении, родственных связях и карьере, а также определение места этих лиц в придворной иерархии. С ХVI века существующая иерархия элиты французского общества начала изменяться. Прежние феодальные связи и отношения приходили в упадок, подточенные растущей централизацией французского королевства, необыкновенным усилением власти короля. Многие знатные феодальные дома прекращали свое существование именно в конце XV – начале XVI вв., как в силу естественных причин, так и в борьбе с короной (Анжуйский, Алансонский, Бургундский, старший Бурбонский, Арманьяк и др.). На первое место выдвинулась знать средней руки, которая долгое время служила оплотом династии Валуа в деле собирания домена. Королевский двор окончательно превратил эту знать из феодального рыцарства в придворное дворянство, став цементирующей основой второго сословия. Желая привязать к себе дворянство и образовать качественно иной, служилый элитарный слой, ренессансные монархи стали практиковать создание новых герцогств - сеньорий высшего достоинства. Причем, возводимые в этот ранг фьефы часто были рассредоточены территориально и находились внутри королевского домена, земли которого по закону были неотчуждаемы. Все это не позволяло новой знати думать о сепаратизме прежних времен. Так, при Франциске I (1515–1547) одним из первых в числе герцогов появились представители боковых ветвей Лотарингского и Бурбонского домов – Гизы (в 1527 г.), прибывшие на службу во Францию в начале XVI в., и Монпансье (в 1538 г.), пожалованные высоким титулом в знак полного прощения этой семьи после государственной измены коннетабля Шарля де Бурбона[3]. Сеньоры французского происхождения, чьи земли возводились в ранг герцогств, вместе с титулом герцога получали, как правило, также титул пэра Франции. Это старинное достоинство, берущее начало еще в XII в., присваивалось прямым вассалам короля. Пэрам дозволялось присутствовать на заседаниях Парижского парламента и быть судимыми только равными по положению лицами, а также исполнять самые почетные обязанности при больших церемониях – королевских свадьбах, коронациях и т. д. Институт пэров был создан монархией ради упрочения своего авторитета, однако к середине XVI века он начал превращаться в предмет беспокойства для короны, поскольку появление новых герцогов-пэров привело к их ожесточенной взаимной конкуренции при дворе (Гизы – Бурбоны – Монморанси), что сказалось на судьбах королевской власти в условиях начавшихся в 1562 г. Гугенотских войн во Франции. Политическая нестабильность Франции XVI в. во многом была связана с тем, что благородное сословие, утратив свою феодальную иерархию, не успело конституироваться в новую социальную структуру и привыкнуть к иерархии двора, навязываемой королевской властью. Последняя пыталась создать систему рангов и должностей при дворе и в армии – двух основных сферах дворянской службы. Настоящим законодателем французского двора выступил Генрих III (1574–1589), последний король из династии Валуа. Он впервые упорядочил путаницу различных титулов, достоинств и должностей, существовавших прежде или возникавших на всем протяжении XVI века, во многом разрешив споры знатных фамилий об их месте в системе двора и социальной иерархии Франции в целом. В 1576 г. Генрих III четко определил границы королевской семьи, предписав, что ранг (достоинство) принцев крови – родственников короля по мужской линии (сюда не включалась его ближайшая родня – дети, братья и дядья) должен находиться неизмеримо выше положения остальных принцев и пэров. Спустя несколько лет, в 1582 г., он издал знаменитый эдикт, которым объявлялось, во-первых, что отныне в ранг герцогств-пэрств возводятся только те земли, величина дохода с которых составляет не менее восьми тысяч экю (24 тысячи турских ливров); во вторых, что в случае прекращения мужского колена владельцев герцогства, последнее должно вновь перейти в собственность короля.[4] Эти условия, сохранившие свою силу и в последующие эпохи, помогли реально ограничить доступ в высший слой французского дворянства и избежать его нивелирования с остальной частью второго сословия. В то же время корона получила возможность более уверенно контролировать процесс формирования высшей знати и вмешиваться во взаимоотношения внутри корпуса герцогов и пэров. Вершиной деятельности Генриха III в деле социального конституирования знати явилось создание ордена св. Духа, кавалеры которого, по монаршему замыслу, должны были составить собственную клиентеллу короля, охватывающую высшую знать двора и Франции. Критически настроенный к королю знаменитый историк того времени Ж.О. де Ту писал: “Орден кавалеров св. Михаила, основанный королями, его (т.е. Генриха III. - В.Ш.) предшественниками, становился малопочетным. Честь принадлежать к нему, которая, казалось, должна была бы находиться только у дворянства и офицеров, отличившихся на службе, была продана людям разного рода без заслуг и без имени. В этих условиях Государь, естественный враг старинных обычаев, находивший привлекательность в том, от чего веет новизной, решил основать другой военный орден под именем ордена св. Духа. Он совершил первую церемонию нового посвящения в последний день декабря (1578 г.). Орден состоял из ста кавалеров, включая короля, главы ордена, четырех кардиналов, главного раздатчика милостыни Франции, канцлера, прево или церемониймейстера, главного казначея, секретаря, герольда и судебного исполнителя. … [Папе] представили, что этот орден был основан с целью защиты римской, апостольской и католической религии и искоренения ереси”.[5] Устав ордена подробно расписал иерархию его членов, которую можно рассматривать, как придворную социальную лестницу, поскольку практически вся элита двора была посвящена в кавалеры ордена. В частности, статья 83 гласила: “Во избежание любых разногласий во время шествий или в присутственных местах по поводу рангов … король приказывает: после сыновей Франции следуют принцы крови, затем - принцы с титулами герцогов – потомки иностранных владетельных домов, затем - иностранные принцы без герцогских титулов, и после них - герцоги-дворяне, в соответствии с порядком и рангом, определенным для них временем создания их герцогств”.[6] Таким образом, к концу XVI в. новая система рангов охватила весь двор и вместе с ним все благородное сословие, включая королевскую семью.[7] Дети, братья и дядья монарха именовались детьми Франции, потому что их родителями были лица королевского достоинства. Далее следовали принцы крови, являвшиеся родственниками короля в мужском колене, прямые потомки Людовика Святого. За этой группой находились так называемые “иностранные принцы” – герцоги, выходцы из соседних государств или обладатели княжеств, лежащих за пределами Франции (например, – Ла Тур д’Овернь, владевшие Седаном). В числе известных “иностранных” домов, натурализовавшихся во Франции в XVI в., можно назвать Гиз-Лотарингских, Клевских, Люксембургских, Невер-Гонзаго, и др. Самая знатная и известная бретонская фамилия – Роганы – также включалась в эту группу, поскольку Бретань на всем протяжении средневековья являлась самостоятельным герцогством, вошедшим окончательно в состав королевского домена только к середине XVI в. Признавая за “иностранными” герцогами, равно как и за их родственниками без названного титула, высокое положение в системе социальной иерархии, короли, в то же время, отказывались возводить их владения в ранг пэрств, дабы не раздражать собственных герцогов-пэров, и справедливо опасаясь возможных посягательств “иностранцев” на властные прерогативы короны, ведь большинство этих принцев являлось представителями правящих династий Европы. Пример Гизов в разгар Гугенотских войн весьма показателен в этой связи. Правда, со временем, в XVII в., потомки “иностранных” фамилий все же получили право на пэрский титул. В XVI – XVII вв. свое место в придворной иерархии заняли бастарды Франции, не упомянутые в уставе ордена св. Духа. Если сами побочные дети королей имели право следовать сразу же после принцев крови, хотя родственная дистанция между ними и законными королевскими отпрысками была неизмеримой, то уже их потомки рассматривались только наравне с остальными знатными дворянами-герцогами. Об этом свидетельствует, например, список членов ордена в 1663 г., где побочный внук Карла IX – будущий герцог Ангулемский Луи-Эмануэль де Валуа следует только за членами Лотарингского дома, хотя и предшествует остальным герцогам и кавалерам ордена.[8] Герцогами-пэрами Франции, о чем уже говорилось, являлись дворяне только французского происхождения, чьи земли возводились королями в ранг герцогств-пэрств. Обычно это высшее социальное достоинство жаловалось потомкам древних дворянских родов, отличившихся, главным образом, на военной королевской службе, и иногда – лицам из аноблированных семей королевских чиновников или парламентариев (д’Эпернон). Даже фавориты монархов, ставшие герцогами в XVI – XVII вв. благодаря особенной королевской милости, как правило, принадлежали к родовитым фамилиям, представленным при дворе (Монморанси, Жуайез, Сен-Симон). Заслуги на военном поприще и знатное происхождение были главными условиями для обретения высшего дворянского титула, хотя уже во второй половине XVII в. в связи с упадком военной функции дворянства, доминирующей при дворе стала тенденция принимать во внимание только происхождение.[9] Согласно уставу ордена св. Духа, в корпусе герцогов-пэров также устанавливалась определенная иерархия, зависящая, прежде всего, от давности создания герцогства, т. е. от времени подписания монархом жалованной грамоты. Королевское решение должно было быть зарегистрировано Парижским парламентом, после чего обретало силу. Новоиспеченный герцог приносил клятву верности королю, видоизмененную феодальную присягу, и только после этого акта становился полноправным носителем высшего достоинства. К началу XVII в. наиболее старыми “дворянскими” герцогствами считались Монморанси (основано в 1551 г.; старший представитель этого рода обладал титулом первого барона Франции), затем – Юзес (с 1572 г.), Эпернон (с 1581 г.), и др.[10] Вместе с тем существовали также герцогства более низкого порядка: к их числу относятся возведенные в этот ранг сеньории, не зарегистрированные Парламентом Парижа в силу разных причин, главным образом в пику решению короля (т.н. ducs á brevet). Такая ситуация была особенно характерна до Фронды (1648-1653), но после ее подавления Бурбоны лишили высшую судебную инстанцию государства прежней силы и авторитета. Тем не менее, такие незарегистрированные герцоги-пэры не могли присутствовать на парламентских заседаниях и не имели права передавать свой титул детям, равно как и земли в этом ранге. После их смерти незарегистрированные герцогства вновь обретали свое первоначальное положение, становясь маркизатами или графствами (например, Витри).[11] За корпусом герцогов-пэров следовало родовитое дворянство, различавшееся по достоинству своих земель и соответствующей им титулатуре: маркизы, графы, виконты, бароны, дворяне без титулов. Здесь также существовала своя иерархия, где принималось во внимание время возведения сеньории в тот или иной ранг, подобно владениям высшей знати.[12] Многие дворяне обладали правом приезда ко двору, при котором часто занимали высшие придворные должности, позволявшие им добиваться в обществе большого влияния, которое соперничало с влиянием высшей знати. Каким образом система титулов и рангов вписывалась в структуру должностей двора и кого можно действительно называть дворянской элитой Франции, мы рассмотрим на примере ближайшего окружения Людовика ХIII в последние годы его царствования. Речь идет о 1640 –1643 гг., что обусловлено хронологическими рамками имеющегося в распоряжении источника – перечня занятых на придворной службе лиц.[13] Вообще, с целью расширения собственной клиентеллы при дворе, короли, начиная с ХVI в., отправляли в провинции специальные грамоты (brevet) для рекрутирования дворян на придворную службу.[14] Генрих III в попытке замирить свое королевство в период временного прекращения Гугенотских войн, стремился всячески привлечь к себе дворянство, издав массу регламентов по регулированию дворцовой жизни. Согласно этим постановлениям, ко двору могли и даже обязаны были присоединяться дворяне всех рангов, не входившие непосредственно в придворный штат и занимавшие посты в армии или администрации. Таковыми являлись прежде всего большинство герцогов и принцев – губернаторы и генеральные наместники областей, начальник артиллерии и генерал морских галер, также губернаторы малых провинций, городов и крепостей рангом ниже герцогов, и прочие лица, занятые на королевской службе, включая парижских парламентариев.[15] Эта первая масштабная попытка перевезти цвет дворянства в Париж не удалась в конце ХVI века, но была возобновлена Бурбонами в условиях гражданского мира. Регламенты Генриха III были восстановлены и дополнены Генрихом IV и Людовиком ХIII. Если для простых дворян двор становился все менее доступным, то высшая знать просто не могла по своему желанию покидать Париж или другое местопребывание двора. Большинство герцогов-пэров являлись губернаторами крупных провинций, но Людовик ХIII и его главный министр кардинал Ришелье препятствовали их поездкам в свои губернаторства, в корне пресекая даже намек на возможные сепаратистские намерения. Согласно исследованию американского историка Р. Хардинга, из 39 крупных губернаторов, назначенных между 1605 и 1650 гг. только шесть в течение ряда лет постоянно находились в своих губернаторствах, и лишь потому, что их присутствие диктовалось необходимостью. Речь идет, главным образом, о южных провинциях, где до 1629 г. оставались гугенотские крепости и в течение первой половины века бушевали народные восстания – Гиень, Лангедок и Прованс. Однако и эти шесть губернаторов обязаны были часто приезжать в столицу. Герцог Монморанси, губернатор Лангедока, например, бесконечно курсировал между Тулузой и Парижем.[16] Королевский двор в первой половине ХVII в. постоянно находился в Париже, где главной резиденцией монархов был Луврский замок, который достался Бурбонам в наследство от Валуа. Короли, вместе с тем, часто выезжали со всем своим окружением, мебелью, гардеробом и кухней в загородные резиденции – замки Фонтенбло, Сен-Жермен, Шантийи и др. Центр придворной жизни перемещался вслед за королевской четой. Главой всего королевского двора являлся его главный распорядитель (Grand-maître de France), троюродный брат Людовика ХIII, принц крови Луи де Бурбон, граф Суассонский (1604-1641), наследственный держатель своей должности, губернатор Дофине и Шампани. Формально он ежегодно утверждал весь штат двора, принимая клятву верности от руководителей служб, которые подчинялись ему непосредственно, и представлял этот штат королю. Еще Генрих III сумел лишить главного распорядителя (герцога Генриха де Гиза) политической власти при дворе и превратить этот первый придворный пост в почетное, но декоративное образование. Более того, ряд высших придворных должностей был поставлен практически в равное положение с постом главного распорядителя путем возведения их в ранг главных коронных чинов (grands offices), что позволяло заседать в королевском совете. Таковыми являлись главный раздатчик милостыни Франции, обер-камергер и обер-шталмейстер. Главным раздатчиком милостыни (Grand aumоnier de France) и главой церковного двора Франции с 1632 г. стал, после добровольного отказа кардинала Ларошфуко, Альфонс дю Плесси, кардинал Лионский (ум. 1653), назначенный на этот пост по протекции своего младшего брата кардинала Ришелье, главного министра Франции. Он сразу же был посвящен в кавалеры ордена св. Духа.[17] Должность обер-камергера (Grand chambellan), ответственного за королевские апартаменты, была наследственной в доме Гиз-Лотарингских, и в XVII в. передавалась наиболее лояльному к короне члену этой семьи. В частности, с 1621 г. ею обладал младший сын Генриха I де Гиза герцог Клод де Шеврез (1578-1657), губернатор Марша, кавалер ордена с 1618 г., наследовавший свою должность от герцога Генриха Майеннского и д’Эгийона, своего бездетного племянника. Шеврез находился в особой милости у Людовика ХIII, и во время переездов двора ему отводились апартаменты вслед за королевскими. Помимо должности обер-камергера он также занимал пост главного сокольничего двора, организатора соколиной охоты (Grand fauconnier).[18] Обер-шталмейстером (Grand ecuyer) Людовика ХIII, то есть попечителем Большой конюшни, являлся последний фаворит короля - маркиз де Сен-Мар, занявший свой пост в 1639 г., после добровольного отказа опального герцога де Бельгарда. Анри де Рюзе, маркиз де Сен-Мар, организатор последнего заговора против Ришелье и казненный по его настоянию в 1642 г., был сыном преданной креатуры Ришелье, сюринтенданта финансов маркиза д’Эффиа (ум. 1632). Кардинал лично способствовал тому, чтобы юный Сен-Мар попал в милость к Людовику ХIII и занял столь высокий придворный пост, но ошибся в своих расчетах. Отказавшись войти в партию “кардиналистов” и стать клиентом Ришелье, маркиз вскоре оказался во главе самого разветвленного заговора против первого министра, за что поплатился своим положением и жизнью. В штате двора Сен-Мар являлся также одним из двух гардеробмейстеров (Maîtres de garde-robe) короля и, в этой связи, формально подчинялся обер-камергеру герцогу де Шеврезу.[19] Ввиду молодости фаворита его не успели посвятить в кавалеры ордена св. Духа, каковыми становились не ранее 25-летнего возраста.. К числу иных главных дворцовых чинов относились обер-церемониймейстер, первый гофмейстер, первый шталмейстер, обер-квартирмейстер, а также почетные лица при королевском столе: первый хлебодар, первый виночерпий и первый кравчий. Перечисленные посты не были коронными, и их носители занимали вторую позицию в должностной иерархии двора, за исключением герцогов-пэров, которые обладали равным положением с коронными чинами, хотя и могли быть смещаемы по желанию короля.[20] Потомственным обер-церемониймейстером двора (Grand- maître des cérémonies de France) с 1617 г. был Клод По де Род (ум. 1642), первый барон провинции Руэрг, потомок древнего рода, возвысившегося при Генрихе III. Несмотря на то, что он обладал только баронским титулом, о его высоком положении свидетельствует особая важность его поста, соперничающая с полномочиями главного распорядителя, а также занимаемая им должность первого кравчего короля (Premier ecuyer tranchant). Женами сира де Рода были знатные дамы из лучших домов Франции – Генриетта де Ла Шатр, вдова Франсуа де Валуа, незаконного внука Карла IХ, и герцога д’Юзеса, членов высшего эшелона французской элиты, и Луиза Лотарингская, незаконная дочь кардинала Луи де Гиза. Сын Клода де Рода, Анри де Род, наследовал отцу в должности обер-церемониймейстера.[21] Организатором церемоний королевских трапез и ответственным за состояние королевского замка был первый гофмейстер или гофмаршал двора (Premier-maître d'Hôtel), который находился в подчинении у главного распорядителя французского двора и состоял в его клиентелле. В 1636 г. первым гофмейстером был назначен маркиз де Вервен, Клод-Роже де Комменж (1604 - после 1645), сын представителя старинной гасконской фамилии Роже де Собуля, офицера на службе у Генриха III и Генриха IV. История возвышения этой семьи началась при Генрихе III, когда родственник маркиза де Вервена, Бертран де Комменж, стал одним из 45 гасконцев - гвардейцев короля. В XVII в. уже вся фамилия Комменжей была представлена при дворе: сам маркиз де Вервен наследовал в должности первого гофмейстера своему кузену Шарлю де Комменжу и затем передал ее сыну Луи вместе с титулом маркиза, которым был удостоен за военные заслуги Людовиком ХIII. Его другой кузен Франсуа, сир де Гито, являлся наследственным капитаном гвардейцев королевы Анны Австрийской. В целом эта семья была настроена оппозиционно к кардиналу Ришелье.[22]

