Форум » Франция первой половины XVII века » Кончино Кончини, маршал Д'Анкр и его супруга Леонора Галигаи » Ответить

Кончино Кончини, маршал Д'Анкр и его супруга Леонора Галигаи

МАКСимка: Казнь маршала, надругательство над его телом. Флорентиец из сенаторского рода. Известен под именем маршала д 'Анкра. Итальянский авантюрист, фаворит королевы Марии Медичи, супруги Генриха IV и матери Людовика XIII. После убийства короля был назначен первым камергером, губернатором'Амьена, маршалом Франции и фактически управлял страной. Убит по приказу Людовика XIII герцогом Витри. Мария Медичи, выйдя замуж за Генриха IV, перевезла во Францию и свою свиту. В ней были женщина и мужчина, которым вскоре предстояло сыграть во Франции катастрофическую роль. Ее звали Леонора Дози, его — Кончино Кончини. Она была молочной сестрой королевы; умная, честолюбивая, ловкая, Леонора пользовалась большим авторитетом у флорентийки, которая только и думала о том, как бы доставить ей удовольствие По словам одного из ее биографов, это была "маленькая, очень худая, очень смуглая, хорошо сложенная особа с резкими и правильными чертами лица". Ей было двадцать семь лет. Это потом она стала называться Галигаи, именем, под которым ее знают сегодня. Он исполнял при королеве обязанности шталмейстера. По рассказам знавших его людей, он был "тщеславен и хвастлив, гибок и смел, хитер и честолюбив, беден и жаден". Ему было двадцать пять. Во время путешествия из Италии во Францию Леонора влюбилась в молодого нотариуса и завлекла его в свою комнату. Польщенный вниманием дамы, бывшей в близких отношениях с королевой, молодой человек прикинул преимущества, которые ему может создать эта связь, и легко уступил. С этого момента именно он через посредство Леоноры руководил Марией Медичи. Вместо того чтобы отослать обратно в Италию всех этих шумных, болтливых и амбициозных "ветрогонов", прибывших во Францию с одной лишь целью поискать удачи и разрушить душевные узы флорентийки с родной страной, Генрих IV позволил многому войти в привычку И когда королева прибыла в Париж, в начале февраля 1601 года, итальянцы уже прочно сидели на своих местах. Леонора стала камеристкой королевы, "а во Франции этой должности удостаиваются только дамы из высшей знати. Так что у Кончини в руках оказалась вся свита Марии Медичи. Ставки были сделаны... Кончино Кончини, амбициозный, хвастливый, бессовестный, льстивый с вельможами, высокомерный с теми, кто ниже его, сумел добиться множества значительных постов. К моменту смерти короля его состояние было одним из самых крупных в Париже. На улице Турнон ему принадлежал великолепный особняк, стоимость которого оценивалась в сумму около 200 000 экю. В этом особняке он закатывал поистине княжеские празднества. Под мощной защитой королевы, которая осыпала его бесконечными милостями и отдавала почти все имевшиеся у нее деньги, он очень скоро стал для всех нестерпим. Не раз и не два дворяне, с которыми он вел себя нагло, поручали наемникам как следует отколотить его. Но это не послужило ему уроком, и он продолжал властвовать во дворце и держаться так бесцеремонно, что за его спиной не утихал ропот возмущения. Простой народ все это объяснял, шепотом, конечно, тем, что он был любовником Марии Медичи и что Леонора просто закрывала на это глаза, чтобы не лишиться безграничных благодеяний своей молочной сестры. Королева отдала ему даже несколько драгоценных камней из короны. По столице гуляли памфлеты и непристойные песенки, в которых королеву обзывали шлюхой, а фаворита окрестили именем какой-то рыбы. Более сдержанный в этом отношении великий герцог Тосканский ограничился тем, что написал: "Чрезмерная нежность Марии к Кончини и его жене отвратительна, чтобы не сказать скандальна". Что, впрочем, означало то же самое... После смерти Генриха IV Кончини, сумевший выманить у королевы баснословную сумму в восемь миллионов экю из тех средств, которые старательно годами копил для королевства Сюлли, купил себе Анкрский маркизат в Пикардии Затем стал первым дворянином в королевском покое, суперинтендантом дома королевы, губернатором городов Перона, Руа, Мондидье и, наконец, маршалом Франции, хотя в жизни своей не держал в руках шпаги. С этого момента фаворит начал откровенно командовать не только министрами, но и королевой. Однако теперь из-за сыпавшихся на него бесконечных нападок он стал более осторожным и никогда не выходил из дворца один, но всегда в сопровождении группы бедных дворян, которых он к себе приблизил, платя каждому по тысяче ливров в год жалованья и называя их при этом презрительно своими продажными олухами. . В управляемой Кончини стране царили развал и анархия, а это, в свою очередь, подтолкнуло