Мадлен Витри: Конюшенное ведомство двора с 1582 г. разделялось на большую и малую конюшни. Большую возглавлял обер-шталмейстер, малую – первый шталмейстер (Premier ecuyer). Последний фактически не зависел от первого, в его подчинении находились лошади, предназначенные для охоты короля. Первым шталмейстером был известный фаворит Людовика ХIII, предшественник в этом качестве Сен-Мара, Клод де Сен-Симон (1607 - 1693). Отец Клода, Луи II де Сен-Симон, сир дю Плесси-Шуазель, принадлежал к старинному, но обедневшему роду. Его преданность Генриху IV во время борьбы последнего за корону была оценена, и его сыновей пригласили служить пажами при королевских конюшнях, что было весьма почетно. Благодаря вниманию Людовика ХIII, Клод уже в 1627 г. стал первым шталмейстером, в следующем году совместил свой пост с должностью распорядителя волчьей охоты короля (Grand louvetier), а также начал исполнять функции камер-юнкера при королевских апартаментах. В 1635 г. ему были дарованы титулы герцога и пэра, а годом раньше он был посвящен в кавалеры ордена св. Духа вместе со старшим братом Шарлем, маркизом де Сен-Симоном. В 1636 г. герцога неожиданно подвергли опале, по-видимому, под влиянием Ришелье, однако ввиду многолетнего невмешательства в политические интриги, Сен-Симону позволили остаться при дворе и продолжать исполнять свои почетные обязанности.[23] Важное положение при дворе занимал обер-квартирмейстер (Grand-maître des logis), который отвечал за размещение всех придворных и обслуживающего персонала в месте пребывания короля – замке или дворце. С 1638 г. этой должностью обладал второй маркиз де Фурий Рене де Шомежан, сын генерал-майора Блеза де Шомежана, погибшего при Монтобане в 1621 г. О маркизе известно только, что он отказался от карьеры в армии, целиком посвятив себя придворной службе.[24] Трапеза короля в торжественных случаях проходила с участием приглашенных лиц, и руководил ею главный распорядитель французского двора, либо первый гофмейстер. Помимо них, еще со средних веков главными почетными лицами, обслуживающими стол короля, являлись первый хлебодар, первый виночерпий и первый кравчий, формально зависевшие от главного распорядителя. Должность первого хлебодара (Premier panetier) с ХV в. принадлежала членам семьи Коссе, в 1611 г. ставшим герцогами де Бриссак. Франсуа де Коссе наследовал ее своему отцу Шарлю II в 1621 г. Благодаря лояльности Людовику ХIII и Ришелье, герцог де Бриссак в 1633 г. стал генеральным наместником Бретани и кавалером ордена св. Духа. Его сын Тимолеон впоследствии также стал первым хлебодаром, а дочь вышла замуж за герцога де Ла Мейере (1637), племянника кардинала Ришелье.[25] Первым виночерпием короля (Premier echançon) являлся Жан VIII де Бюэй, граф де Маран (ум. 1665),последний представитель этой семьи, чья должность была также наследственной в его роде с начала ХVI в. Ее он получил от деда, Жана VII, кавалера ордена св. Духа, верно служившего на войне и при дворе Генриху III и Генриху IV.[26] Наконец, как отмечалось, первым кравчим был барон де Род, обер-церемониймейстер двора. К рассматриваемой группе главных придворных постов в доме короля примыкали также четыре первых камер-юнкера (Premiers gentilhommes de la chambre), все четверо - кавалеры ордена св. Духа, и два гардеробмейстера, подчинявшиеся и приносившие клятву верности обер-камергеру – герцогу де Шеврезу. Выше уже упоминалось, что второй гардеробмейстер, маркиз де Сен-Мар, как обладатель коронной должности обер-шталмейстера, находился в особом положении и зависел от Шевреза только формально, хотя и не мог претендовать на почести, закрепленные за саном герцога-пэра. Первые камер-юнкеры представляли собой весьма привилегированную часть придворного дворянства, постоянно находящуюся подле короля и следящую за состоянием его спальни и рабочего кабинета. Они руководили ординарными камер-юнкерами – исполнителями частных королевских поручений. Жан II де Сувре, маркиз де Куртанво, губернатор Турени и капитан королевского замка Фонтенбло (ум. 1656), был уже наследственным первым камер-юнкером, каковой пост он получил в 1626 г. после смерти отца – маршала Жиля де Сувре, первого маркиза де Куртанво. Семья де Сувре давно была предана короне и лояльно настроена к Ришелье. Жиль де Сувре являлся воспитателем Людовика ХIII, а его дочь и сестра Жана II Франсуаза де Лансак стала гувернанткой будущего Людовика ХIV. Другая его дочь, Мадлена, в замужестве маркиза де Сабле, исполняла обязанности фрейлины матери короля Марии Медичи. Наконец, жена Жана II де Сувре, Катрин де Нефвиль, удостоилась чести быть хранительницей гардероба и драгоценностей Анны Австрийской в конце 40-х годов ХVII в.[27] Первым камер-юнкером с 1624 г. был Роже дю Плесси-Лианкур, маркиз де Гершвиль, граф де Ларошгюйон (1599-1674), потомственный придворный. Его отец, Шарль дю Плесси, граф де Ларошгюйон (ум. 1628) являлся первым шталмейстером дома короля и капитаном почетной гвардии Марии Медичи. Роже наследовал ему также как первый шталмейстер, уступив затем эту должность Сен-Симону. Его мать, Антуанетта де Пон, маркиза де Гершвиль, дама из весьма знатного рода и фрейлина еще Екатерины Медичи, занимала пост гофмейстерины Марии Медичи, то есть высший пост в доме королевы. В 1643 г. Роже дю Плесси-Лианкур получил от Анны Австрийской, которая уже стала регентшей Франции, титул герцога и пэра де Ларошгюйон в награду за немилость при Ришелье. Женой герцога была Жанна де Шомберг, сестра герцога д’Аллюэна, капитана отряда легкой кавалерии дома короля.[28] (Выделено затем, что Роже являлся племянником показанного в романе Анри дю Плесси-Мейре, герцога Лианкура. Поскольку герцог погиб на дуэле и не оставил наследство часть его состояния и стала составлять пэрство Роже - курсив мой А. Lipowska) В списке первых камер-юнкеров значится также Габриэль де Рошешуар, маркиз де Мортемар (ум.1675), сын Гаспара, первого маркиза де Мортемара, получившего титул за верность Генриху III и Генриху IV. Габриэль де Рошешуар обрел свою должность в 1630 г., а в 1650 г. стал герцогом и пэром, видимо, ввиду преданности королеве во время Фронды.[29]

Мадлен Витри: Наконец, первым камер-юнкером являлся граф де Со, Франсуа де Бон де Креки (1600-1677), сын Шарля де Креки, герцога де Ледигьера, и дочери коннетабля де Ледигьера Мадлены де Бон, впоследствии герцог-пэр де Ледигьер, губернатор Дофине. Свой придворный пост он завещал племяннику Шарлю, герцогу де Креки.[30] Ответственными за состояние королевского гардероба являлись граф де Нансей и маркиз де Сен-Мар. Эдм де Ла Шатр, граф де Нансей (ум. 1645), известный своими мемуарами, принадлежал к старинному роду и был сыном первого графа де Нансей Анри де Ла Шатра, камер-юнкера Генриха III, пожалованного титулом в 1609 г. за верность короне. В 1643 г. Эдм де Ла Шатр стал генерал-полковником швейцарских наемников и присоединился к французской армии, воюющей с Империей, однако был захвачен в плен, где и умер.[31] Особняком в доме короля стояло охотничье ведомство, состоявшее из четырех главных подразделений, которые, собственно, обслуживали весь двор: псарни, сокольничьей, службы для ловли волков и дополнительной. Лица, возглавлявшие каждое из этих ведомств, занимали разное положение в иерархии, но были независимы друг от друга. Герцог де Шеврез, обладатель коронной должности обер-камергера, числился главным сокольничим, а герцог де Сен-Симон, первый шталмейстер - распорядителем охоты на волков. Организатором обычной охотыкороля был обер-егермейстер (Grand veneur) герцог де Монбазон, Эркюль де Роган (1568-1654), сын Луи VI де Рогана, принца де Гемене. За безупречную преданность Генриху III и Генриху IV во время гражданских войн, в 1594 г. он получил титулы герцога и пэра, в 1597 г. стал кавалером ордена св. Духа, а с 1602 г. выполнял почетные обязанности обер-егермейстера, являясь также капитаном гвардии Марии Медичи. Позднее герцог возглавил губернаторство Парижа и Иль-де-Франса. Такой поток королевских милостей был связан с политической лояльностью Монбазона, чего нельзя сказать о его детях – Луи VII, наследовавшем все отцовские должности и титулы, и Марии, жене герцога де Шевреза.[32] Дополнительную охотничью службу (Maître de service supplémentaire (chasse)) возглавлял Никола де Лопиталь (ум. 1644), маркиз, затем, при Анне Австрийской, с 1643 г., – герцог де Витри, не зарегистрированный Парижским парламентом, кавалер ордена св. Духа, капитан королевских гвардейцев, губернатор Прованса. Он был уже наследственным держателем своей придворной должности, т.к. его отец Луи де Лопиталь, маркиз де Витри, камер-юнкер герцога Анжуйского, брата Генриха III, являлся также капитаном королевских гвардейцев. Несмотря на немилость короля и последующее заключение Никола де Лопиталя в Бастилию ввиду его военных неудач, маркиз-герцог тем не менее смог сохранить придворный пост капитана гвардии за своей семьей, добившись передачи его своему младшему брату Франсуа, продолжая числиться начальником дополнительной охотничьей службы.[33] Таковы были главные персонажи гражданского дома короля, центральной части двора Людовика ХIII в последние годы его царствования.[34] Достоинство каждого придворного определялось титулом совокупно с должностью. Получение придворной должности, сопровождаемое негласной уплатой ее предполагаемой стоимости бывшему владельцу и вышестоящему должностному лицу, обеспечивало ее новому держателю близость к королю, почет и социальное превосходство, за которыми стояло богатство и власть. Утверждая штат своего дома, Бурбоны обращали особое внимание на древность рода каждого дворянина, приказывая всем придворным представлять доказательства благородного происхождения минимум с 1550 г. Логика королевской политики, как в средние века, так и в новое время исходила из того, что монархия зиждется на мощном фундаменте из аристократических родов, чьи корни уходят в глубины времен. Однако в равной степени с происхождением в деле получения высших придворных должностей играли роль военные заслуги перед короной, ведь дворянство продолжало рассматриваться только как военное сословие, преемник рыцарства, а также - степень преданности и лояльности к монарху. В последнем случае принимались во внимание не только личные достоинства дворянина, титулы и должности на королевской службе его предков, но также характер его взаимоотношений с королем и кардиналом Ришелье. Первый министр пытался делать все возможное, чтобы добиться наполнения дома короля только лояльными себе аристократами. В доме Людовика ХIII господствовали представители старинных французских и иностранных фамилий, которых, однако, можно назвать новой аристократией, поскольку их титулы, как правило, превосходили титулы их предков. Характерно, что последние практически все обеспечили своим детям карьеры при дворе, выдвинувшись на военной службе благодаря верности Генриху III или Генриху IV во времена гражданских войн и затем в мирное время получив награды и должности. Появление новых титулованных фамилий из среднего и мелкого дворянства было связано не только с потребностью короны отличать верных ей представителей второго сословия, но и со значительным оскудением и численным уменьшением знати после сорокалетних религиозных смут. Генрих IV и Людовик ХIII нуждались в достойном и почетном окружении. О том, что двор Людовика ХIII наполняла именно новая знать, свидетельствуют брачные союзы названных персонажей: за редким и выше оговоренным исключением, их женами были представительницы незначительных дворянских семей. Замечательно, что среди перечисленных членов дома короля не оказалось (за исключением Шевреза) потомков сторонников Лиги, оспаривавших власть и корону у Генриха III. Социальная преемственность двора последних Валуа и первых Бурбонов очевидна. Обладатели главных придворных постов гражданского дома короля, как отмечалось, разбивались как бы на две группы. В первую входили носители высших коронных чинов - один герцог, один маркиз и один граф - принц королевской крови (кардинал Лионский в данном случае упускается нами из виду), во вторую - все остальные, т.е. три герцога, шесть маркизов, три графа и один барон. Очевидно, что при Генрихе IV и Людовике ХIII не было четкого соответствия должности определенному титулу, что имело место уже при Людовике ХIV. Так, благодаря фавору короля, маркиз де Сен-Мар стал обер-шталмейстером, хотя до него этот коронный пост принадлежал семье герцогов де Бельгардов; граф де Маран и герцог де Бриссак занимали равные почетные должности в ведомстве королевского стола. Более или менее устойчивой подгруппой оказались первые камер-юнкеры: из четырех человек трое были потомственными маркизами, один - графом, но сыном герцога. Подобная ситуация в доме короля была связана с обоснованным опасением монархов приближать высшую знать к влиятельным придворным постам - лишь четыре герцога-пэра непосредственно окружали Людовика ХIII, причем трое из них удостоились своих титулов в его царствование. Корона была уверена в их лояльности. Только герцоги могли претендовать в обмен на политическое бессилие и лояльность на исключительные почести и награды. Все четыре придворных герцога Людовика ХIII являлись губернаторами больших областей и обладателями значительных состояний. Из маркизов только один Сувре-Куртанво какое-то время занимал пост губернатора крупной провинции, это стало возможным лишь благодаря благоволению короля. Самые важные губернаторства в ХVI - ХVII вв. были почти исключительной прерогативой герцогов. Герцоги - губернаторы, не входящие в штат двора, составляли придворную аристократию, привязанную к нему и обязанную участвовать во всех дворцовых церемониях, но обладающую гораздо меньшим доступом к монарху, чем герцоги с придворными обязанностями, главным образом ввиду своих потенциальных политических претензий на власть. Все царствование Людовика ХIII прошло в борьбе с высшей аристократией как при дворе, так и в провинции. Корона пыталась приручить ко двору верхушку второго сословия, что было бы гарантией внутриполитической стабильности, но не рисковала наделять ее придворными постами, т.е. даже минимальными возможностями влиять на королевские решения и соучаствовать в управлении государством, поскольку сразу бы появлялась угроза образования враждебных политическому курсу короны дворянских клиентелл. Поэтому многие знатнейшие фамилии Франции, когда-либо активно участвовавшие в политической жизни, были со времен Генриха III и Гугенотских войн отстранены от дворцовых должностей: Гиз-Лотарингские, Вандомские, Валуа-Ангулемские, Лонгвиль-Орлеанские и др. Свою политическую активность они реализовывали в придворных интригах, заговорах и реже в вооруженных мятежах. Основной профессией дворянства считалась война, и в период военных действий мужская часть двора какое-то время проводила на фронте, хотя с 1635 г. Людовик ХIII освободил придворных от обязательной мобилизации.[35] Дворцовая служба, тем не менее, у большинства аристократов сочеталась с военной. Хотя практически все рассматриваемое окружение короля побывало на войне с Испанией и с Империей, но многие находили повод дезертировать и вновь оказаться при дворе. Военная служба, впрочем, оставалась престижной и придворные часто носили воинские звания, благодаря чему добивались высоких придворных постов.

Мадлен Витри: Большинство обладателей этих постов являлось уже потомственными придворными и рассматривали свои почетные обязанности в доме короля как семейную собственность. На примере названных персонажей прослеживается очевидная наследственность должностей минимум в двух – трех поколениях. Причем, ради укрепления личной привязанности и лояльности, а также с целью упрочения материального положения своих придворных, монархи позволяли представителям высшей знати занимать по два, а то и более придворных поста, не считая остальных должностей вне двора. Невозможность непосредственного исполнения сразу нескольких обязанностей в доме короля, провинции и армии порождала синекуры, то есть почетные должности с формальными функциями. Запрещение короля на самовольный отъезд знати в провинцию и все возрастающая привлекательность двора способствовали этому процессу, который при Людовике ХIII получил дальнейшее развитие. Как правило, при дворе находились целые родственные дома, так или иначе кормившиеся за счет наиболее высокопоставленного родственника, и с его помощью добивавшиеся постов и бенефициев. Это касалось практически каждого члена непосредственного окружения короля. Здесь особенно процветал семейный протекционизм. Хотя корона официально запрещала совмещение постов, но на деле зачастую поощряла укрепление придворных позиций тех дворян, которых нужно было отметить за безупречную службу. Последние Валуа и первые Бурбоны упорно и целенаправленно превращали двор в дворянский центр, который должен был функционировать в таком качестве из поколения в поколение, служа незыблемой опорой монархии и порождая новые благородные генерации. Отсюда и неизменное стремление короны идти навстречу дворянским родам, желающим передавать принадлежащую им должность как главную часть фамильного наследства. Вообще, наследование однажды полученного от монарха придворного места, предмета вожделений всех дворян Франции ХVII в., считалось естественным и неотъемлемым правом аристократических семей, для которых важность и престиж официального положения при особе короля затмевала все остальные блага. Наследственность должностей, сложившаяся окончательно при Людовике ХIII и являвшаяся элементом правовой психологии дворянского сословия, послужила одной из причин образования достаточно замкнутого придворного общества.