знатных сеньоров королевства к мысли заполучить побольше независимости, коей они лишились в годы правления Генриха IV. Конде, вернувшийся во Францию, встал во главе этого движения. В 1614 году они с оружием в руках потребовали созыва Генеральных Штатов. Растерявшийся Кончини, несмотря на свой титул маршала Франции, побоялся выступить против мятежников и сделал попытку их купить. Конде и его друзья оказались немалыми хитрецами и, взяв деньги, продолжали настаивать на своих требованиях. Генеральные Штаты собрались в октябре 1614 года, но ничего не дали из-за склок между депутатами третьего сословия и высшей знати, потому регентша распорядилась прекратить дебаты. И тогда для заключительной речи с места поднялся молодой епископ из Люсона, начав с перечисления требований духовенства, он неожиданно изменил тон и принялся в чрезмерно льстивых выражениях восхвалять заслуги Марии Медичи "В интересах государства,— заключил он, — я умоляю вас сохранить регентшу!" Это был Арман Жан дю Плесси де Ришелье, который в числе прочих стремился к власти и страстно желал занять место Кончини. Маршал д'Анкр давно занял должность действительного любовника Марии Медичи. Историк Мишле приписывает именно маршалу д'Анкру (т. е. Кончини) отцовство Никола, герцога Орлеанского, рожденного в 1607 году... В 1617 году парижане позволяли себе высказываться еще откровеннее, и когда маршал д'Анкр, чей дом находился рядом с Лувром, приказал соорудить деревянный мост над оврагом, чтобы легче было добираться до дворца, народ совершенно открыто называл его "мостом любви" И трудно не согласиться с Совалем, который писал, "что каждое утро фаворит шел по мосту во дворец, чтобы засвидетельствовать свое почтение королеве, а каждую ночь он отправлялся той же дорогой, чтобы остаться там до следующего дня". На допросах Леонора Галигаи без колебаний заявила, что ее муж "не обедал, не ужинал и не спал с нею на протяжении последних четырех лет". Придворные, которых эта интрига страшно забавляла, не ограничивались распеванием двусмысленных куплетов за спиной у любовников Самые смелые позволяли себе довольно рискованные шуточки в присутствии Марии Медичи. Однажды, когда она попросила даму из своей свиты подать ей вуаль, граф Де Люд воскликнул: "Корабль, стоящий на якоре, не нуждается в парусе!" (Каламбур, основанный на игре слов: якорь по-французски "апсге", а парус). Кончини действительно ничего не делал, чтобы скрыть свою связь с королевой-матерью, напротив: "...если он находился в комнате Ее Величества в те часы, когда она спала или была одна, — пишет Амело де ла Уссе, — он делал вид, что завязывает шнурки, чтобы заставить поверить, будто он только что спал с нею .." А кончилось все это тем, что весной 1617 года молодой Людовик XIII, взбешенный его наглыми манерами и чудовищными насмешками по адресу своей матери, отдал приказ Никола Витри, капитану своих гвардейцев, убить Кончини. Убийство было назначено на 17 апреля Утром того дня, около десяти часов, фаворит королевы явился во дворец в окружении пятидесяти или шестидесяти человек, составлявших его обычную свиту. В тот момент, когда он шел по мосту, перед ним неожиданно возник Витри, схватил его за правую руку: "Именем короля вы арестованы!" Кончини недоуменно уставился на капитана: "Меня арестовать?" — "Да, вас". Пораженный, он отступил на шаг, чтобы выхватить свою шпагу, но не успел. Одновременно три пистолетные пули поразили его: одна угодила в лоб, другая в щеку, третья в грудь. Он рухнул прямо в грязь и был тут же затоптан людьми Витри Друзья Кончини не сделали даже попытки вступиться за него. Они просто сразу обратились в бегство, справедливо полагая, что было бы грустно вот так умереть прекрасным апрельским утром... Пока гвардейцы, войдя в раж, наносили удары ногами по мертвому телу Кончини, посланец явился к королю и, отвесив поклон, доложил: "Сир, дело сделано!" Людовик XIII приказал открыть окно, вышел на балкон и, не скрывая своей радости, крикнул убийцам, все еще находившимся перед Лувром: "Большое спасибо! Большое спасибо всем! С этого часа я король!" И кто-то снизу отозвался: "Да здравствует король1" В то же мгновение Марии Медичи сообщили о трагическом конце ее фаворита. Она побледнела: "Кто его убил?" — "Витри, по приказу Его Величества". Понимая, что отныне ее сын возьмет бразды правления в свои руки, она в отчаянии опустилась в кресло. Для нее все было кончено. "Я царствовала семь лет, — сказала она. — Теперь меня ждет венец только на небе". У нее не нашлось ни одной слезы для Кончини Страх за собственную жизнь заглушал в ней все другие чувства. Это было особенно заметно, когда Ла Плас спросил у нее, как сообщить эту новость Леоноре