Мадлен Витри: Это общество, однако, никогда не было закрыто в абсолютном смысле: двор постоянно обновлялся за счет аноблированных выходцев из третьего сословия и провинциальных дворян. Можно только говорить о тенденции элиты двора к самозамыканию. Большинство рассмотренных персонажей были парижанами, причем потомственными, которые явно противопоставляли себя дворянству из провинций, как живущему вне Парижа, так и подвизавшемуся на придворной службе. Главные придворные должности принадлежали только столичным вельможам, которые обладали ими в основном по наследству. Как правило, провинциальная знать могла претендовать лишь на второстепенные посты при дворе. Таким образом, образование потомственной элиты двора, опоры Бурбонов, обеспечивших условия максимального благоприятствования этому процессу, явилось важным этапом социального развития дворцового института и свидетельством расслоения благородного сословия страны. Дворянский персонал двора, находившийся в ведении главных должностных лиц, продолжал расти при Людовике ХIII, несмотря на государственную экономию расходов на двор, ставшую особенно жесткой в момент вступления Франции в Тридцатилетнюю войну в 1635 г. Так, главный распорядитель французского двора контролировал штат гофмейстеров и многочисленных дворян при королевском столе, причем первые в иерархии двора считались более привилегированными и стоящими на ступень выше вторых. Равное положение с дворянами, обслуживающими стол короля, занимали шталмейстеры обеих конюшен, дворяне при охотничьих ведомствах и ординарные квартирмейстеры. Камер-юнкеры короля, подчиненные обер-камергеру и первым камер-юнкерам, а также сопроводители иностранных послов из ведомства обер-церемониймейстера приравнивались по рангу к гофмейстерам. В списке гофмейстеров, шталмейстеров и дворян при королевском столе нет ни одной персоны с титулом выше барона. Таким образом, все перечисленные должности были зарезервированы короной для мелкого и среднего родовитого дворянства. Дворянскую иерархию двора замыкали камердинеры короля, пажи и дворяне свиты принцев и герцогов.[36] Практически все придворное дворянство 6ыло разбито на клиентеллы или придворные партии, во главе со своими патронами-покровителями, каковыми являлись члены королевской семьи и высшие аристократы. Иногда случалось, что клиентеллы формировались внутри дворцовых служб, возглавляемых их патронами, и поэтому находились под неусыпным наблюдением короны. Начиная с Генриха III, короли создавали свою собственную клиентеллу, главным образом в рамках ордена св. Духа, не ограниченную каким-либо дворцовым ведомством, и которая позволила бы противодействовать акциям высшей знати и ее сторонников. Королевское покровительство было более почетным и более надежным для фортуны придворного дворянства.[37]

Мадлен Витри: В 20-40-е гг. двор фактически состоял из двух больших клиентелл - партий, одна из которых поддерживала первого министра Франции кардинала-герцога де Ришелье, и вторая, открыто враждебная первой, которую возглавляли мать Людовика ХIII Мария Медичи, жена короля Анна Австрийская, его брат Гастон Орлеанский и примыкавшие к ним самые знатные вельможи, не входящие в почетный персонал монарха. Став главой королевского совета (1624), Ришелье принялся энергично наполнять дом короля и дома членов его семьи своими родственниками и клиентами, в чем очень преуспел. К концу жизни и правления кардинала не осталось ни одной дворцовой службы, где не было бы его сторонников. Сложился, по выражению французского историка Ю. Метивье, целый “клан Ришелье”.[38] Главный министр Франции уделял особое внимание лицам, занятым в почетном дворцовом штате и представленным постоянно при дворе, так как от персонального состава двора во многом зависело собственное положение кардинала и успех его начинаний. Исключение не составлял также церковный дом короля. Кардинал, как духовное лицо, обладал в нем особым влиянием. В ХVII веке в высшей иерархии церковного дома короля, по сравнению с аналогичным домом Генриха III, произошли изменения: в результате борьбы за королевское внимание духовник монарха стал занимать четвертую позицию вместо прежней второй, уступив место первому раздатчику милостыни и главе королевской капеллы. Возглавлял церковный двор, как отмечалось, старший брат Ришелье, главный прелат Франции - Примас Галльский, епископ двора и главный раздатчик милостыни кардинал Лионский Альфонс дю Плесси (с 1632 г.). Первым раздатчиком милостыни и его заместителем был другой клиент Ришелье - Доминик Сегье (ум. 1657), брат канцлера Франции Пьера Сегье, одного из ближайших сотрудников первого министра. Наконец, в 1637-1643 гг. духовиком короля являлся отец Жак Сирмон (1559-1651), иезуит, как и все королевские духовники, философ и эрудит, лояльный к кардиналу и, по его настоянию, сменивший интригана-отца Коссена.[39] Самую важную часть клана Ришелье составляла его родня по женской линии, так как мужское колено рода дю Плесси-Ришелье пресекалось вместе с братьями - кардиналами. Дядя первого министра по матери Амадор де Ла Порт являлся генеральным интендантом по морским делам. Позднее этот пост перешел к племяннику Ришелье Арману де Майе-Брезе, герцогу де Фронзаку. Он, в свою очередь, являлся сыном младшей сестры кардинала Николь дю Плесси и Юрбена де Майе, маркиза де Брезе, губернатора Анжу, маршала с 1632 г., кавалера ордена св. Духа, капитана гвардейцев Марии Медичи и затем короля. Сестра Армана Клер-Клеманс в 1641 г. стала женой герцога Энгиеннского, Луи де Бурбона, принца крови, будущего “Великого Конде”, что породнило род дю Плесси-Ришелье с королевской династией.[40]

Мадлен Витри: Двоюродным племянником Ришелье был другой его родственник по матери - Шарль де Ла Порт, маркиз, а при Анне Австрийской - герцог де Ла Мейере, обязанный своей карьерой дяде-кардиналу. В 1634 г. он занял коронный пост начальника артиллерии, в 1639 г. стал маршалом, а после смерти первого министра наследовал ему в должности губернатора Бретани, продолжая занимать ряд других постов. Его жены также являлись дочерьми сторонников Ришелье – Мария-Рюзе д’Эффиа и Мария де Коссе-Бриссак.[41] После смерти кардинала-министра в 1642 г. титул герцога де Ришелье перешел к его внучатому племяннику Арману де Виньеро дю Плесси и его потомкам. Он являлся внуком старшей сестры кардинала Франсуазы и Рене де Виньеро, сира дю Понкурле, и сыном Франсуа де Виньеро, маркиза дю Понкурле (1609 - 1645), генерала галер Франции. Сестра Франсуа Мари-Мадлен де Виньеро, любимая племянница Ришелье, вдова маркиза де Комбале (1604-1675), часто сопровождавшая министра в поездках и выполнявшая его поручения, с 1625 г. занимала второй по важности пост в доме Марии Медичи, являясь хранительницей ее гардероба и драгоценностей. В 1638 г., благодаря ходатайству Ришелье перед королем, она стала герцогиней д’Эгийон.[42] Все родственники кардинала подчинялись его интересам, послушно исполняя волю могущественного министра, особенно его племянницы, которых он выдавал замуж за нужных ему людей из числа высшей знати, чью лояльность он пытался обеспечить. Так, его двоюродная племянница Мария дю Камбу, внучка Франсуа дю Камбу и тетки министра Луизы дю Плесси-Ришелье, дочь барона де Поншато, Шарля дю Камбу, была выдана замуж за герцога Бернара де Ла Валетта, генерал-полковника от инфантерии, а ее сестра Маргарита сначала стала женой герцога де Пюилорена, а затем - графа д’Аркура из Лотарингского дома, обер-шталмейстера двора после Сен-Мара.[43] Практически вся семья Ришелье благодаря его деятельности вошла в высший эшелон французской элиты, породнилась с Бурбонами и во многом обеспечила стабильность и безопасность положения главного министра при дворе.

Мадлен Витри: Таким образом, в царствование Людовика ХIII складывалось придворное общество, достаточно замкнутый аристократический мир, состоящий из потомственной придворной знати лучших домов Франции и вторгающейся в ее окружение аноблированной парламентской и бюрократической верхушки. Придворная знать особенно дорожила своими наследственными придворными постами, которые рассматривала как семейную собственность, и которые позволяли ей соучаствовать в управлении страной. При всей очевидной социальной элитарности двора, ближайшая свита короля – члены его дома – состояла, главным образом, из представителей среднего дворянства, - надежной опоры монархии. Только в царствование Людовика XIV (1643-1715) многие представители этих фамилий займут место в корпусе герцогов-пэров и образуют единую социальную группу с высшей аристократией, что будет вершиной их внутрисословного продвижения в рамках эволюции двора и его церемониала.

Мадлен Витри: Знатные дамы при дворе Анны Австрийской и политическая борьба во Франции в 30-40 гг. XVII в. // Идеология и политика в античной и средневековой истории. Барнаул, 1995. С. 132–141; Ranum О.A. Richelieu and the Councillors of Louis XIII. Oxford ,1963; Harding R. Anatomy of a power elite. New Haven, L., 1978; Labatut J.P. Les ducs et pairs de France au XVIIe siécle. P., 1972; Kleinman R. Social dynamics at the French court: the household of Anne of Austria // French Historical studies. 1990. Vol. 16. №. 3. [3] Avenel G., vicomte d’. La noblesse française sous Richelieu. P., 1901. Appendice. P. 352. [4] Labatut J.P. Les ducs et pairs de France au XVIIe siécle. P. 60. [5] Thou J.A. de. Histoire universelle. La Haye, 1740. T. 5. P. 601. [6] Guignard M. de. L'école de Mars. P., 1725. P. 111. [7] Проблему рангов, правда, на материале семьи Людовика XIV, рассмотрел Э. Леруа-Ладюри, см.: Le Roy-Ladurie E. Auprés du roi, la cour // Annales. E.S.C. 1983. № 1. P. 21-38. [8] Hozier P. de. Les noms, surnoms, qualitéz, armes et blasons des chevaliers de l'Ordre du Saint Esprit. P., l634. [9] Schalk E. From valor to pedigree. Ideas of nobility in France in the XVI and XVII centuries. Princeton, 1986. P. 143-146. [10] Avenel G., vicomte d'. Op. cit. P. 352. [11] Labatut J.P. Op. cit. P. 75, 79. [12] Mousnier R., Labatut J.P., Durand Y. Problémes de stratification sociale. Deux cahiers de la noblesse (1649-1651). P., 1965. P. 26. [13] Фонды Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург) хранят уникальное издание - отпечатанный в королевской типографии Лувра для узкого пользования список лиц, занятых в штате дома короля, королевы и их ближайших родственников в 1640-1644 гг., с указанием причитающегося каждому придворному жалования (список содержит также перечень “неблагородного” персонала двора): Extraict des officiers commençaux de la maison du Roy, de la Reine Régente, de M-r le duc d’Orleans, de M-lle, et de M-r le Prince de Condé. P., 1644. [14]Mousnier R. Les institutions de la France sous la monarchie absolue. 1598-1789. P., 1980. T. 2. P. 126.

графиня де Мей: Ледигьер, Франсуа де Бон, герцог де (01.04.1543-21.09.1627) Был женат на Клодин де Бренжер. Видный протестантский полководец, маршал Франции (27.09.1609). Обучался в Авиньоне у протестантского пастора, затем изучал право в Париже. Начинал служить под началом генрал-лейтенанта Дофинэ барона де Горда. Однако, когда разразилась гражданская война, Ледигьер выступил на стороне протестантов и служил под началом Антуана де Фюрмейера. Участвовал в битвах при Жарнаке (1569) и Монконтуре (1569). Присутствовал в Париже на свадьбе Генриха Наваррского. Успел покинуть Париж еще до начала Варфоломеевской ночи. В 1575 г., после казни барона де Монбрена, Ледигьер стал главным лидером протестантов провинции Дофинэ. В 1609 г. стал маршалом Франции, с 1611 - герцог и пэр, с 1622 г. коннетабль Франции.

МАКСимка: Герцог де Бельгард:

МАКСимка: Из "Занимательных историй" Таллемана де Рео: Люди, которые, подобно г-ну де Ракану, хорошо знали г-на де Бельгарда, говорят, что насчет него ходили слухи, и все неверные: во-первых, будто он трус, во-вторых, будто он весьма обходителен, и в-третьих, будто он очень щедр. Правда, он не искал опасности, но мужества отнюдь лишен не был; в дальнейшем мы увидим тому доказательства. Он отличался приятной манерой держаться, был хорошо сложен и весьма охотно смеялся. При первом знакомстве он нравился; но, за вычетом кое-каких любезностей, которые выходили у него довольно мило, все, что он говорил, ровным счетом ничего не значило. Слуги его вечно ходили оборванными, и, если только не предстоял какой-нибудь пышный выезд или нечто подобное, он не тратил и ломаного гроша; но в торжественных случаях тщеславие его вылезало наружу. В седле он красавцем отнюдь не выглядел, разве что в боевых доспехах, ибо они заставляли его держаться прямее; он был статен и силен и прекрасно умел носить оружие. Одной знатной даме из Оверни, сестре г-жи де Сенетерр, из рода де Ла-Шатр, вздумалось во что бы то ни стало добиться благосклонности г-на де Бельгарда, о коем она была наслышана, и однажды, когда он проезжал неподалеку от тех мест, где она жила, дама эта пригласила его остановиться у себя в доме. Он заехал к ней; она прихорошилась как только могла. Он провел с ней ночь и наутро уехал. Через тридцать лет они снова встретились в Париже; г-жа де Сенетерр ужас как изменилась; он поверить не мог, что это она, и опасался, как бы люди не усомнились в том, что эта женщина когда-то была совсем не дурна собою. Излишне упоминать, что красивая внешность Бельгарда весьма помогла ему преуспеть, снискав внимание Генриха III. Известно, как ответил один из тогдашних придворных, когда его попрекнули, что он не продвигается при Дворе, как Бельгард: «Эка невидаль! — сказал он. — Ему о продвижении и думать не надобно: его достаточно подталкивают сзади». У Бельгарда был красивый голос, и он хорошо пел, но основным занятием своим пение так и не сделал, забросив его довольно рано. Не было человека более чистоплотного; столь же чистоплотным он был даже в выборе слов.................. Однажды, когда последний кардинал де Гиз, архиепископ Реймский,. приехал весь в завитках (Он умер, перестав причесываться.) на обед к г-ну де Бельгарду, паж Ивранд шепнул на ухо г-ну Главному (так называли г-на де Бельгарда) следующее четверостишие: Есть слух, что в давние года Скромней прелаты наши жили: Молились, и пажи тогда Подстилкою им не служили. Как-то, когда г-на де Бельгарда ждали в Нанси, куда он должен был отправиться от имени Короля, некий государственный советник герцога Лотарингского возвращался из небольшой поездки в девять часов вечера. Он подъезжает к городским воротам, дабы посмотреть, откроют ли ему, и говорит: «Едет г-н Ле-Гран» 29. Его принимают за г-на де Бельгарда. Раздаются звуки барабанов и труб, появляется множество факелов; люди спрашивают: «Где же господин Главный?». — «Вот он», — отвечают слуги. Ему передают приглашение Герцога пожаловать во дворец. Советник отправляется туда, весьма удивленный такими почестями, ибо знает, что в этот час никому ворот не открывают. Герцог спрашивает его: «Где же господин Главный?». — «Да это я, монсеньер. Меня зовут Ле Гран». — «Вы самый главный дурак», — сказал ему Герцог и вышел, сильно разгневанный оплошностью своей челяди. Несмотря на большую чистоплотность г-на де Бельгарда, о которой мы уже говорили, у него лет с тридцати пяти стало течь из носу; со временем сие недомогание усилилось. Это весьма коробило покойного короля Людовика XIII, который, однако, не отваживался сказать что-либо Бельгарду, ибо тот пользовался известным уважением. Король велел г-ну де Бассомпьеру побеседовать с ним. Но г-н де Бассомпьер отговорился. «Государь, — сказал он, — в первый же раз, как появится г-н де Бельгард, прикажите всем высморкаться». Король так и сделал, но г-н де Бельгард догадался, кто дал такой совет, и сказал Королю: «Да, верно, Ваше Величество, я страдаю постоянным насморком, но вы отлично можете с ним примириться, коли миритесь с ногами г-на де Бассомпьера». А от ног г-на де Бассомпьера весьма попахивало. Постарались, чтобы размолвка эта дальше не пошла. Я приведу здесь то, что герцог Ангулемский , бастард французский, говорит о Бельгарде в своих Мемуарах, касаясь битвы при Арке : «Среди тех, кто особливо доказал свою доблесть, надобно упомянуть г-на де Бельгарда, Главного шталмейстера, коего храбрость сочеталась с такою скромностью и расположением к столь любезной беседе, что не было никого другого, кто бы являл большую твердость в бою и большую учтивость при Дворе. Он завидел всадника, разукрашенного перьями, каковой предложил обменяться с ним пистолетным выстрелом ради любви к дамам; а коль скоро г-н де Бельгард был их первым любимцем, он посчитал, что вызов касается его; и вот, без промедления, он устремляется на породистом испанском коне по кличке “Фрегуз” и нападает на сего всадника столь же ловко, сколь и отважно; всадник выстрелил издалека в г-на де Бельгарда и промахнулся; тот же, настигнув врага, перебил ему левую руку, так что всадник, обратив тыл, стал искать спасения в бегстве, примкнув к первому попавшемуся своему эскадрону». Чтобы еще раз повторить, что г-н де Бельгард был отнюдь не лишен мужества, укажем на достойное его поведение в бою при Фонтэн-Франсэз и под Ларошелью . Его приставили к Месье 34, впоследствии герцогу Орлеанскому, дабы подавать советы этому Принцу, когда тот отправился испытывать свою удаль под Ларошель; г-ну де Бельгарду было приказано прежде всего воспрепятствовать боевым схваткам. Из Ларошели вышел отряд, г-н де Бельгард находился от него довольно далеко; пятьдесят молодых дворян устремляются на этих людей; те расступаются и охватывают их с флангов. Г-н де Бельгард, без доспехов, спешит на выручку, приводит своих людей в порядок и ведет назад. Отступая, он видит, что четыре ларошельца окружили какого-то кавалериста. Он вместе с ним вступает в бой, вдвоем против четверых, и выручает всадника. Что до любовных увлечений г-на де Бельгарда, мне кажется, страсть к королеве Анне Австрийской была его последней любовью. Он то и дело повторял: «Ах, я умираю!». Рассказывают, будто однажды, когда он спросил королеву, как бы она поступила с тем, кто заговорил бы с ней о любви, она ответила: «Я бы его убила». — «Ах, умираю!» — воскликнул он. И, однако, Королева отнюдь не убила Бекингема, который оттеснил нашего героя, царедворца Генриха III. Вуатюр написал по этому поводу следующее стихотворение: Сверкнув звездой падучей, Роже * разбился в пух, И ныне ходит слух — Его де с Луврской кручи, Попав нежданно в случай, Заморский сбил петух. * (Бельгарда звали Роже. )

Клод Моне: Роже де Бельгард Портрет Роже де Бельгарда, информации об авторе, дату создания и местонахождении не имею. Портрет Роже де Бельгарда предположительно кисти Даниэля Дюмостье, первая половина XVII-го века, музей Конде, Шантильи.

МАКСимка: Портрет герцога де Бельгарда:

МАКСимка: Вот портрет Николя де Л'Опиталя, маршала де Витри (1581-1644), который убил Кончини: Звание маршала Франции Николя получил именно благодаря отлично выполненному плану по устранению Кончини. Он был заключен в Бастилию по приказу кардиналу Ришелье за насилие над архиепископом Сурди. Маршал де Витри. Гравюра Выпущен в 1643 году и вскоре умер в Нанди,что близ Мелуна. Кстати говоря, маршал Витри был старшим братом тоже маршала Франции Франсуа де Л'Опиталя (1583-1660). Франсуа де Л'Опиталь. Портрет неизвестного художника В начале Франсуа растили для церковной карьеры, его даже назначили архиепископом Мо, но он придпочёл карьеру военного. Активно себя проявил Франсуа в войне против гугенотов, ведь именно он подписывал мир с Ла-Рошелью от имени короля. В 1629 году учавствовал в итальянской компании, служил во Фландрии и Германии, в 1637 стал генерал лейтенантом. В 1643 году стал губернатором Шампани и маршалом Франции. В битве при Рокруа командовал левым крылом армии принца Конде. Франсуа на гравюре Жана Фронса: Ещё такая вот гравюра с изображением маршала Витри:

МАКСимка: Маршал де ла Форс. Автор Даниэль Демунстье.

Amie du cardinal: Статья из Larousse про Роже де Бельгарда

Amie du cardinal: Отрывок из Мемуаров Сен-Симона: «Публичный выговор моему отцу за то, что он опустил обращение Монсеньер в письме к опальному герцогу де Бельгарду, находившемуся в изгнании Король любил моего отца, что, однако, не избавляло его от выговоров и внушений. Вот два случая, рассказанные мне отцом. Герцог де Бельгард, главный шталмейстер и камергер, был отправлен в изгнание; мой отец, также камергер и первый шталмейстер, пользовавшийся в ту пору исключительной благосклонностью Короля, принадлежал к числу друзей опального герцога. Придворные обязанности занимали у отца почти все его время, а потому, не имея иного досуга, он начал писать письмо месье де Бельгарду, пока Король готовился к выезду на охоту. Когда он уже заканчивал письмо, Король вышел из своих покоев и увидел, что мой отец, вскочивший при его появлении, прячет какую-то бумагу. Людовик XIII, желавший все знать о своих фаворитах, спросил его, что это за бумага, которую он хочет от него скрыть. Мой отец, очень смущенный, уступив настойчивым расспросам Короля, признался, что писал письмо месье де Бельгарду. «Покажите!» — сказал Король, взял письмо и прочел его. «Я не вижу ничего дурного в том, что вы пишете вашему опальному другу, ибо я уверен, что вы не передадите ему никаких неподобающих сведений. Но что очень дурно, так это то, что вы не выказываете должного уважения герцогу и пэру лишь потому, что он находится в изгнании, и не обращаетесь к нему Монсеньор». И, разорвав письмо пополам, добавил: «Вот ваше письмо, впрочем, очень хорошее. Перепишите его после охоты, не забыв написать Монсеньор, ибо именно так вы и обязаны к нему обращаться» . Отец говорил мне, что, хотя его весьма смутил этот публичный выговор, он был, тем не менее, счастлив так легко отделаться, ибо опасался гораздо худшего наказания за то, что писал человеку, столь сильно прогневавшему Короля и так и не сумевшему вернуть себе его милость.»

МАКСимка: Никола IV де Нефвиль, сеньор де Виллеруа (1542-1617) - - государственный секретарь при пяти королях - от Франциска II (1559) до Людовика XIII. Оставил интересные мемуары. Николя де Виллеруа. 1568-ой год. Школа Франсуа Клуэ Виллеруа вырос при дворе и стал государственным служащим в молодом возрасте, следуя по стопам своего отца и обоих дедов. В 1559 году в возрасте шестнадцати лет, он стал финансовым секретарем. В 1567 году, в возрасте двадцати четырех лет, Виллеруа стал государственным секретарем в качестве преемника своего тестя - Клода де Лобеспина. Его жена, Мадлен де Лобеспин (1546-96), на которой он, вероятно, женился в 1561 году, была не только красивой, но и известной своими переводами посланий Овидия. Вот даже какая книга есть Виллеруа учился в Наваррском коллеже, но не находился там столько долго, чтобы стать очень образованном человеком. Кардинал Ришелье говорил о Виллеруа, что он обладал отличной проницательностью без высокого образования. Николя иногда сам писал стихи и знал творчество поэта Ронсара. У Виллеруа и Мадлен было два сына и дочь, но только один сын выжил. Виллеруа снова женился после смерти жены в 1596 году и у него родился ещё один сын, тоже Николя, который стал аббатом Шез-Дье. Николя де Виллеруа Талантливый государственный деятель, ценимый Генрихом III и королевой-матерью, Виллеруа сопровождал Екатерину Медичи в миротворческом путешествии по югу Франции в 1578-1579 годах. В 1580 году был специально послан на помощь к герцогу Алансонскому для переговоров с гугенотами. Николя очень прочно общался с Екатериной. Их письма друг другу демонстрируют взаимное доверие и уважение. Он часто писал Королеве, восхваляя её способности по управлению государством, а Екатерина в свою очередь сообщала ему о трудностях, связанных с поведением сына Франсуа, герцога Анжуйского. Николя де Виллеруа В сентябре 1587 года разгорелся конфликт между фаворитом Генриха III герцогом Эперноном и Николя де Виллеруа. Фаворит жестоко обвинил Виллеруа в превышении полномочий. Эти слова глубоко потрясли Николя, он попросил разрешения у короля покинуть двор, но тот отказал в его просьбе. Поддержка Екатерины в тот период помогала ему справиться с апатией. 8 сентября 1588-года, в Блуа, Генрих III объявил об отставке многих ставленников Королевы-матери, Виллеруа не стал исключением. Сохранилось письмо короля Виллеруа: «Виллеруа, я по-прежнему очень доволен вашей работой; не противьтесь приказу отправиться к себе, где Вы будете жить, пока я не пришлю за Вами. Не ищите причины моего письма и повинуйтесь». С 30 декабря 1594 по 9 августа 1616 Виллеруа занимал должность государственного секретаря. Эту же должность он занимал с 1 мая 1617 по 12 ноября 1617 года. Виллеруа скончался 12 ноября 1617 года в Руане и был похоронен в церкви Маньи-ан-Вексен. Надгробие Виллеруа можно увидеть в церкви сегодня, наряду с его отцом и первой супругой Мадлен. Фотографии церкви и надгробия:

МАКСимка: Анри де Шомберг (1575-1632), граф де Нантей, маршал Франции во время правления Людовика XIII. Шомберг родился в Париже. Сюринтендант финансов с 1619 по 1622 года, стал маршалом Франции в 1625 году. Он женился в 1598 году на Франсуазе Д'Эпине, дочери Клода Эпине, которая скончалась 16 января 1602 года. У них были дети: - Шарль де Шомберг (1601-1656): маршал Франции в 1637 году, супруг Мари Д'Отфор (отдельная тема: http://richelieu.forum24.ru/?1-0-40-00000045-000-0-0-1269028259) - Жанна (1601-1674), жена Франсуа Коссе, граф де Бриссака Затем Анри женился на Анне де Ла Гиш ( ум. в 1663 году). Она подарила ему дочь Жанну Арманду (1632-1706), будущую принцессу де Гемене. В 1628 году, Шомберг спас Туара при осаде Сен-Мартен-де-Ре с армией в 6000 человек и кавалерией. Вместе с Туара он продолжал преследовать отступавшию армию герцога Букингемского. Анри де Шомберг командовал королевскими войсками против восстания гугенотов, во время осады Прива. В 1632 году он победил Анри II де Монморанси в битве при Кастельнодари (1 сентября 1632). Одна из его дочерей вышла замуж за принца де Гимене. После казни Монморанси Людовик XIII назначил Шомберга губернатором Лангедока, но тот умер через месяц от инсульта. Пост перешел к сыну Шарлю. Победа Шомберга и Туара над англичанами. Автор Мишель де ла Матоньер, 1627 год Шомберг представляет английских пленных Королю

МАКСимка: Франсуа де Бонн (фр. François de Bonne; 1 апреля 1543 — 21 сентября 1626) — один из лучших полководцев Генриха Великого. За свою безусловную преданность Бурбонам был почтён титулом герцог Ледигьер (Duc de Lesdiguières). Последний коннетабль Франции (1622). Сын нотариуса. Несмотря на происхождение из третьего сословия, де Бонн утвердил себя в качестве предводителя дворян-гугенотов из Дофине. Узнав о готовящейся Варфоломеевской ночи, покинул Париж ради Дофине, где возглавил партизанское движение. Завоевав благосклонность Генриха Наваррского, он водил в бой его армии сначала против католиков, а потом против испанцев, за что был возведён в ранг главного маршала Франции. В 1590 году взял Гренобль и развернул там большую строительную деятельность. Франсуа де Бонн, герцог де Ледигьер После смерти Генриха IV полководец сохранил верность его сыну. Получив во время регентства Марии Медичи герцогское достоинство, стоял за королевскую власть и старался удерживать своих единоверцев от восстания. Прельщённый посулами правительства, он в 1622 году переметнулся в католичество и выступил против гугенотов, предводительствуемых Роганом. Почти все его военные кампании происходили на юго-востоке Франции. Исключением стала последняя и наименее удачная — война за Вальтеллину на севере Италии. Герб Ладигьера От трёх браков (с дворянкой, вдовой лавочника из Гренобля и старой любовницей) Ледигьер прижил трёх дочерей, которых одну за другой женил на старом боевом товарище Креки, добившись от короля дозволения передать ему часть своих званий и титулов, включая герцогский. Памятником маршалу Ледигьеру остался великолепный Визельский замок, выстроенный им в родной своей области Дофине. Его имя также носит один из старейших павильонов Лувра. Особняк Ледигьера в Гренобле Замок Визель Ледигьеровы ворота Гренобля

Amie du cardinal: МАКСимка пишет: прижил трёх дочерей, которых одну за другой женил на старом боевом товарище Креки, Господи, а что с ними делал старый боевой товарищ? Креки - Синяя Борода.

МАКСимка: Николя Брюлар де Сийери (1544-1624) - хранитель печати в 1623-м году, но пребывал на этом посту очень мало и был отправлен на пенсию в 1624-м; вскоре скончался. К 1623-м году он имел большой опыт, но был мягким и робким, к тому же уже очень старым. Николя происходил из семьи магистратов, стал канцлером парламента в 1573-м году, затем Генрих III направил деятельность Николя в русло дипломатии. Он вел переговоры с Генрихом Наваррским и швейцарцами. В 1598-м году Сийери вел переговоры по заключению мирного Вервенкого договора между Францией, Испанией и Савойей. Именно он получил папское разрешение аннулировать первый брак Генриха IV и руководил переговорами по заключению второго брака короля. В 1604-м году Сийери был назначен хранителем печати, а затем канцлером в 1607-м. Он тщетно пытался убедить Генриха в необходимости союза с Испанией. После смерти короля Сийери покидает совет и лишается печати в 1616-м. Затем только в 1623-м году, после смерти Люиня, Людовик снова ненадолго дает Сийери пост хранителя печати. 24 ноября 1574-го года Сийери женился на Клод Прюдомм, с которой имел 5 детей. Самый известный - Пьер Брюллар (1583-1640) - государственный секретарь и секретарь по иностранным делам с 1617 по 1626 года. Он владел титулами маркиза де Сийери, виконта де Пюизио, барона дю Гран-Прессиньи. Бассомпьер отзывался о Пьере как о трусливом и боязливом. Монеты с изображением Сийери:

Amie du cardinal: МАКСимка пишет: От трёх браков (с дворянкой, вдовой лавочника из Гренобля и старой любовницей) Ледигьер прижил трёх дочерей, которых одну за другой женил на старом боевом товарище Креки Вот, случайно наткнулась на портрет одной из дочерей Ледигьера. Magdelaine de Bonne, fille du connétable de Lesdiguières et de sa première épouse Claudine de Bérenger. Мадлен родилась в 1576 году и вышла замуж 24 мая 1595 года за Шарля де Креки. Кстати, во всех источниках говорится, что Ледигьер был женат только два раза, вдова лавочника и старая любовница - одна и та же дама. В 1608 году его первая жена скончалась в возрасте 56 лет. В 1617 году он женился на своей давней любовнице, красавице Мари Виньон, причем ей было 40 лет, а ему - 74 года.

МАКСимка: Amie du cardinal, спасибо! Только вот последний портрет уж очень сильно напоминает изображение Марии Медичи...

Amie du cardinal: Вот ещё изображение второй супруги коннетабля. Он прижил с ней двух дочерей, рожденных в 1604 году (Франсуаза, которая в 1623 году вышла вторично замуж за вдовца своей сводной сестры Мадлен Шарля де Креки) и в 1606 году (Катрин, вышедшая замуж за сына Шарля Креки, то есть пасынка своей сестры), которым дал богатое приданое. Ледигьер овдовел в 1608 году. Мари Виньон была вдовой Аннемона Мателя, торговца шелком, убитого при таинственных обстоятельствах в 1614 году. Они поженились 16 июля 1617 года. Она дожила до 1657 года. Эта история (простолюдинка вышла замуж за знаменитого полководца) будоражила умы. Существует даже посвященные ей роман и пьеса в пяти актах. Говорят, что впервые он увидел Мари 18 декабря 1590 года во время своего триумфального въезда в Гренобль во главе протестантской армии. По легенде, юная жена торговца вручила триумфатору ветвь омелы. В 1591 Ледигьер стал губернатором Гренобля, что дало возможность их нежной дружбе крепнуть и развиваться. С его подачи она стала дамой де Муаран, затем маркизой Треффор, обманутый муж - третьим консулом Гренобля. Отцу возлюбленной была куплена сеньория. Считается, что именно Мари добилась от старого протестанта отречения от своей веры и перехода в католичество.

МАКСимка: Amie du cardinal пишет: Существует даже посвященные ей роман и пьеса в пяти актах. Как интересно! А кто автор? Доступна ли она для современной публики?

Amie du cardinal: МАКСимка пишет: Как интересно! А кто автор? A notre connaissance, c'est tout ce qui a été écrit sur Marie Vignon, hormis quelques œuvres d'imagination : - un roman de Charles Buet : Madame la Connétable , paru en 1885 - une pièce de théâtre de Xavier Roux : Marie Vignon, Pièce de théâtre en cinq actes, Grenoble, 1889. Роман есть на Галлике. http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k64671b

МАКСимка: Amie du cardinal, гран мерси, Мадам!

Amie du cardinal: МАКСимка, il n'y a pas de quoi, Месьё!

Amie du cardinal: Бронзовая медаль XVII века с изображением кардинала де Ла Рошфуко с Орденом Святого Духа. Кардинал Ла Рошфуко (8 декабря 1558 - 14 февраля 1645), Франсуа, сын Шарля де Ла Рошфуко, графа де Рандана, и Фульвии Пико делла Мирандола, фрейлины Марии Медичи. Получал образование в иезуитском Клермонском коллеже в 1572-1579 годах. 29 июля 1585 года стал епископом Клермона. В 1598 году Генрих IV награждает его Орденом Святого Духа. Стал кардиналом в 1607 году. С 1610 года - епископ Санлиса. Посол при Святом престоле с 1610 по 1613 год. В 1614 году он открывал Генеральные Штаты. С 1618 по 1632 год он был grand aumônier de France - высшим духовным лицом при особе короля. С 1622 по 1624 год возглавлял Государственный совет. В 1635 году пытался сложить с себя сан кардинала, дабы закончить свои дни простым членом Ордена иезуитов, но Папа отказал ему в его просьбе. Он скончался в возрасте 86 лет в аббатстве Святой Женевьевы, аббатом которого был с 1619 года. Автор «Максим» был его внучатым племянником и крестником. Надгробие кардинала теперь находится в часовне богадельни Иври-сюр-Сен, на которую этот прелат много жертвовал. Первоначально оно находилось в аббатстве Святой Женевьевы. Автор - фламандец Филипп де Бюйсте. Абраам Босс Надгробие кардинала де Ла Рошфуко

Amie du cardinal: В Эрмитаже хранится картина Франса Поурбуса Младшего «Групповой портрет четырех советников Парижского магистрата ». Однако, когда я внимательнее всмотрелась в картину, трое из этих «советников Парижского магистрата» показались мне знакомыми. Итак. Крайний слева - Пьер Жанен (1540–1622), крайний справа - Гийом дю Вер (1556-1621). Помните, из тех барбонов, то есть бородачей, старых министров Генриха, которых Луи XIII после убийства Кончини вновь пригласил в совет. Ну а второй справа, разумеется, Люинь. Вот доказательства. Луврский портрет Гийома дю Вера кисти того же Франса Поурбуса. Он был епископом Лизье, юристом, государственным деятелем, писателем-моралистом, славился как оратор. Занимая разные посты в парламентах, в конце своей юридической карьеры стал хранителем печати. Портрет президента Жанена Музей Ролен Пьер Жанен, адвокат, потом советник и президент парламента Бургундии. Как советник Шарля Лотарингского, герцога де Майенна, стремился примирить его с Генрихом IV. В 1595 году король сделал его членом своего совета, а в 1602 доверил ему заведование финансами. При сыне Генриха он стал сюринтендантом финансов и участвовал в его примирении с Марией Медичи. Пьер Жанен Музей Конде Шантийи

МАКСимка: Amie du cardinal пишет: крайний справа - Гийом дю Вер (1556-1621). Вы уверены? Как мне кажется, это вполне может быть и Сийери. Повторю его изображения, хотя выше про него есть пост:

МАКСимка: Amie du cardinal пишет: В Эрмитаже хранится картина Франса Поурбуса Младшего «Групповой портрет четырех советников Парижского магистрата ». Картина в крупном формате: Кроме того, в Эрмитаже еще хранится полотно Поурбюса Младшего "Групповой портрет трех советников Парижского магистрата", 1616 год: Попытаемся угадать? Amie du cardinal пишет: Луврский портрет Гийома дю Вера кисти того же Франса Поурбуса. Такой вариант портрета: И еще одно изображение дю Вера кисти Поурбюса:

Amie du cardinal: МАКСимка пишет: Вы уверены? Уже не уверена. Но мы должны понять, что значит это красный - не знаю как назвать - не шарф, но что-то похожее. Думаю, это принадлежность костюма хранителя печати. Им с 1617 до своей смерти был (уже во второй раз) Гийом дю Вер. С названиями картин в Эрмитаже явно произошла путаница. Это не члены городского совета, бери повыше! Это члены Государственного совета! На второй картине я опять узнаю, как мне кажется, Жанена и Дю Вера.