Галигаи. Она раздраженно отмахнулась: "У меня своих забот достаточно. Если никто не решается ей сказать об этом, то пусть ей пропоют". Но так как собеседник позволил себе настаивать, говоря, что известие это, несомненно, причинит супруге маршала д'Анкра сильную боль, королева-мать ответила с раздражением: "У меня и без этого есть, о чем подумать И пусть со мной больше не говорят об этих людях. Сколько раз я им советовала вернуться в Италию". Отрекшись от своего фаворита, она попросила аудиенции у короля. Людовик XIII велел ответить, что у него нет времени принять ее. Она настаивала, упрашивала. Тщетно. В конце концов она дошла в своей низости до чудовищной степени, когда попросила сказать сыну, что, "если бы она знала о его намерении, она и сама бы вручила ему Кончини со связанными руками и ногами". На этот раз ответа вообще не последовало, зато явился Витри и запретил ей покидать свои апартаменты. А за ее спиной уже работали каменщики, они замуровывали все двери, кроме одной, и Мария поняла, что превратилась в пленницу тут же, в самом Лувре. Днем, пока дворцовая стража, завернув тело Кончини в старую скатерть, отправилась без лишнего шума в Сен-Жермен л'Оксерруа, чтобы похоронить его в уже вырытой могиле, прибывшие по приказу короля рабочие принялись разрушать "мост любви". Стук их топоров привлек внимание Марии Медичи, и она подошла к окну. Увидев, как уничтожается маленький мостик, служивший напоминанием о многих бурных ночах, ей вдруг стало плохо. "Каждый удар топора, — писал современник, — отзывался в ее сердце". И в первый раз после смерти фаворита она заплакала. Убийство маршала д'Анкра, напротив, страшно обрадовало парижан. "Где он сейчас, этот негодяй, чтобы можно было пойти и плюнуть ему в лицо? — спрашивали они с нескрываемым удовольствием. В семь часов утра сотни две перевозбужденных и недобро глядящих людей явились в Сен-Жермен-л'Оксерруа. "Бесчинство начатось с того, что несколько человек из толпы стали плевать на могилу и тошагь ее ногами, — рассказывал г-н Кадне, брат коннетабля де Люиня. — Другие принялись раскапывать землю вокруг могильного холма прямо руками и копали до тех пор, пока не нащупали места стыка каменных плит". Вскоре надгробный камень был поднят, и кто-то из толпы наклонился над раскрытой могилой. Он привязал веревку к ногам трупа, уперся ногами и начал тащить. Несколько священников, выбежавших из церковной ризницы, попытались вмешаться. Толпа накинулась на них так яростно, что им пришлось спасаться бегством. После исчезновения священников человек снова взялся за веревку, дернул в последний раз, и тело маршала оказалось на плитах. Толпа издала радостный вопль, и тут же шквал палочных ударов обрушился на труп, и без того изрядно изуродованный гвардейцами Витри. Бывшие в толпе женщины, истошно крича, принялись царапать мертвеца ногтями, бить по щекам, плевать в лицо. Затем его протащили до Нового Моста и там привязали за голову к нижней части опоры. Опьяненный собственной смелостью народ стал отплясывать вокруг повешенного трупа безумный танец и на ходу сочинять непотребные песни. Дьявольский хоровод длился полчаса. И вдруг какой-то молодой человек подошел к трупу, держа в руках маленький кинжал, отрезал ему нос и в качестве сувенира сунул себе в карман. Тут всех охватила настоящая лихорадка. Каждому из присутствовавших захотелось взять себе хоть что-то на память. Пальцы, уши и даже "стыдные части" исчезли в мгновение ока. Менее удачливым пришлось довольствоваться "клочком плоти", вырезанным из мягкой части ягодицы... Когда каждый получил свой кусок, еще более возбудившаяся толпа отвязала труп и с дикими криками потащила его через весь Париж. Неистовство этих людей было так велико, что очевидцам казалось, будто все это происходит на сцене театра марионеток Гран-Гиньоль. "В толпе был человек, одетый в красное, — рассказывает Кадне, — и, видимо, пришедший в такое безумие, что погрузил руку в тело убитого и, вынув ее оттуда окровавленную, сразу поднес ко рту, обсосал кровь и даже проглотил прилипший маленький кусочек. Все это он проделал на глазах у множества добропорядочных людей, выглядывавших из окон. Другому из одичавшей толпы удалось вырвать из тела сердце, испечь его неподалеку на горящих угольях и при всех съесть его с уксусом!" Наконец, ошметки фаворита, покрытые пылью, плевками, грязью, вновь притащили на Новый Мост и там сожгли в присутствии веселящегося люда. Через два месяца после этого, 8 июля, жена Кончини, Леонора Галигаи, ложно обвиненная в колдовстве, была сожжена на Гревской площади. Со смертью Кончини в моду надолго вошло слово "союп" (ничтожество, трус) Этой характеристики маршал удостоился за свое малодушие.