МАКСимка: Amie du cardinal пишет: Но мы должны понять, что значит это красный - не знаю как назвать - не шарф, но что-то похожее. Думаю, это принадлежность костюма хранителя печати. Им с 1617 до своей смерти был (уже во второй раз) Гийом дю Вер. Да, думаю, что это дю Вер. И на групповом портрете, и на индивидуальном дю Вер изображен в красном шарфе. А Сийери стал хранителем печати второй раз только в 1623-м году, лишившись этой должности в 1616-м. Если, конечно, красный шарф - это атрибут хранителя печати.

МАКСимка: Amie du cardinal пишет: Но мы должны понять, что значит это красный - не знаю как назвать - не шарф, но что-то похожее. Думаю, это принадлежность костюма хранителя печати. Им с 1617 до своей смерти был (уже во второй раз) Гийом дю Вер. Хотя нет! Картина датируется 1616-м годом, а в то время хранителем печати был еще Сийери.

Amie du cardinal: МАКСимка пишет: Картина датируется 1616-м годом, Мне кажется, эта датировка ошибочна. Поясню почему. С чего бы это вдруг Люиню позировать вместе с отставными министрами, с которыми не ладил Кончини. Да они к тому же в рабочей, так сказать, одежде, мантиях. Напомню, в 1616 году групповой портрет conseil d'Etat включал бы Люсона, Барбена, Манго, Кончини. Вряд ли Люинь и барбоны состояли вместе в мифическом the Paris Council ( на английском эта эрмитажная картина называется Group Portrait of Four Members of the Paris Council). Да, кстати, интересно, кто этот молодой инкогнито? Мы знаем, что Виллеруа, сменивший сосланного епископа Люсона, вскоре умер. Вслед за ним государственным секретарем по иностранным делам стал Пьер Брюлар, маркиз де Сийери (1583 – 1640). Pierre Brûlart né vers 1583, décédé le 22 avril 1640, fut Secrétaire d'État aux Affaires étrangères du 24 avril 1617 au 11 mars 1626, sous Louis XIII. Il était marquis de Sillery, vicomte de Puisieux, baron du grand-Pressigny. Как раз по возрасту подходит, где-то 34 года. Правда, его изображение я пока не нашла.

МАКСимка: У нас нет на форуме никакой информации о Жане де Бомануаре (1551 – 1614), маршале Франции с 1595-го года, который служил Генриху IV. В молодости Жан провел детство рядом с будущим королем Наварры, покуда его отец Шарль служил в Нераке гувернером. В возрасте 18 лет Жан начал свою военную карьеру. В ночь Святого Варфоломея погиб его отец, а сам Жан стал католиком. В 1578-м году он женился на Катрин Кармен, а позже отметился как ярый враг (!) протестантов. В битве при Кутра в 1587-м году он командовал левым флагом армии герцога де Жуаёза. Затем де Бомануар присоединился к Генриху IV, стал командующим его инфантерии, губернатором Мэна, Перша, Сен-Дени и Прованса, маршалом Франции и кавалером ордена Святого Духа (1595-ый год). В 1602-м году он командовал армией в Бургундии. Во время убийства короля Жан находился с ним в одной повозке. В 1612-м году Жан был назначен послом в Англии, а в 1614-м скончался в Париже.

МАКСимка: МАКСимка пишет: От трёх браков (с дворянкой, вдовой лавочника из Гренобля и старой любовницей) Ледигьер прижил трёх дочерей, которых одну за другой женил на старом боевом товарище Креки, добившись от короля дозволения передать ему часть своих званий и титулов, включая герцогский. А вот и господин Креки - Шарль, герцог Ледигьер. Гравюра 1652-го года, автор Бальтазар Монкорне:

МАКСимка: Гийом дю Вер:

МАКСимка: МАКСимка пишет: Николя Брюлар де Сийери (1544-1624) - хранитель печати в 1623-м году, но пребывал на этом посту очень мало и был отправлен на пенсию в 1624-м; вскоре скончался. К 1623-м году он имел большой опыт, но был мягким и робким, к тому же уже очень старым. У Николя был брат - Ноэль Брюлар де Сийери (1577–1640), дипломат, который принял духовный сан и посвятил себя созданию миссии в Новой Франции, пожертвовав на эти цели свое состояние. Ноэль был младшим ребенком в семье Пьера де Берни Брюлара и мадам Мари Кошон Сийери, его назвали в честь дня его рождения, 25 декабря 1577 (Noël по-французски означает "рождество"). Ноэль вступил в военно-религиозный орден Рыцарей Мальты в молодом возрасте и отличался на службе на этом острове. В 1607-м году, находясь на отдыхе, он был представлен ко двору в Париже; в 1614-м его назначили послом в Испанию, а в 1622-м в Рим. Именно в Риме Ноэлю впервые пришла мысль отказаться от мирских благ и принять священство. Вернувшись в Париж в 1624-м году, он, под воздействием Венсана де Поля, решил изменить свою жизнь, отказаться от роскоши и значительную часть своего состояния жертвовать в разнообразные благотворительные фонды. В 1632-м году он начал готовиться к принятию духовного сана и отказался от своего столичного дворцового имущества. Он получил от Папы разрешение, которое было необходимо рыцарю мальтийского ордена для того, чтобы стать священником. В 1632-м году он перечислил двенадцать тысяч фунтов для финансирования миссии в Новой Франции (Канада). В 1634-м году Ноэль де Сийери стал священником, а миссия в честь Святого Жозефа была создана в 1638-м году. Он был похоронен в монастыре Визитандинок в квартале Маре в Париже. В 1836 его останки были перенесены в действующий монастырь Визитандинок на улице Данфер-Рошро. Изображение Ноэля де Сийери: В честь Ноэль была назван город Сийери в пригороде Квебека, который в 2002-м году был присоединен к Квебеку и сейчас составляет один из райнов города. В 1956-м году в Сийери ему был поставлен памятник: Книга о Ноэле де Сийери: http://www.archive.org/details/cihm_04791

МАКСимка: Мадлен Витри пишет: Первым камер-юнкером с 1624 г. был Роже дю Плесси-Лианкур, маркиз де Гершвиль, граф де Ларошгюйон (1599-1674), потомственный придворный. Его отец, Шарль дю Плесси, граф де Ларошгюйон (ум. 1628) являлся первым шталмейстером дома короля и капитаном почетной гвардии Марии Медичи. Роже наследовал ему также как первый шталмейстер, уступив затем эту должность Сен-Симону. Его мать, Антуанетта де Пон, маркиза де Гершвиль, дама из весьма знатного рода и фрейлина еще Екатерины Медичи, занимала пост гофмейстерины Марии Медичи, то есть высший пост в доме королевы. В 1643 г. Роже дю Плесси-Лианкур получил от Анны Австрийской, которая уже стала регентшей Франции, титул герцога и пэра де Ларошгюйон в награду за немилость при Ришелье. Женой герцога была Жанна де Шомберг, сестра герцога д’Аллюэна, капитана отряда легкой кавалерии дома короля.[28] (Выделено затем, что Роже являлся племянником показанного в романе Анри дю Плесси-Мейре, герцога Лианкура. Поскольку герцог погиб на дуэле и не оставил наследство часть его состояния и стала составлять пэрство Роже. Граф де Ларошгюйон был втянут супругой, Жанной де Шомберг, в борьбу вокруг янсенизма. В феврале 1655 г. викарий церкви Сен-Сюльпис, которому Ларошгийон обычно исповедовался, отказал ему в отпущении грехов. В ответ на это с протестом выступил Антуан Арно, один из идейных вождей янсенистов, опубликовав "Письма к одному герцогу и пэру о методах иезуитов в исповедальне". Антуана Арно поддержал Паскаль, и в 1656 г. появились его знаменитые "Письма к провинциалу", отправной точкой для создания которых послужил случай с Ларошгийоном. Герб Ларошгийона:

МАКСимка: МАКСимка пишет: 24 ноября 1574-го года Сийери женился на Клод Прюдомм, с которой имел 5 детей. Самый известный - Пьер Брюллар (1583-1640) - государственный секретарь и секретарь по иностранным делам с 1617 по 1626 года. Он владел титулами маркиза де Сийери, виконта де Пюизио, барона дю Гран-Прессиньи. Бассомпьер отзывался о Пьере как о трусливом и боязливом. В свою очередь у Пьера был сын - Луи-Роже Брюлар, маркиз де Сийери (1619—1691), супруг (с 1638 г.) Мари-Катрин де Ларошфуко (1620—1698), сестры автора «Максим»; известен аморальным поведением; воспитатель Филиппа, герцога Орлеанского, впоследствии регента Франции. Сен-Симон пишет о нем так: «Месье де Сийери <..> был человеком весьма неглупым, но совершенно беспутным, а поскольку его отец, будучи министром, не ведал ни войной, ни двором, то сын не замедлил промотать свое состояние, что не мешало ему пользоваться успехом в свете и быть желанным гостем в самом хорошем обществе».

Amie du cardinal: Николя Ланьо Отец Коттон, иезуит и духовник Генриха. Первая треть 17 века Музей Конде Шантийи

МАКСимка: 6 января 1624 хранителем печати Франции стал Этьен д'Алигр. 3 октября, после смерти Николя Блюлара де Сийери он стал канцлером, но в результате интриг был вынужден сложить полномочия 1 июня 1626-го года. Этьен д'Алигр родился в 1560-м году в Шартре, скончался 11 декабря 1635-го в Понгюэне. Начал он свою карьеру 4 сентября 1587-го года, когда на съезде в Шартре стал президентом и принял присягу в Парламенте Парижа. Затем он стал советником и интендантом Шарля Бурбонского, графа Суассонского, который назначил того почетным наставником своего сына Людовика. Затем Генрих IV сделал д'Алигра президентом Парламента Бретани. Погребен был Этьен в церкви Сен-Жермен-л'Оссеруа в Париже: Герб Этьена: Его сын, которого также звали Этьен (1592-1677) был известным государственным деятелем. Этьен II д'Алигр В 1615-м году Этьен Второй получил место в Королевском Совете Людовика XIII, который отправил его в Венецию в качестве посла. В 1635-м году, после возвращения, Этьен стал канцлером, затем интендантом юстиции в Кане, в 1645-м году вошел в состав Штатов Лангедока. В 1651-м году Этьен II д'Алигр стал почетным членом Парижского Парламента, а через два года встал во главе сюринтенданства финансов на 10 месяцев. В 1654-м году назначен главой совета морской торговли. Людовик XIV ввел Этьена в Совет по финансам в 1661-м году. 23 апреля 1672-го года стал хранителем печати, а 10 января 1674-го года канцлером Франции. Погребен также в Сен-Жермен-л'Оссеруа:

Amie du cardinal: Канцлер д'Алигр Сын канцлера

Amie du cardinal: Роже де Сен-Лари, герцог де Бельгард Не правда ли, в сериале «Ришелье» подобран похожий актёр?

МАКСимка: Amie du cardinal пишет: Не правда ли, в сериале «Ришелье» подобран похожий актёр? А какой там, например, Мишель де Марийак! В этом замечательном сериале многих актеров подбирали и гримировали по портретам.

Snorri: МАКСимка пишет: А какой там, например, Мишель де Марийак! Он там не то что похож, он просто великолепен, харизматичен и играет потрясающе. Как и Ангеррана де Мариньи в "Проклятых королях". Ну и к слову: Луи д'Эврё = Витри Мортимер = кардинал де Лавалетт Эдуард II = Нуайе Эдуард III = Сен-Мар

МАКСимка: Snorri пишет: Луи д'Эврё = Витри Мортимер = кардинал де Лавалетт Эдуард II = Нуайе Эдуард III = Сен-Мар Господи! А ведь точно! А я еще думал, почему мне все эти герои очень знакомы? Как здорово!