Ответов - 73, стр: 1 2 3 4 All

МАКСимка: МАКСимка пишет: 9 февраля 1611 года он назначен королевским наместником Пикардии, то есть ее главнокомандующим. В июне становится губернатором Амьена. Теперь он равен принцам. Надо отметить, что жители Амьена ненавидели Кончини и симпатизировали герцогу де Лонгвилю, с 1614-го года губернатору Пикардии, чьи властные полномочия постоянно ущемлялись Кончини. Амьенцы находились в оппозиции не только к фавориту Марии Медичи, но и к гарнизону крепости, который состоял преимущественно из итальянцев. Чтобы укрепить замок, Кончини приказал расчистить подъезд к нему, при этом было снесено большое количество домов местных жителей, а люди выброшены на улицу. Хроники Амьена уточняют, что большинство умерло от горя.

МАКСимка: Здоровье Леоноры Галигаи всегда было шатким, а с возрастом оно окончательно испортилось. Женщина была жертвой истерии и отвернулась от официальной медицины, обратившись к знахарям, а затем и к колдунам. Леонора приводила много часов в своем кабинете, ела скудно и одевалась неброско, а все великолепные платья лежали в сундуках. Она любила слушать музыку в исполнении Андреа Лизза, своего молодого фаворита, неаполитанца и гомосексуалиста. Даже Кончини обращался к нему, чтобы тот выступил посредником между ним и супругой. Надо отметить, что отношения между супругами были более чем холодными, и они не жили вместе, встречаясь лишь в отеле де Турнон по какому-нибудь случаю. Ссоры между Кончино и Леонорой возникали часто, с обзываниями, оскорблениями и метаниями тарелок и других вещей. Их сын Анри (1603-1631) позже вспоминал, что никогда не получал от родителей ничего, кроме пинков. Леонора Галигаи, изображение XIX столетия:

МАКСимка: МАКСимка пишет: В 1616-м году Парижская чернь разграбила отель Кончини. Ярость черни спровоцировала арест принца Конде. Вдовствующая принцесса Конде призывала к активности сапожника Пикара, а тот ограничился тем, что воодушевил строителей Люксембургского дворца спалить отель де Турнон. В итоге, за два дня мародерства не осталось ни одного предмета мебели, а портрет Марии Медичи был обнаружен на улице.