МАКСимка: Письмо герцога де Бельгарда Анри-Огюсту де Ломени, сеньору де ля Вилль-о-Клер:

МАКСимка: Мадлен Фуазель называет государственного секретаря Поля Фелипо де Поншартрена (1569-1621) одним из самых проницательных свидетелей эпохи регенства Марии Медичи. Он оставил записки, которые охватывают период с 1610 по 1620-ые года. У Поншартрена можно прочесть очень занимательные сведения, которые касаются отношений Людовика XIII, Марии Медичи и Кончино Кончини в сложный период 1614-1616 годов, которые предшествовал падению фаворита. Фузель называет Поншартрена верным и заслуживающим доверия человеком, который трудился на благо молодого короля и королевского института. Мемуары Поншартрена о времени регенства Марии Медичи доступны для прочтения в интернете. Мемуары первый раз были изданы в 1720-м году. В современной Франции существует новое издательство, в двух томах:

анна гиз: Нет слов! Такой полной информации я еще нигде не встречала! Спасибо!

Стелла: Amie du cardinal пишет: Роже де Сен-Лари, герцог де Бельгард Не правда ли, в сериале «Ришелье» подобран похожий актёр? Беллегарда играет Жорж Декриер. Тот же, что и играл Атоса у Бордери . А вот в " Проклятых королях" он не играл никого, хотя там половина состава из того же театра.

МАКСимка: МАКСимка пишет: Франсуа де Бонн (фр. François de Bonne; 1 апреля 1543 — 21 сентября 1626) — один из лучших полководцев Генриха Великого. За свою безусловную преданность Бурбонам был почтён титулом герцог Ледигьер (Duc de Lesdiguières). Последний коннетабль Франции (1622). Любопытная статья о мавзолее герцога Ладигьера, судьбе его гробницы и останков. Капелла, построенная в 1604-м году, была разрушена наёмниками герцога Савойского в 1694-м. Останки же коннетабля пережили и тот год, и революцию, и с 1822-го года находятся в замке Сассенад недалеко от Гренобля. Надгробный памятник также сохранился.

МАКСимка: Совсем недавно, в феврале, вышла новая книга Николя Лё Ру "Le roi, la cour, l'etat": С содержанием можно ознакомиться ЗДЕСЬ. Как видно из содержания и предисловия, книга очень интересная! В ней идет речь о взаимотношениях между королем, правительством и двором с XVI века до времен Людовика XIII.

МАКСимка: МАКСимка пишет: Николя Брюлар де Сийери (1544-1624) - хранитель печати в 1623-м году, но пребывал на этом посту очень мало и был отправлен на пенсию в 1624-м; вскоре скончался. К 1623-м году он имел большой опыт, но был мягким и робким, к тому же уже очень старым. К сожалению, до наших дней практически ничего не дошло от замка Берни (Château de Berny), который находился к югу от Парижа по дороге на Орлеан (сегодня коммуна Френь (Fresnes). Он принадлежал Николя Брюлару, маркизу де Сийери, канцлеру Франции. Сийери начал увеличивать и расширять существующее строение в 1598-м году. На гравюре Клода Шатийона (между 1608-1616) мы видим перестроенный замок с главным корпусом и двумя павильонами: В 1616-м году канцлер был удален от дел вместе со своим сыном Пьером IV, виконтом де Пюизьё. Работы возобновились в 1620-ых, когда они вернули себе королевскую милость. 26 июля 1620-го года Сийери заключил контракт на возведение заднего двора, зверинца и мельницы. 10 мая 1621-го года каменщик Пьер Юро (Hureau) должен был построить ограждение для фруктового сада. В этом акте имя канцлера заменено именем его сына. Виконт управлял иностранными делами Франции с января 1623-го по январь 1624-го года. Его вторая супруга Шарлотта д'Эстамп де Валансэ занималась продолжением работ в Берни, заключала контракты на создание канализации и водоемов в саду. Автором рисунков и планов выступал Клемен II Метезо, работавший уже в 1619-м году для канцлера в фамильной капелле Якобинцев в Париже. 27 ноября 1623-го года Шарлотта подписала с каменщиком Франсуа Булле новый контракт на перестройку замка. Удивительно, но архитектором на этот раз выступил Франсуа Мансар. Он модернизировал здание, сохранив часть существующего строения. Главный корпус был заменен новым, над которым возвышался павильон. Еще один купольный павильон связал главное здание с общественными помещениями. Работы завершились в 1626-м году. К большому сожалению, этот шедевр Мансара был разделен на части во времена революции и постепенно разрушен. Остался лишь один из павильонов:

МАКСимка: Николя Брюлар на гравюре Мишеля Ланя: Маршал Франсуа де Л'Опиталь на гравюре Мишеля Ланя:

МАКСимка: МАКСимка пишет: Николя Брюлар де Сийери (1544-1624) - хранитель печати в 1623-м году, но пребывал на этом посту очень мало и был отправлен на пенсию в 1624-м; вскоре скончался. К 1623-м году он имел большой опыт, но был мягким и робким, к тому же уже очень старым. Апогей власти канцлера Сийери и его сына маркиза де Пюизьё пришелся на начало 1623-го года. Принц Конде отсутствовал, также им удалось спровоцировать отставку графа де Шомберга (сюринтенданта финансов с 1619-го), их соперника. Новым сюринтендантом король назначил маркиза де Ля Вьёвилля. 21 января 1623-го скончался хранитель Печатей Комартен, и Сийери тут же превратился одновременно и в канцлера, и в хранителя Печатей. Нунций Корсини писал: "Канцлер и его сын...начинают иметь власть еще более абсолютную, чем Люинь. Они держат в своих руках печати и канцелярию, иностранные дела, звание коннетабля, которое зависило от желаний Бюйона, их кузена и финансы, так как Ля Вьёвилль должен был докладывать об их состоянии каждый день на Совете, где председательствовал канцлер". При этом, этот же нунций говорил, что "их уши не слышат хороших советов". Они всегда приспосабливали общественные дела под свои частные интересы, шла ли речь о деньгах или об отдыхе. Чтобы выдержать опасность, связанную с придворными интригами, канцлер должен был обладать энергией, которой был лишен в связи с возрастом, а его сын бОльшими способностями. В результате Людовик XIII попросил у канцлера печати 1 января 1624-го года, а 4 февраля лишил маркиза де Пюизьё должности секретаря по иностранным делам. Информация из Louis XIII par Pierre Chevallier

МАКСимка: МАКСимка пишет: 21 января 1623-го скончался хранитель Печатей Комартен Луи Лефевр де Комартен (1552-1623): Луи стал в 1579-м году советником Парижского парламента, в 1585-м - докладчиком просьб и жалоб, в 1587-м - президентом Большого Совета. В 1588-м году король назначил Комартена интендантом правосудия в армии Пуату, в 1590-м - интендантом Пикардии. 19 октября 1594 стал государственным секретарем, отправлялся Генрихом IV Лион, Берри, Овернь, Нормандию для наведения порядка в финансовой сфере. Именно Комартен ездил в Юссон к Маргарите де Валуа с целью получить ее согласие на расторжение брака с королем. Неплохо себя проявил во время переговоров с Испанией по поводу утверждения границ двух держав. 1622 При Людовике XIII Комартен консультировал Люиня, а после смерти Мери де Вика был назначен хранителем Печатей, 23 сентября 1622. Был погребен в Париже в церкви Сен-Николя-де-Шан.

МАКСимка: МАКСимка пишет: маркиза де Ля Вьёвилля Шарль де Ля Вьёвилль (1583-1653): Сюринтендант финансов, которого мы помним по сериалу "Ришелье". В 1609-м году он получил должность Главного Сокольничьего Франции от своего отца. Около 1616-го стал генеральным лейтенантом в Шампани и Ретелуа, капитаном первого отряда шотландской гвардии Людовика XIII. В 1622-м Ля Вьёвилль назначен бригадным генералом герцога Ангулемского и руководил армией во время осады Монпелье. 11 января 1623-го стал сюринтендантом финансов, заменив Анри де Шомбера. После отставки канцлера Сийери и его сына продолжал оставаться в Совете, но уже 13 августа 1624-го года по приказу короля был заключен в замок в Амбуазе. Очевидно, что введение в Совет Ришелье означало падение Ля Вьёвилля. В сентябре 1625-го года он ускользнул из заключения и отбыл в Голландию. В 1626-м году вернулся во Францию, но продолжал плести интриги несмотря на обещания и был приговорен к смертной казни и конфискации ордена Святого Духа в 1633-м. Ля Вьёвилль мудро укрылся в Брюсселе. Лишь в июле 1643-го по постановлению Парламента ему вернули все имущество и титулы. В 1650-м стал герцогом, а с 8 сентября 1651 по 2 января 1653 вернул себе должность сюринтенданта финансов. Статуя в Лувре

МАКСимка: Пьер Шевалье пишет, что Ля Вьёвилль обладал достаточно живым и предприимчивым умом и был в некоторой степени обязан тестю финансисту Бомарше своим возвышением. Сразу после отставки Сийери он стал без какого-либо стеснения принялся менять и редактировать постановления Совета. В любом случае, необходимо отметить, что Ля Вьёвилль положил конец проекту по поводу Вальтелины, который очень подходил испанцам и над которым работал Сийери, заключил неплохой альянс с Соединенными Провинциями благодаря договору в Компьени в июле 1624-го и активно продвигал идею брака между Анриеттой Французской и Карлом Английским. 12 августа в Рюэй Людовик XIII принял решение об отставке Ля Вьёвилля, сообщил об этом матери и кардиналу, а 13 августа в Сен-Жермене уже самому сюринтенданту. Информация из Louis XIII par Pierre Chevallier

Сталина: Скажите, пожалуйста, мог ли дворянин быть юристом, или юрист - получить дворянство за особые заслуги? Спасибо!

Amie du cardinal: Сталина пишет: Скажите, пожалуйста, мог ли дворянин быть юристом, или юрист - получить дворянство за особые заслуги? Дворянство мантии (noblesse de robe) - это и есть дворяне-юристы, то есть выходцы из третьего сословия, которые получали дворянство за гражданскую службу. Речь идёт, как правило, не о рядовых «крючках» (robins), а о членах парламентов и прочей судейской «знати». Однако не стоит забывать, что финансисты тоже могли получать дворянство подобным путём. Эти дворяне получали юридическое образование в университетах, занимали высокие должности в правительстве, судебной и финансовой администрации. Разумеется, потомки рыцарей, аристократия (noblesse d'épée), таких дворян презирала, впрочем, только до поры, до времени. Дворянство мантии было в целом и образованнее, и богаче, и влиятельнее. К концу 18 века границы между двумя дворянскими прослойками почти стерлись. Как практически это осуществлялось? Существовал ряд должностей (charges anoblissantes), занятие которых давало дворянство добившемуся (вернее, купившему) их юристу - в Парламенте, Шатле, Счетной палате и так далее. Это был один из четырех основных путей - помимо наследственного дворянства, полученного по праву рождения, а также за подвиги на поле боя и за «подвиги» по сбору налогов крупными финансистами -откупщиками. Про продажу должностей, полетту, формирование административно-судейского сословия можно узнать в книге Люблинской «Франция при Ришелье», 1982 год.

Amie du cardinal: Здесь можно прочитать книгу 1909 года издания "Villeroy, secrétaire d'état et ministre de Charles IX, Henri III & Henri IV (1543-1610)"

МАКСимка: МАКСимка пишет: Звание маршала Франции Николя получил именно благодаря отлично выполненному плану по устранению Кончини. Более того, маркиз де Витри получил особняк Турнон, принадлежавший Кончини, великолепных лошадей убитого маршала, 70 000 дукатов из счетов итальянца, а также землю Лезиньи, близкую к Витри-ан-Бри.

Дмитрий: МАКСимка Позволю себе высказаться, что приказа как такового об убийстве маршала, король, вроде бы, не выдавал. Был приказ задержать его, а при оказании сопротивления убить. Так и вышло, маршал вместо того чтобы отдать шпагу - проявил сопротивление, за что и был убит наповал прямо в лицо, как можно видеть на гравюрах времени. Так что тут все вполне законно. Это был не яд и не выстрел в спину. Для Людовика, как короля, были характерны только такие прямые и открытые методы устранения своих противников. Просто заметил, думаю, это важно..

Amie du cardinal: Royal Collection Trust/© Her Majesty Queen Elizabeth II 2016 Предположительно, копия XVII века с портрета маркиза де Ла Вьёвилля кисти Ван Дейка, сделанного во время пребывания маркиза в изгнании в Брюсселе (1633-1643). Настоящее местонахождение оригинала неизвестно. На сайте Королевской коллекции изображение какое-то мутное. Вот картинка с www.wikigallery.org:

полная версия страницы