МАКСимка: В 1618-м году незадолго после сожжения Леоноры Галигаи вышел женоненавистнический памфлет "Азбука зловредности женщин, посвященной самой злой в мире", написанный неким Жаком Оливье (Алексисом Труссе), в котором автор нападал на всех женщин разом, но определенно метил прежде всего в Леонору.

Госпожа де Монсальви: Вот как описывает Клод Дюлон Леонору Галигаи. «Жена маршала, Леонора Дори Галигаи, слыла колдуньей. На самом деле она была попросту истеричкой. С ее портретов на нас глядит худая мрачная женщина: впалые щеки, сверкающие глаза, длинный чопорный нос. Странное создание, жившее в страхе перед дьяволом и судьбой, боявшееся порчи от простого взгляда и носившее черную вуаль, дабы избежать этой опасности. Леонора жила в уединении среди своих гобеленов, мехов, кабинетов из индийского дерева и золотой утвари. Медики и шарлатаны всех мастей – португальцы, испанцы, арабы и евреи – сменяли друг друга подле ее кровати, отделанной золотом и украшенной шелковой вышивкой; будучи не в силах исцелить больную, они пели ей вечерами монотонные протяжные песни, сопровождая их гитарным перебором. Леонора пробовала также средства, освобождавшие ее от навязчивых состояний. В промежутках между приступами она находила в себе достаточно сил для того, чтобы назначать министров или освобождать их от этой должности, а также класть в свой карман взятки. Мадрид пользовался ее испанофильскими чувствами и вознаграждал их; не раз Леонора настаивала на выполнении многочисленных требований испанского посла, герцога де Монтелеоне, пользующегося симпатиями молодой королевы. Когда во время процесса ее спрашивали о том, какими «чарами» она воспользовалась, чтобы пленить ум королевы, та ответила: «Никаких других, кроме влияния, которое разум сильного всегда оказывает на ум слабого». В это изречение, многажды звучавшее, волей-неволей привнесли искажения, но оно довольно точно отражает истинную суть вещей. В частной жизни Леонора говорила, что для того, чтобы оказывать влияние на Марию Медичи, нет нужды быть «колдуньей».»

Госпожа де Монсальви: Про Кончини Клод Дюлон пишет, что его дерзость не щадила даже короля. Шествуя по главной галерее Лувра в окружении сорока пяти гвардейцев, он пренебрегал приветствием, причитающимся Людовику; играя в бильярд, он надевал шляпу в его присутствии... О том, как он вел себя выходя из покоев Марии Медичи, общеизвестно.

МАКСимка: Статья Луи Батиффоля "Государственный переворот 24 апреля 1617-го года": Начало Продолжение Конец Чтобы бесплатно прочитать статью в режиме онлайн, необходимо зарегистрироваться на сайте и добавить ее "на полку" (on the shelf). Одновременно туда можно добавить лишь три статьи, и они там находятся около 14 дней. В это время другие статьи просматривать нельзя. Затем через две недели " с полки" старые статьи сами удаляются и вы можете добавлять новые и читать.

МАКСимка: Оказывается, об убийстве Кончино Кончини снят в 1976-м году фильм, который, видимо, сегодня не достать.

МАКСимка: 12 июля 1601 года Леонора и Кончини отпраздновали скромную свадьбу. У Пьера Шевалье - 12 июня, в местечке Авон (Avon). МАКСимка пишет: Ярость черни спровоцировала арест принца Конде. Вдовствующая принцесса Конде призывала к активности сапожника Пикара, а тот ограничился тем, что воодушевил строителей Люксембургского дворца спалить отель де Турнон. В итоге, за два дня мародерства не осталось ни одного предмета мебели, а портрет Марии Медичи был обнаружен на улице. В отель Кончини после ареста Конде проникли около 2000 человек, два охранника были убиты. К счастью для четы, маршал находился в Кане, Леонора в Лувре, а ее брат аббат Мармутье у дипломатического представителя Флоренции. Особняк был полностью разграблен, мебель, скульптура, полотна разбиты и повреждены. Аркебуза уничтожила портреты Кончини и его жены, изображение же королевы-матери выбросили в окно. Не тронули лишь портрет короля. Даже крыша была снесена. Но, конечно, ужасающими потерями стали драгоценности, серебряные и золотые изделия, экю и костюмы, изготовленные к коронации Марии Медичи. Роже де Линанкур, губернатор столицы приказал парижанам вернуть всё, что возможно, но, разумеется, тщетно. Когда Кончини вернулся из Нормандии и узнал о случившимся, он смог получить от королевы компенсацию размером в 4000 ливров. Большую часть средств он поместил за границу, особенно, во Фландрию. Кстати, большинство современников сообщают, что незадолго до убийства и после смерти дочери Мари (2 января 1617-го года) Леонора уговаривала супруга покинуть Францию пока не поздно. А вот Бассомпьер в своих "Мемуарах" пишет наоборот, что дескать сам маршал желал уехать вместе с накопленным состоянием в 8 миллионов ливров (!), а его жена высказалась против. МАКСимка пишет: Замок Лезиньи Чуть подробнее о замке Лезиньи (Lésigny) (Сена-и-Марна) (Официальный сайт). Замок, построенный в эпоху Ренессанса, находится на месте средневековой крепости. Во времена правления Франциска I земля и фьеф Лезиньи принадлежали Луи де Понше (Louis de Poncher), королевскому секретарю с 1482-го года, затем казначею Франции. После он находился в собственности у семьи Пьервив (Pierrevive), в 1573-м году в него приезжала Екатерина Медичи. В 1613-м году замок приобрела за 95 000 ливров Леонора Галигаи и начала работы по мебелировке, разбила сады и оранжерею, возвела капеллу, освященную в 1615-м. В сентябре 1613-го года Мария Медичи побывала в Лезиньи. После убийства супругов Кончини замок был передан Людовиком XIII Люиню, который продолжал работы по его украшению. Король также посещал Лезиньи.

МАКСимка: Amie du cardinal пишет: На самом деле, эта история с письмом - один из мифов. В серьёзных исторических книгах об этом не говорится. Возможно, ничего подобного и не было. Да, несомненно, Люсон ничего не знал о заговоре против Кончини. Шевалье пишет, что епископ, будучи очень проницательным, должен был чувствовать скорое падение фоворита, но он не был в курсе, как и все. В своих депешах от 24 апреля венецианцы Bon и Gussoni это подтверждают.

МАКСимка: Кстати говоря, об убийстве Кончини епископ Люсонский узнал, находясь в Сорбонне. Сьер дю Трамблэ, брат отца Жозефа ему сообщил, что его вызывает к себе король.

МАКСимка: Жан-Кристиан Птифис еще раз подчеркивает в своей биографии Людовика XIII, что Кончини был совершенно особенным фаворитом. То, что он не был любим за свою наглость грандами, логично, но его также не любила и королева, покровительница. Он существовал только потому, что был женат на Леоноре. Флорентийский посол Маттео Ботти писал: "Я слышал от самой королевы, что Ее Величество любит Леонору чрезвычайно, она как будто влюблена в нее". К сожалению, ее скромное происхождение и нервозность помешали выдвинуться на первый план, эту роль исполнял ее супруг Кончино. Сперва Леонора сопротивлялась его жажде власти и должностей, но затем сдалась.

МАКСимка: 26 апреля начали составлять инвентарь имущества Кончини и его супруги. Дом на улице Турнон был пуст, а вот тот, что находился на rue d'Autriche был разграблен. 12 мулов и две телеги увезли всю мебель. В карманах убитого маршала нашли расписки, облигации, переводный вексель на сумму 1 930 000 ливров.



полная версия страницы